— Нет… — не мог поверить молодой посол, заметив позади тело мёртвого Ракеша Али. — Я всё расскажу людям, они должны знать!.. Убийца! — нервно, с дрожащими ногами сказал юнец, видя перед собой уверенную высокую Малику.

— Глупец! — отмахнула одним словом весь тот малый напор парня поведать народу правду, рискуя своей головой. — Разве ты не видишь — позади меня армия гнусных мертвецов, ненавидящих Ракеша Али за все его грехи. — запугала парня, после чего иллюзорной техникой заставила его увидеть призраков за спиной императрицы. — Народ, что томился в тени его убогого правления жаждет мщения, неужели ты хочешь пасть его первой жертвой? Отвечай, щенок! — вбила последний гвоздь в крышку ящика, заперев там всякое желание парня как-либо влиять на ситуацию.

— Н-нет, Госпожа! Я ухожу! — в страхе парень хотел поскорее прийти домой и сделать вид, будто ничего не было, дабы жить спокойной жизнью.

— Стоять! — приказала Малика, после чего посол тут же остановился. — Ракеша больше нет, но война ещё не окончена. Я приведу страну к победе, но ты станешь той первой ступенью, что приведёт народ к этой цели; желаешь ли ты стать героем, юнец?

— Что? — не сразу понял, что теперь вместо смерти его ждёт награда. — Хочу, это будет честью для меня, Госпожа! — быстро ответил, всё ещё из страха лишиться жизни.

— Тогда к завтрашнему дню распространи весть: Ракеш Али вместе со свитой не вернулся во дворец и больше некому давать армии приказы в истощающей клан войне, но Малика Лакшата — та, кто склонит чашу весов в пользу нашей страны и нанесёт Эксодию поражение!

Как и приказала Малика, так всё и случилось в 65-ом кольце 4-ой эры, когда под золотым знаменем все союзники императрицы свергли власть семьи Али, признав их наследника пропавшим без вести предателем народа. После этого возвращения трона и победоносных кампаний, стратегии которых строила лично Малика, Лакшата стал выигрывать в войне, после чего обзавёлся паровыми технологиями, нажившись на трагедии другой страны. Тогда Малика получила титул Золотое Знамя и народную любовь, ибо именно эта женщина сотворила чудеса для своих людей, чуть ли не подмяв под себя всю Ламмеру. Таким было восхождение Малики Лакшата, Золотое Знамя.

Глава 30 "Верни им небо, тоску по дому утоли"

Долгожданная битва, что с минуты на минуту развернётся в трапезном зале Лакшата, близилась с каждым шагом героев, что пробивались к месту грядущей схватки, и когда те добрались до огромных богато украшенных дверей, то мощным пинком все трое выбили их и наконец увидели своего злейшего врага! Однако знать успела покинуть эту комнату и уйти в безопасное место, и рядом с Маликой Лакшата остались лишь мамелюки и музыканты, что заканчивали играть на инструментах, пока императрица в роскошном фиолетовом сари медленными движениями руки рисовала им дирижёрской палочкой круг. Вперёд к воротам, из которых вышли агенты с повстанцами, стояла стража султаны, что прикрывала музыкантов, внимательно следящих за каждым движением музыкального жезла императрицы, что завершала свою композицию и заглушала собственную энергию войдерума, после чего под ярким светом канделябров двинулась сквозь толпу мамелюков, дабы лично поприветствовать вторженцев.

Базиль и Мариам застыли от страха и ненависти, ибо к ним приближался человек, которого долгие кольца презирали и искали тому возможность нанести смертельный визит и расставить все точки над "и". От каждого её шага кровь агентов стыла в жилах, пока стража и музыканты смиренно кланялись, не только потому что требовалось оказать честь — они желали этого. Ибо даже человек с самым мелким войдеровым потенциалом мог почувствовать мощь и ауру человека, что просто должен стоять над ними и подчинять своей невообразимой силе. Могущество — именно это было источником покорности, ибо сильнейший в мире войдер звука из ныне живущих на инстинктивном уровне заставлял слабых отринуть свои амбиции и уверенность, но гнев Базиля, Дзина и Мариам всё-таки не давал прогнуться под мощью Малики, ощущаемой каждой фиброй души.

— Уж кого, но точно не вас я ожидала увидеть. — спокойно сказала Малика, сдерживая эмоции, пока они вовсю буйствовали в настороженном Базиле, Мариам и Дзине. — Кто бы мог подумать, что дети пойдут войной на матерь? — горько улыбнулась Малика, вспоминая день фальшивой казни, пока глотки агентов Летучего Фрегата наполнялись словами, что на протяжении всего приключения собирались там, чтобы при встрече вырваться — но что-то вставало поперёк горла, посему императрица, получив немой ответ из смешанных эмоций на лицах детей, продолжила говорить. — В последний раз, дочерь, я видела тебя на розыскных листовках в Хондруфере: "Мариам Лакшата, Гибельный Резонанс" — как глупо. Ты царила иллюзорными пустынями, но твоё царствие здесь, в Лакшата! — разочарованно и гневно произнесла Малика. — Я надеялась, что ты станешь носить эту фамилию с гордостью… — сжала ладонь в кулак и вновь почувствовала ту старую рану на душе, что до сих пор кровоточит, но травму не должно было видеть детям, посему она спрятала её за колкой фразой. — Но ты пошла по пятам своего брата и становилась прислужницей всякого сброда! — после этих слов Базиль не сдержался и выступил вперёд, обрушив на мать всё, что накопилось за долгие кольца скитания.

— А из-за кого всё это началось?! — взорвался Базиль, после чего его жар ослаблялся с каждым последующим вопросом. — Кто сломал наши судьбы? Кто стал причиной кошмаров? — закончил говорить за двоих Базиль, после чего выставил указательный палец к материнскому лицу, что когда-то было символом любви и заботы. — Ты сломала меня и тысячи жизней ни в чём не повинных людей, и всё ради чего? Ради… чего? — начинал чуть ли не выть в гневе и печали, вспоминая, как корил себя каждую ночь за то, что не смог спасти Мариам и рабов Лакшата, после чего, похрипывая, прокричал. — Ради чего всё это, а?! Какая к херу цель стоит стольких жизней?! Ты, мразь! — со слезами на глазах, Базиль в порыве ярости вытащил кинжал и намеревался воткнуть его матери по самую рукоять, но сестра сумела его остановить, схватившись за запястье брата.

— Базиль… — печально глядела Мариам на Базиля, что, скрипя зубами, остановился и начал контролировать свои эмоции. — Злоба ничем нам не поможет, прошу, успокойся… — проговорила Мариам, пока в её сердце тоже горело пламя ненависти, но печаль от того, каким стал Базиль, была сильнее.

— Я сделала свой выбор двадцать колец назад, и ты, Базиль, имеешь полное право меня ненавидеть за это. — едва ли не кусая губы в кровь, Малика сказала это, но потом сумела скрыть эмоции. — Оставлять тебя