одобрение от Керенского и добиться включения в действующую армию. Организация также обратилась в Ставку с просьбой ускорить обучение отряда и как можно быстрее отправить его на фронт [Разложение армии в 1917 году 1925: 72]. В середине июля еще 120 женщин в Киеве, объединились в женский курень (так назывались воинские подразделения у запорожских казаков) смерти, и попросили содействия в его организации и обучении у Полтавского генерального войскового комитета [Женский «курень смерти» 1917: 5].

В начале июня в Екатеринодаре попытку создать женское воинское подразделение предприняла кубанская казачка Матрена Залесская [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557: 22]. Залесская напечатала обращение ко всем «женщинам-гражданкам», свободным от семейных обязанностей. Она писала:

Ввиду переживаемых Родиной тяжелых испытаний в этой ужасной войне, я как дочь, глубоко любящая свою Родину, призываю вас, всех женщин, свободных от семейных уз в г. Екатеринодаре, а также по всей Кубанской области, соединиться и образовать кадр женщин, могущих нести действительную строевую военную службу в действующей армии.

Поймите, гражданки, жены, сестры и матери, что дух наших мужей, братьев и сыновей в смятении, и наш долг поддержать, восстановить в их сердцах силу мужества и отвагу своим примером [Там же: 75].

Вслед за этими примерами более 200 женщин-добровольцев в Саратове объединились для создания Саратовского ударного женского батальона. Его Организационный комитет обратился к Керенскому с ходатайством о помощи от военных властей в формировании и подготовке этого подразделения [Там же: 46]. Правление Вятского женского союза отправило военному министру письмо, в котором благодарило его за разрешение создать женский «батальон смерти» в Петрограде и просило позволения организовать подобную воинскую часть в Вятке [Там же: 2]. Шестьдесят женщин, вступивших в это подразделение в Вятке, впоследствии отправились в Петроград и присоединились к 1-му Петроградскому женскому батальону [Петунина 2000:2] В Твери тридцать четыре женщины объединились для создания женского «батальона смерти» [ «Батальоны смерти» 1917: 4].

В Одессе опытная женщина-военнослужащая по фамилии Лебедева создала женское подразделение, в которое вошли примерно 500 женщин-добровольцев из южной части Украины [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557:112]. В июне местный женский союз в Ташкенте организовал женскую воинскую часть. Женщины, вошедшие в его состав, прошли воинскую подготовку и обратились к местным военным властям с просьбой принять их в действующую армию. Некоторых из них, в том числе женщину-офицера, подпоручика Габи, ташкентский военный командир включил в местную программу подготовки резервных войск, а насчет остальных обратился к начальнику Генерального штаба с просьбой зачислить их в Петроградский женский «батальон смерти» [Там же: 23]. Аналогичное подразделение, сформированное в Симбирске, также ходатайствовало о присоединении к Петроградскому батальону [Симбирский женский «батальон смерти» 1917: 454].

В Екатеринбурге местное отделение Лиги равноправия женщин создало группу под названием Союз защиты Родины и открыло запись желавших отправиться на фронт. К 14 июня записалось тридцать женщин, и организатор, по фамилии Тюшева, обратилась к военному министру за предписаниями, о дальнейших действиях [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557: 24]. Даже в таком отдаленном месте, как Харбин (Манчжурия), женщины из русской диаспоры высказывали желание вступить в женские батальоны и обращались к местным властям с ходатайствами направить их в какое-либо из женских подразделений, формировавшихся в России [Там же: 106].

Иногда формировать женские воинские подразделения помогали мужчины-военные. В Полтаве поручиком Иловайским была организована Первая команда разведчиков-добровольцев женщин [Разложение армии в 1917 году 1925:73]. Рядовой Новицин из 24-го пехотного полка организовал в Мариуполе женский «батальон смерти», в который вступили более 300 женщин, выказывавших «твердое убеждение погибнуть за счастье Родины» [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557:40]. В июле учительница гимназии и старая революционерка Е. К. Перова организовала женский «батальон смерти» в Баку. Поддержку ей оказал начальник местного гарнизона генерал-майор А. Ф. Соколовский, а также один из членов Исполнительного комитета местного совета рабочих и солдатских депутатов. На знамени этого подразделения размещалась надпись: «За свободу России», аббревиатура ЖБС (женский «батальон смерти») и знак русских «батальонов смерти»: череп и скрещенные кости [Женский «батальон смерти» в г. Баку 1917: 520]. Когда его формирование завершилось, в Военное министерство было направлено ходатайство о включении бакинского подразделения в состав Петроградского женского батальона [РГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 1557: 79]. Некоторые женщины пытались вступить в различные состоявшие из мужчин ударные и революционные части. В Павлограде несколько женщин, вдохновившись примером Петроградского женского «батальона смерти», записались в ударный батальон штабс-капитана Крашенинова. Полковой командир не знал, что делать с этими женщинами-добровольцами, и обратился за инструкциями вГУГШ [Там же: 20].

Делегатки комитета по формированию 1-го Минского женского легиона обратились к командующему Западным фронтом «за разрешением на сформирование названного легиона для несения первоначально только караульной службы». Командующий согласился при условии, если не будет возражений от Ставки [РГВИА. Ф. 22Т1. Оп. 1. Д. 368: 81]. При помощи сотрудников штаба фронта женский легион составил штатное расписание и положение о формировании Минской отдельной караульной дружины из женщин-доброволиц: в подразделение принимались женщины не моложе девятнадцати лет, с хорошим здоровьем, без уголовного прошлого и «безупречной нравственности» [РГВИА. Ф. 2003. Оп. 2. Д. 349: 44]. Подразделение состояло из 172 рядовых, двух писарей, четырех медицинских работников, 22 унтер-офицеров и трех офицеров. Женщины-добровольцы не должны были принадлежать к какой-либо политической партии, и от каждой требовалось «забыть свои личные интересы» [Там же]. После обучения от них потребовали принести следующую присягу:

Я, нижеподписавшаяся, клянусь отдать жизнь свою для спасения России, для чего обязуюсь:

I) служить согласно положению о дружине,

II) безропотно переносить все тягости и лишения службы и

III) не оставлять своей части даже под страхом смерти до окончания войны [Там же: 45].

В подразделении должна была соблюдаться строгая дисциплина, и все приказы начальства полагалось выполнять немедленно и беспрекословно. Офицеры имели право полностью контролировать поведение подчиненных, которым, в свою очередь, полагалось относиться к офицерам с крайним уважением. Предполагалось, что дружина будет оснащена, как полноценное пехотное подразделение, и получит от штаба командующего Западным фронтом соответствующее обмундирование, амуницию и вооружение [Там же]. Когда делегаты комитета, занимавшегося формированием, обратились к военным властям с просьбой привлечь женское подразделение к несению охранной караульной службы, они получили отказ. Генерал-лейтенант А. И. Деникин, командующий Западным фронтом, сообщил командующему 10-й армией, что считает использование женского подразделения «преждевременным и нежелательным» [РГВИА. Ф. 22TJ. Оп. 1. Д. 368. Л. 81]. Деникин полагал, что лучше дождаться прибытия на фронт батальона Бочкаревой «и посмотреть, как к нему отнесутся войска» [Там же]. Судя по