Масума подошла к Малике и смогла положить ей на плечо ладонь, ориентируясь лишь на энергию войдерума внучки, после чего сказала:

— В твоих детях звенит мелодия, похожую на твою — яркую, чистую, звонкую. Войдерум течёт в вашей крови, но ты и твоя дочь станут сильнейшими войдерами, когда придёт время.

— Обязательно придёт, бабушка Масума. Мариам станет моей наследницей, обязательно… — тихо говорила Малика, не отрывая глаз от девочки, что маленькими ручками тянулась к носу матери.

— Не убегай в страхе ни от кого, кто помешает тебе и твоим детям раскрыть силы. Твоя храбрость, а не бесстрашие воссоздаст песню — помяни мои слова, Малика, ведь их тебе повторять дочери и внукам, как это делала первая правительница Лакшата34. — закончила Масума и ушла дальше прислуживать Ракешу, ибо воспринималась она во дворце не больше, чем просто какая-то слепая старуха, что Малику особенно раздражало, ведь эта старая женщина прожила долгую сложную жизнь и заслуживает почтения не меньше, чем какая-либо императрица.

Несколько колец Малика терпела Ракеша и делала из себя безобидную, заставив своего врага расслабиться, пока всё это время императрица обучалась войдеруму звука у Масумы и собирала вокруг себя тайных союзников, после чего в один день, неожиданно для всех, нанесла роковой удар.

Начала подготовку к атаке с того, что отыскала информацию о загадочных существах, именуемых Эхом — отголоски прошлого, призраки древней, давно забытой эпохи, слоняющиеся без дела по миру, но ещё не потерявшие рассудок и жаждущие обрести телесный сосуд и вновь жить. Однако среди Эха отличились покровители — те призраки, чей войдерум сильно отличался от всех остальных, ибо те имели силу брать под контроль чувство или эмоцию человека, позволяя манипулировать ею, но те не могли этого сделать, пока не заключат некий контракт с носителем. В основе своей Эхо называли свою помощь покровительством, отчего получили своё название "покровители", а их сосуды — "войдеры-покровители". Именно на их поиски Малика сумела тайно собрать экспедицию и затем использовать Эхо, чтобы заполучить верноподданных и сильную опору. Тогда, до того, как вернуть трон, она заполучила сильного союзника — Рур Хафез с силой Преступление и Наказание, и именно она помогла после победы над узурпатором избавиться от какого-либо сомнения со стороны народа.

Когда роковой день настал, Ракеш Али вместе со своей свитой и родственниками собрались в трапезном зале и распивали за длинным столом изысканное вино и ели разнообразные блюда и фрукты, пока совсем исхудалая Масума отсиживалась в комнате для прислуги, а Малика, как ни в чём не бывало, появилась перед ними и заботливо спросила мужа, что бы он хотел получить от неё:

— Дорогой господин, желаете ли принять ванну? Или же у вас кончается выпивка? Я могу принести особое блюдо, если понадобится. — спокойно смогла сказать эти слова Малика, понимая, что этот день её терпения станет последним.

— Пускай сюда зайдут музыканты и мои грудастые красавицы, да поживей! — ответил Ракеш, доедая кусок свинины, пока его выбор с одобрением провожали низкими шутками родственники, собравшиеся за одним столом.

— Конечно-конечно! Как пожелаете! — ответила наигранно Малика, после чего сверкая пятками ринулась ко входной двери.

— Пошевеливайся, не видишь, мои друзья тут скучают, курица тупая! — подгонял Ракеш, после чего такие же как он свиньи залились смехом, но продолжали есть.

— Постой, Ракеш, я же совсем забыла… — слова Малики окончились гробовой тишиной и щелчком замочной скважины — никто не зайдёт в эту комнату. — Сегодня никто не придёт за тобой, мерзкое отродье. — сверлила спокойным, но хищным взглядом Малика озлобленного Ракеша, чьи слова после всего этого перестали сопровождаться довольным смехом друзей.

— Что ты такое несёшь, сука?! — ударил с грохотом кулаком по столу, но Малика не отводила глаз с разъярённого, но немного напуганного Ракеша. — Ты хоть знаешь, с кем говоришь? Я здесь власть, я твой Царь и Бог, а ты никто, ясно тебе, тупая дажва?! — взорвался Ракеш, ведь с самого начала своего правления он был полностью уверен в том, что никто не может с ним сравниться, но сначала он стал проигрывать в войне с Эксодием, а теперь ему дерзит жена.

— Оу! — положила руку на грудь Малика, сделав вид, будто испугалась. — И что же вы сделаете? Что же? — уподоблялась моментом своей мести, начав давить на Ракеша, медленно приближаясь к длинному столу и не отводя от мужа глаз. — Вцепишься жирными руками в своё запотевшее кресло… — начала грубо отвечать на свой же вопрос, с каждым предложением всё пронзительнее и увереннее колоть словами мужа, понимая, что Ракеш сейчас осознаёт свою беспомощность, когда рядом нет телохранителей. — …спрячешься за спиной мамелюков, закричишь: "Спасите! Спасите!", понимая, что голос маленького, жалкого и гнусного узурпатора ничего не весит. Все твои друзья — пар, что растворится в тот же момент, когда твоя власть и деньги иссякнут. И когда Эксодий окажется у твоих ворот, ты прибежишь на помощь ко мне, любящей жёнушке, которую ты унизил своим покушением на престол и запер в комнате для прислуги, но она не поможет — нет! — к этому моменту всю комнату наполнила тихая гробовая мелодия отчаяния, словно в сердца всех присутствующих медленно вонзали и втаскивали иглу, что каждый раз задевала и наматывала на себя новый нерв. Ракешу будто стало нечем дышать, и тот грязными руками вцепился в ножки стула, словно боялся провалиться на месте. — Жёнушка подаст лишь одно блюдо, и блюдо то с гнильцой — твоя никчёмная голова!

Для Ракеша эти слова окончились резко, как и его жизнь на лезвии ножа, что стекала каплями крови по столовому прибору из шеи — ровно так же, как и опущенные, будто кланяющиеся головы мёртвых друзей султана.

Малика освободила главное место, скинув тело на пол, после чего пошла к комнате для прислуги и оттуда привела в трапезный зал Масуму, что взволнованно присела за стол под тёплые слова внучки, что заботливо усаживала бабушку и подносила к её рукам столовые приборы.

— Разве я могу сесть с ними, что же ты, Малика? — взволнованно и со смущением говорила слепая Масума.

— Нет, бабушка, не ты сядешь с ними, а они сядут с тобой. — уверенно ответила Малика.

— Постой, что за запах? — испугалась Масума, ощутив рядом с собой людей, чьи малые капли войдерума будто испарялись, пока в воздухе витал запах свежей крови.

— Не беспокойся, бабушка Масума, они всегда так пахли… — с облегчением сказала Малика, после чего ушла ко входной двери, чтобы начинать избавляться от трупов, но, отперев дверцу, за ней внезапно оказался посол, случайно увидевший, что позади