— Тише, моя милая, тише, — слышу шепот. — Ты ни в чем не виновата… Ты просто стала пешкой в борьбе за власть и влияние. Но теперь все будет хорошо…

— Керни… Я тебе не говорила. Ты же ничего не знаешь… — утыкаюсь носом в его грудь, вдыхая запах опаленной солнцем степи.

— Знаю, Эйра, я почти все знаю… Знал. Практически с самого начала…

Глава 26. Керни. Все, что я знаю

Моя девочка все-таки решилась. Ее испуганные глаза, которыми она смотрела на меня, когда я успел перехватить кинжал, и отчаяние, которое плескалось в душе Эйры, подталкивали меня сгрести ее сразу в объятия и успокоить. Но тогда бы не рухнул самый сложный, самый прочный барьер — недоверие.

Поэтому я буквально силой оттащил себя в темноту комнаты и, собрав все свое терпение в кулак, слушал из ее уст все то, что, по сути, я и так уже знаю. Из-за надрыва, с которым она рассказывала, несколько раз думал сорваться к Эйре, но все же уговаривал себя дождаться окончания.

Она должна была рассказать все сама. И сделала это.

Зато теперь я могу закапываться в ее черные как смоль волосы, прижимать ее хрупкое дрожащее тело, вдыхать этот неповторимый аромат летних степных трав, смоченных предрассветной росой, в которые так и хочется зарыться носом. Я ее нашел. И не просто нашел — обрел. Теперь она точно моя.

— Знаю, Эйра, я почти все знаю… Знал. Практически с самого начала… — шепчу я, отчего она напрягается.

Пальчики сжимаются в кулачки, она отодвигается и смотрит на меня заплаканными глазами.

— Как… знал? Знал и… позволял мучиться? Это для тебя все игра, да? — она упирается мне в грудь и пытается отодвинуться.

Справедливое обвинение так-то… Но если бы я был раньше уверен, что она поняла, кому можно доверять, кому нет, точнее, даже не поняла, а почувствовала душой, я бы все ей рассказал и объяснил.

Однако Эйра продолжала держаться за то, что ей рассказывали там, где она раньше жила. И слушать их.

Не позволяю увеличить расстояние между нашими телами. Только не сейчас.

— Я никогда с тобой не играл, — прижимая Эйру к себе, говорю я. — Охотился немного… Да. Но тут я не смог отказать песцу, извини. Но я ни разу не обманул тебя и никогда не воспринимал тебя как игрушку. Ты слишком важна для меня.

— Тогда зачем, Керни, — всхлипнув, спрашивает она. — Зачем ты заставил меня все рассказать самой? Неужели я должна была вот так унизиться перед тобой?

Обхватываю ее лицо ладонями и заглядываю в темные, как ночь, глаза.

— Почему ты так это видишь, Эйра? — шепчу я и ласково провожу по щекам большими пальцами. — Для меня это не унижение, милая моя. Это раскрытие. Это честность. Это чуть ли не первый кирпичик к выстраиванию крепких отношений, основанных не только и не столько на притяжении тел. На доверии, на связи душ…

— Ты… я все это время думала… Я боялась…

Сочные, нежные губы Эйры дрожат, и я не могу устоять, легко касаюсь их своими. Она замирает, а потом расслабляется.

— Теперь же не боишься? — не отстраняясь, оставаясь на расстоянии вдоха от ее губ, говорю я.

— Нет, — выдыхает она, прикрыв глаза. — Но я все еще ничего не понимаю. Если ты знал, то откуда? И почему молчал?

Подхватываю Эйру, легкую, как пушинка, и кладу ее на кровать, подкладывая так подушки, чтобы было удобнее, а сам устраиваюсь рядом, опираясь на локоть.

— Что ты знаешь о тех, с кем ты жила столько лет? — начинаю издалека я.

— Я?.. — она закусывает губу и отводит взгляд.

Чуть поддев пальцем ее подбородок, поворачиваю к себе.

— Хочу видеть тебя, не стесняйся своих чувств. Мне это важно.

Эйра тяжело вздыхает и медленно кивает.

— Хорошо, — произносит тихо она. — Я… Думала, что что-то знаю. Но видимо, я сильно ошибалась.

Она жила с ними с самого детства и думала, что они оборотни. Но не такие, как мы. Я и мой народ в ее понимании были злыми и жестокими, не давали жизни людям в Керниолии. А ее «клан», как она его называет, был самым лучшим и справедливым. Ей настолько запудрили мозги, что она не замечала элементарных вещей.

— Ты не думала, почему у вас в деревне не рождались дети? — намекаю я ей.

— Почему не рождались? Были у нас дети…

— От ваших мужчин?

Тут она задумывается. И правильно делает.

— Нет… На моей памяти это всегда были те, кого приводили наши жрецы или главы… — Эйра удивленно хлопает глазами. — Из таких же разоренных деревень, как наша.

— А потом вспомни, что было дальше…

— Их… Держали в дальнем доме, чтобы сберечь беременность, ведь они так сильно переволновались… — чувствую ее испуг от того, что начинает до Эйры доходить. — Ты хочешь сказать…

— Да. Их не спасали. Их, можно сказать, угоняли в рабство. Вспомни, многие ли выживали в родах?

— На моей памяти одна или две… А пришли за последний год не меньше двадцати… Ох, Керни! — Эйра закрывает ладонями лицо. — Как же так?

— Мне об этих оборотнях рассказывал Николас Сайланд, — говорю я. — Их человеческая ипостась очень нестабильна, а животная, скажем так, неадекватна. Мы с драконом исследовали следы и, прости за подробности, тела, но так до конца и не смогли разобраться, кто же они на самом деле. Но среди них нет женщин и детей. Только те, кого они привели из разных деревень. Такие же, как вы с сестрой.

Мне кажется, я даже чувствую, как в ее голове начинают укладываться один к одному разрозненные элементы мозаики. Она начинает понимать.

— Керни… Этот туман… Это же они? Это же они, а не вы, разрушают деревни? — звенящим ото льда голосом говорит Эйра. — И все это время, получается, я работала на тех, кто уничтожил мою семью?

Мне больно подтверждать ее догадку, но она и так уже все