Использование и эффекты хлороформа (трихлорметан, CHCl3) в каноне также описаны неточно. По причине популярности приключений Шерлока Холмса Конан Дойл мог помочь распространению мифа о хлороформе.

Базовые факты таковы. Хлороформ – плотная, бесцветная жидкость, которую использовали для анестезии с середины XIX века до 1960-х. Теперь он считается опасным канцерогеном, и в первую очередь применяется для производства материалов с антипригарным покрытием. Бессознательное состояние наступает после вдыхания паров хлороформа (принудительно или добровольно) около пяти минут, а вовсе не пяти секунд! Длительное или очень массированное воздействие приводит к параличу легких и смерти.

Когда в концовке рассказа «Исчезновение леди Фрэнсис Карфэкс» Холмс объясняет, что случилось с невезучей наследницей, он утверждает, что ее враги «набросились на нее и одолели с помощью хлороформа». Это подразумевает, что эффект от вещества практически мгновенный, но с научной точки зрения это чепуха. Примерно такого же уровня идея, что женщина могла выжить, проведя много часов в гробу, куда хлороформ периодически «доливали». И само собой, уколы эфира в попытке привести ее в чувство не могли вернуть даму к жизни так, как это описано.

Конан Дойл повторяет миф о хлороформе в рассказах «Происшествие на вилле “Три конька”» и «Его прощальный поклон». Отметим тот факт, что все три упомянутых истории написаны поздно, к тому же написаны человеком, который перестал практиковать медицину и потерял юношеское стремление к научной аккуратности. Не будем слишком суровыми к создателю Шерлока Холмса, он был вовсе не первым, кто обратился к мифу о хлороформе, и далеко не последним: относительно недавний, 2016 года, фильм «Сплит» показывает нам, как трех девушек лишают сознания с помощью спрея из хлороформа.

Доставляют вам удовольствие или нет фальстафианские намеки в рассказе «Горбун», но научная часть этого текста – откровенный вымысел. Даже если бы пациент выжил после того, как коновал ввел ему сыворотку, полученную от обезьян, это «лечение» вовсе бы не подарило ему новую жизнь и определенно не наделило бы чертами примата, которые обрел профессор Пресбери[45].

Сведя краткое знакомство с Холмсом, Ватсон сообщает нам, что познания его нового друга в ботанике «неравномерные», при этом детектив, по всей видимости, очень много знает о ядах («Этюд в багровых тонах»). Доктор персонально упоминает два: белладонну и опиум. Как мы уже видели, первая появляется только как часть маскарада Холмса (с. 62); опиум же, с другой стороны, возникает в нескольких историях.

Ремарка Ватсона, что Холмс «знает свойства» ядов, отражает факт, что Конан Дойл тоже имел представление об отравляющих веществах, особенно биологического происхождения. Он потратил дюжины часов, посещая курсы в Королевском ботаническом саду Эдинбурга, и там его ознакомили с целым рядом растений и трав, которые позитивно или негативно влияют на здоровье человека.

Со времен незапамятных, в реальности и вымысле, яды и отравители были нерадостной и нежеланной частью человеческой цивилизации. Яды частично отвечают за могущество древних шаманов; отрава вызвала смерть Клеопатры, трагедию Ромео; ее пустил в ход, чтобы совершить суицид, один из лидеров нацистов Герман Геринг.

Ближе к нашему времени яд вновь попал в заголовки, когда в Джонстауне, Гайана, в 1979 году произошло массовое самоубийство.

Так называемые рекреационные препараты не являлись совершенно незаконными в Англии до Акта об опасных веществах от 1920 года. Пока он не вышел, пусть даже умные люди вроде доктора Ватсона осознавали их опасности, только яды и кокаин (с 1916 года) были субъектами регулирования. Это объясняет легальность кокаиновых инъекций Холмса, а также спокойное существование опиумного притона, в котором Айза Уитни, Невилл Сент-Клер и другие несчастные проводили время в рассказе «Человек с рассеченной губой».

Данное Ватсоном описание того привыкания, которое вызывают опиаты (в числе которых героин), а также их воздействия на человека выглядит совершенно достоверными. Айза Уитни обнаруживает «как и многие другие до него, что привычку [курить опиум] намного легче приобрести, чем избавиться от нее» и что он превращается в «раба наркотика». И как следствие, становится объектом «смешанного ужаса и жалости со стороны друзей и близких» «со своим желтым, одутловатым лицом, опухшими веками и сжавшимися в точки зрачками… развалины и руины благородного человека».

В двух случаях, в рассказах «Происшествие в Вистерия-Лодж» и «Серебряный», опиум используется, чтобы лишить кого-то чувствительности. И это, как говорят эксперты, вполне достоверно, особенно в последней истории, где наркотик – «вовсе не безвкусный» – был подан в виде порошка, который подмешали в тарелку с карри.

Канон содержит только одно определенное упоминание цианида, яда, который Холмс знает как «прусскую кислоту». Когда сильно пострадавшая Евгения Рондер передает ему «маленькую синюю бутылочку» с «красным ярлыком для яда», поскольку она более не намерена его использовать, он опознает содержимое по «приятному миндальному запаху». Также вероятно, что Холмс помешал Джозии Эмберли совершить самоубийство с помощью таблетки цианида в рассказе «Москательщик на покое» (1926).

Детективу потребовалось некоторое время, чтобы разобраться с природой яда, который ассоциируется с фразой «львиная грива», но в конечном счете он и тут оказывается на высоте. Конан Дойл не знал или предпочел проигнорировать факт, чтобы получилась хорошая история, – укус гигантской медузы очень редко бывает фатальным. И вновь Конан Дойл не позволил точным научным фактам испортить драматургию его рассказа.