рада мне – она улыбается, пухлые ручки возбужденно шлепают, как будто ищут что-то. Нашла! Она показывает мне игрушечный бейсбольный мяч, что я купил ей совсем недавно.

Мой взгляд возвращается к Мейер. Малышка сидит на кровати, губы припухли от поцелуев. Думаю о том, что она испытывала ночью, и понимаю, что на самом деле она злилась на саму себя – за то, что осмелилась надеяться на нечто большее. А потом услышала звуки из моего номера и почувствовала себя обманутой.

Осторожно расстегиваю ремешки, поднимаю Бейли на руки и возвращаюсь к Мейер. Ее глаза не отрываются от моих, когда я опускаюсь на кровать, осторожно устраивая Бейли посередине. Кроха мгновенно переворачивается на животик, опирается на ручки и пускает слюни, затем раздается пронзительный визг. Мы дружно смеемся и снова смотрим друг на друга. Теперь в карих глазах светится печаль, и я качаю головой.

– Ты не обманывалась, Мейер, – говорю я, забирая ее лицо в свои ладони. – Мы не просто отстающий студент и репетитор и, полагаю, давно уже не были ими.

Она покусывает губы, не сводя с меня глаз.

– Не знаю, как, черт возьми, прошлая ночь превратилась в этот кошмар, но того, что случилось, не должно было случиться. Я хотел вернуться к тебе, и я был первым, кто вышел из раздевалки, но потом закрутилась эта история со спортивными агентами, которые хотели переговорить со мной, и… Мне надо было позвонить тебе. Или просто уйти, когда прошел час, а они так и не появились. Больше такого не повторится.

– Я и не ожидаю, что ты…

– Нет, ты можешь, – обрываю ее. – Что бы это ни было, ожидай и даже требуй этого. Во всем гребаном мире есть только один человек, которому я позволял и позволяю залезать в свою голову и душу, а потом появилась ты и даже не спросила разрешения. – Улыбаюсь. – Насколько я помню, ты не претендовала, но ты все равно завладела мной.

Ее подбородок дрожит, глаза не отрываются от моих.

– В любом случае я бы отдал тебе всего себя. Позволь мне быть кем-то, кто важен для тебя, потому что ты важна для меня, малышка-репетитор. Вы обе важны.

– Ты действительно дорог мне, Тобиас, – шепчет она.

Тепло разливается по моей груди, и я касаюсь ее волос.

– Вчера я оформил билет на имя Мейер Сандерс. Приходи. Посмотришь, как подает твой лучший ученик. – Провожу большим пальцем по ее скулам, и сердце выпрыгивает из груди, когда она тянется навстречу прикосновениям. – Будь причиной моей победы в сегодняшней игре.

Что-то мелькает в ее глазах, но она словно отмахивается от этого.

– Хорошо, – кивает она.

Вскидываю брови и радостно улыбаюсь:

– Серьезно?

– Да.

– Ты правда придешь?

– Сказала же – да. – Она смеется.

Спрыгиваю с кровати и встаю перед ней на колени. Притягиваю ее к себе, ищу ее губы и покусываю их, но она игриво отказывает мне в продолжении. Ах так… Обхватываю член ладонью, придерживая, и говорю:

– Будь осторожна в выборе слов, малышка-репетитор, или сразу предупреждай, если не готова перейти к делу.

Встаю и с крепко зажмуренными глазами пячусь в сторону ванной.

– Что ты делаешь, Тобиас?

– Сохраняю картинку перед глазами, чтобы, когда приму душ, смог продолжить с того места, где мы закончили.

– Тобиас! – хихикает она.

Забираюсь под душ с одной мыслью: малышка голая и подо мной.

Срабатывает как гребаное заклинание.

Глава 22

Мейер

Наряжаю Бейли в лучшее из того, что взяла с собой. Джинсовые шортики с вышитыми на них белыми звездами и красно-синяя маечка. Это подарок Бьянки на День независимости США. Дочка так выросла за последние несколько недель, что костюмчик ей как раз впору. На ножки надеваю туфельки, отливающие серебром.

Когда делаю последний штрих – прилаживаю на голове красный бант, в номере звонит телефон.

Нахмурившись, поднимаю трубку.

– Добрый день, мисс, вас тут спрашивает гость.

Медленно опустившись на край кровати, спрашиваю:

– А кто, простите?

– Женщина, мисс, но она не хочет называть свое имя.

Киваю:

– Хорошо, сейчас спущусь.

Что за…

Схватив смартфон, засовываю его в карман и проверяю прическу в зеркале.

Я оставила волосы распущенными впервые, должно быть, за несколько месяцев. Не подумала взять с собой щипцы для завивки, но воспользовалась расческой и гостиничным феном, чтобы уложить их. Выглядит неплохо. Даже очень.

Опять же впервые за целую вечность я подкрасила ресницы и бросила на скулы немного румян.

Не могу не улыбнуться своему отражению.

Я все еще не вернулась в свой прежний вес, но Бейли-Бей всего пять месяцев, и я слышала, что это нормально. Тем не менее натягиваю через голову свитер, чтобы скрыть лишний вес, беру дочку на руки и направляюсь вниз.

На месте оглядываюсь по сторонам, но никого не замечаю, и тут меня окликают по имени.

Поворачиваюсь, и глаза расширяются, когда вижу знакомое лицо.

– Привет, Мейер.

– Миссис Круз… здравствуйте. – Вкладываю свои пальцы в ручку Бейли. – А Тобиаса здесь нет.

– Я пришла к тебе.

Мое лицо немеет.

– О… эм, все в порядке?

Миссис Круз кивает и дотрагивается до руки малышки.

– Да, все хорошо, но я бы хотела поболтать, если у тебя есть время. Могу я угостить тебя кофе? Тут есть небольшое кафе…

Я колеблюсь, и она поднимает ладони.

– О, пожалуйста, всего несколько минут.

– Хорошо, – улыбаюсь я и следую за ней.

– Твоя дочка выглядит очаровательно, – говорит миссис Круз, придерживая дверь открытой, чтобы мы могли проскользнуть внутрь. – Сколько ей?

– Почти шесть месяцев.

Она улыбается, выбирает глазами столик и предлагает устроиться за ним. Усаживаемся.

– И как давно вы с Тобиасом знакомы?

Мой желудок переворачивается.

– Извините?

– Это просто вопрос, дорогая. – Она вздыхает. – Ох, я вся на взводе.

Жду, что миссис Круз начнет задавать вопросы. Видно, что она пытается совладать с собой.

– Бейли уже пытается ползать?

– Пока у нее получается только назад, не сообразила еще, как двигаться вперед.

Миссис Круз смеется и корчит моей дочке рожицу. Бейли подпрыгивает на моих коленях, когда женщина тянется к ней.

– Можно? – Голос тихий, в нем слышится нотка отчаяния, и я понимаю, что объятия с Бей ей просто необходимы. В маленьких детях есть что-то такое: они способны стереть боль простой улыбкой или прикосновением, поэтому киваю и передаю кроху. Отмечаю, что улыбка миссис Круз очень похожа на улыбку ее сына.

– Тобиас был таким счастливым ребенком, – говорит она спустя мгновенье. – Он схватывал все гораздо быстрее, чем Тэлон. Представляешь, встал на ножки в семь месяцев. Рано начал ходить, рано заговорил… он все делал рано. Казалось, он соревновался со своим братом с самого первого дня, и каждый раз ему не хватало совсем чуть-чуть. Тэлон старше, поэтому все делал первым. Первым побрился, первым завел девушку, ну, как это бывает у подростков… В первый год старшей школы Тобиас как-то быстро изменился. Внезапно стал выше, быстрее, у него появилось больше подружек. – Она смеется, но смех этот пустой. – Полагаю, он думал, что наконец-то добился своего – догнал брата, а потом Тэлона перевели в программу AP[39]. И цикл как будто начался заново. Тобиас снова пытался догнать его. Не просто догнать – превзойти его. Он много занимался и задерживался в школе допоздна. Смотрел документальные фильмы, читал и слушал аудиокниги…

– Правда? – Я сглатываю. Тобиас старался быть лучшим учеником, но у него, вероятно, были сложности с восприятием информации. Могу понять его: трудно найти тот вид обучения, который подходит именно тебе. Наверное, он чувствовал себя менее способным по сравнению с другими, хотя знаю, что это не так.

– О да. – Она вздыхает. – Так и есть.

– Миссис Круз…

Ее грустная улыбка встречается с моей.

– Пожалуйста, зови меня Оливией.

Кивнув, продолжаю:

– Оливия, вы достойно его воспитали.

– Да, но я никогда не задумывалась, почему он вдруг занялся учебой, а теперь понимаю. – Ее глаза затуманиваются, и она смотрит на Бей, словно ищет тепла, и кроха не разочаровывает ее. Маленькие ладошки поднимаются и нежно касаются лица женщины.

– Тобиас хотел получить то, что было у его брата… – Голубые глаза наполняются слезами, но она справляется с ними. – Признание.

Не зная, что сказать, я просто сижу и слушаю.

– Когда мы собирались на барбекю с соседями или приходили коллеги моего мужа, мы, конечно же, рассказывали им, что