этого у персонала действовало негласное соглашение о том, что срочной пациентке надо отдавать приоритет перед тремя другими, не в такой неотложной ситуации. Такая «иерархия потребностей» составляет суть работы приемного, и хотя женщина, стоявшая передо мной, не истекала кровью, не тряслась в лихорадке и не тужилась, готовясь произвести на свет ребенка, что-то в ней так и кричало о помощи, включая – я это чувствовала – и зашифрованный текст, который я недавно держала в руках.

– Пойдемте со мной, – сказала я, кивнув головой в сторону боксов, где она могла немного отдохнуть, в чем явно нуждалась.

Пока мы шли туда, мимо в другом направлении пронеслась Мэдж, держа в руке картонный стаканчик с мочой.

– Я ненадолго отлучусь, – предупредила ее я. – Извини.

– Не страшно, – пробормотала она, торопясь к процедурной и стараясь не расплескать мочу.

– Делай все, что нужно.

Мэдж скрылась в конце коридора, а я проводила пациентку в бокс и закрыла за нами двери. Услышав щелчок замка, китаянка вздрогнула, и я постаралась улыбнуться, чтобы ее успокоить.

– Можете подождать здесь, – сказала я, похлопав по накрахмаленным белым простыням на кровати. – Все в порядке. Я кое-что для вас организую, и сразу вернусь. Обещаю.

Она смотрела на меня вопросительно, недоверчиво. Как объяснить ей, что я сейчас вернусь, что попытаюсь ей помочь? Внезапно я вспомнила, что у меня в кармане синих хирургических штанов лежит мобильный телефон. Я вытащила его и открыла приложение, которым иногда пользовалась, когда к нам являлась пациентка, готовая рожать, и кричала что-то на иностранном языке, а переводчика поблизости не было.

«С английского на китайский», – написала я, а потом: «Вам больно?»

Я протянула женщине телефон. Она посмотрела на экран, увидела знакомые буквы и покачала головой. Потом выжидающе посмотрела на меня, явно рассчитывая на следующий вопрос.

«У вас кровотечение?» – написала я дальше.

Снова отрицательное мотание головой.

Я обрадовалась, что ситуация не острая, но женщина продолжала терпеливо на меня смотреть. Я взялась за телефон и напечатала: «Вы голодны?»

Радость узнавания, а потом облегчение проскользнули по ее лицу. Она кивнула.

«Я принесу поесть», – напечатала я и снова заметила, как она расслабилась. «И приведу переводчика».

Она кивнула, на этот раз быстрее, и указала на телефон, помахав рукой перед экраном. Похоже, она тоже хотела что-то сказать – по крайней мере, так я поняла.

Я собралась было выйти, но остановилась и вернулась. Опять постучала по кнопкам и в последний раз протянула женщине телефон: «Здесь вы в безопасности».

Встревоженные морщинки у ее рта смягчились, и она широко улыбнулась, усаживаясь на белоснежные простыни на постели.

Пока я шла к посту, в уме уже складывался мысленный список того, что следовало сделать. Тесс, одна из санитарок, сидела над картами, недоумевая, почему в комнате ожидания в два раза больше пациенток, чем в ее списках.

– Тесс, принеси, пожалуйста, поднос с чаем, печеньем и бутербродами, любыми, что у нас есть, женщине в крайнем боксе.

Она подняла бровь.

– Мы кормим футбольную команду?

– Нет, – сказала я, – просто она… она очень голодна.

– Вегетарианка? Халяль? Без глютена? – уточнила Тесс, вспоминая самые распространенные диетические пожелания наших пациенток.

– Кажется, у нас остались только с ветчиной. И то если они не просроченные.

Мой собственный желудок заурчал, словно из солидарности с женщиной, которая сидела в паре метров, дожидаясь, пока ее накормят. Из-за пожарной тревоги мы пропустили перерыв на завтрак, а с учетом положения дел ланч нам не грозил почти до вечера, когда всех пациенток осмотрят и распределят в соответствующие отделения госпиталя. Я подумала, сидит ли моя пациентка на постели или ходит туда-сюда по боксу. Может, она вообще сбежала, как только я вышла за дверь, тихонько – как и явилась. Я представляла, как она, дрожа, бредет под холодным январским солнцем; сидит на автобусной остановке, где люди, не обращая на нее внимания, возмущаются транспортной задержкой; идет по темной улице, и под подошвами ее шлепанцев хрустят сухие опавшие листья.

– Какие угодно, Тесс, – ответила я. – И побольше.

Следующий пункт в списке: надо связаться с переводческой службой, чтобы расшифровать секреты ее сложенного документа и оказать пациентке необходимую помощь. Вот только телефон постоянно звонил, не давая мне возможности позвонить самой.

– Приемное, акушерка Хэзард, чем могу помочь? – быстро схватила я трубку.

– Понимаете, я лечу на Тенерифе в следующее воскресенье и хотела спросить, не повредит ли ребенку крем от загара, потому что в Google написано…

– Пожалуйста, перезвоните позднее.

Стоило мне нажать на рычаг, как телефон зазвонил снова.

– Приемное. Алло.

– Знаете, мой парикмахер увидел в Интернете передачу про преэклампсию, а у меня утром вдруг опух на ноге палец, и я…

– Пожалуйста, перезвоните.

Я швырнула трубку и тут же сняла ее, чтобы набрать наконец номер, пока не поступит новый звонок.

– Переводческая служба, переводчик нужен по телефону или очно?

– Очно, пожалуйста.

– Какой язык и когда?

– Китайский. Как можно скорее, пожалуйста.

На другом конце линии я услышала стук пальцев по клавиатуре и обрывки объявления о турах на море, которое передавали по радио. Потом сама побарабанила пальцами по столу. Через дверь кабинета я видела, как Мэдж трясет у Бетти перед лицом использованной гигиенической прокладкой со следами зеленоватых выделений; Бетти с отвращением сморщила нос и в шутку толкнула Мэдж в плечо.

– У меня есть для вас переводчица с китайского, мэм. Она сейчас заканчивает с пациенткой в амбулаторном отделении – попросить ее подойти?

– Да, пожалуйста, – с облегчением вздохнула я.

Пришлось скорей убегать с поста, пока телефон снова не зазвонил. Китаянка в боксе сидела на кровати, скрестив ноги. Шлепанцы она сбросила на пол; пятки ее были черными от грязи. Тесс поставила перед ней красный больничный поднос, и за то короткое время, что я пробыла на посту, женщина, похоже, съела все, что ей принесли. На подносе валялись две пустых упаковки от сандвичей, четыре обертки от печенья и бутылка из-под напитка Lucozade; на дне больничной кружки осталось всего пару глотков темной жидкости. Казалось, что после пиршества пациентка решила подремать: она сидела, опираясь спиной на белоснежные подушки, с прикрытыми глазами, и автоматическими движениями поглаживала свой круглый живот.

Я как раз выбрасывала мусор с подноса в корзину, стоявшую у стены, когда дверь у меня за спиной распахнулась. Пациентка вздрогнула и подозрительно поглядела на новоприбывшую – это была Мэй, элегантная леди с китайскими корнями: блестящие волосы подстрижены под каре, кардиган цвета «бургунди» идеально сочетается с сумочкой и туфлями. Мы уже работали с Мэй раньше, с другими пациентками: она была отличной специалисткой,