– Да, кстати, для всех окружающих – мы с тобой познакомились через социальную сеть, – улыбнувшись, сказала Ксения. Она немного замялась: – Я сняла номер в гостинице до понедельника. Поэтому, если ты не занят…

Нет, конечно же я не был занят! Я поцеловал ее, и мы пошли, обнявшись, по вечернему городу…

Сейчас ночь. Рядом со мной, свернувшись калачиком, спит моя Ксюша. Счастливые выходные пролетели, как одно мгновение. Завтра утром мне надо быть на построении, а Ксения улетает во Владивосток, а потом и домой в Пекин. Но мы договорились обязательно созваниваться по видеосвязи каждый день, потому что я не представляю себе и дня без вида Ксении, без ее голоса, без ее серо-голубых глаз. События, ставшие для многих людей трагедией, для меня обернулись счастьем. Как и все влюбленные, мы с Ксенией мечтаем о будущем, и в наших мечтах оно прекрасно!

Но необъяснимая тревога не оставляет меня. Да, конечно, внимание всего мира переключилось с событий, связанных с землетрясениями и порталами, на угрозу войны. Но проблема-то не исчезла! Кто-то же был виной этой трагедии?! Какая-то страна подключилась сейчас к всеобщим пацифистским лозунгам, но при этом на ее территории продолжают разрабатываться разрушительные технологии! В какой точке мира продолжаются эксперименты? Сколько жертв будет в следующий раз? А может, человечество прогневало высшие силы? И это было всего лишь предупреждением? Если зло не остановить, оно обязательно снова покажет свой звериный оскал.

Кто-то же должен его остановить…

Стремительный рывок вперед, и я коснулся бортика бассейна, зафиксировав свою победу в тренировочном заплыве на четыреста метров. Снял очки и взглянул на тренера, стоящего у моей дорожки. Он не мог оторвать взгляд от хронометра в руке, его глаза округлились от удивления. Я оглянулся назад – ближайшие ко мне преследователи только подплывали к середине пятидесятиметрового бассейна. «Вот черт, – подумал я, – я же так старался плыть вполсилы!» Через несколько секунд ребята подплыли к бортику, перевернулись и, оттолкнувшись ногами, продолжили заплыв в обратном направлении. «Я что, обогнал их больше чем на сотню метров?!» – Я лихорадочно соображал, что же такое придумать для тренера. Как я мог так забыться?! Мне же строго-настрого приказали не выпячивать свои способности! А тренер уже склонился ко мне и возбужденно говорил чуть севшим от волнения голосом:

– Поздняков, дорогой ты мой! Это же мировой рекорд!!! Это даже гораздо круче, чем мировой рекорд! Все пьедесталы почета твои! Фелпс по сравнению с тобой – жалкая земноводная черепаха!

Эх, как же мне не хотелось его огорчать! Но я должен был!

– Игорь Константинович, – я с сожалением посмотрел на него, – по-моему, я ошибся. Я проплыл на сто метров меньше.

– Что ты мне тут втираешь? – Он аж подскочил от негодования. – Я сам считал! Ты проплыл восемь раз по пятьдесят! Все четыреста!

– Нет-нет, вы, наверное, тоже ошиблись, – запротестовал я. – Я наверняка не закончил заплыв. Я вспоминаю, что сбился со счета. Ну, сами посудите, не мог я ребят на сотню метров обогнать. Тем более что они неоднократные победители соревнований, а я всего-то пару месяцев у вас занимаюсь.

В его глазах появилось сомнение.

– Не мог я ошибиться, – уже с меньшей уверенностью сказал он.

– Да, мы точно оба ошиблись, – продолжал я его убеждать. – Ну какой из меня рекордсмен, тем более после травм, полученных весной.

В это время начали заканчивать заплыв другие пловцы, и Игорь Константинович, фиксируя их время, вынужден был прервать наш разговор, к моему большому облегчению. Наконец все ребята подплыли и выстроились возле бортика, тяжело дыша и хмуро поглядывая на меня. Я решил поскорее снять напряжение:

– Поздравляю! Вы – молодцы! – Я со вздохом сожаления продолжил: – А я сошел с дистанции, не доплыв сто метров.

Взгляды парней сразу же стали сочувствующими. Они подходили ко мне, ободряюще жали мне руки, хлопали по плечу и выражали поддержку:

– Не переживай, Илья! Это ты еще не восстановил форму! Не отчаивайся, продолжай тренировки…

Хорошие ребята! Разве мог я их разочаровать, сказав, что обогнал их больше чем на сотню метров и при этом старался плыть не торопясь…

* * *

А началось все сразу после нашего с Никитой возвращения из «санатория строгого режима» – так мы окрестили закрытое медицинское учреждение, на территории которого нас всесторонне обследовали после возвращения в Россию. В «санатории» был бассейн, и я с радостью вернулся к занятию, которым увлекался в школьные годы, – к плаванию. Я лет шесть занимался водным поло и плаванием, при этом у меня были способности, и я показывал неплохие результаты. Занятия прекратились из-за болезни тренера, а я не захотел переходить к другому, остался верным своему старичку, воспитавшему не одно поколение пловцов и ватерполистов. За несколько лет перерыва, как оказалось, я не утратил навыков, мои мышцы быстро восстанавливали привычную форму, и, вернувшись в университет, я продолжил заниматься плаванием в студенческом бассейне. Поначалу я просто рассекал бассейн в одну и другую сторону кролем, брассом и баттерфляем. К своему удивлению, начал замечать, что могу проплыть километр совершенно не устав. Я увеличил расстояние до двух километров – никакой усталости, прибавил скорости – все так же легко! Меня заметил тренер студенческой команды и пригласил потренироваться со сборной университета. Я не мог дать своего согласия, не получив разрешения от куратора Дмитрия Степановича. Батя мне позволил, но только не в ущерб основной учебе и несению воинской службы. Так я попал в сборную по плаванию университета. На первом же тренировочном заплыве на сто метров пришел к финишу одновременно с неоднократным чемпионом сборной, чем очень удивил и себя, и тренера, и сборную. Но тогда я еще не придал этому факту особого значения. Более того, сессия закончилась, мой курс отправился на практику, а потом нас распустили по домам на каникулы, и тренировки в бассейне приостановились до сентября.

* * *

На каникулы я ехал с особым удовольствием: наконец-то отъемся борщами и битками, отосплюсь и постараюсь забыть все эти землетрясения, порталы, бомбардировки и спецслужбы. Хоть на какое-то время. Жаль, конечно, что нельзя обо всем поговорить с отцом, так хочется услышать его мнение, получить совет. Но подписка о неразглашении обязывала соблюдать молчание.

В моей родной Керчи последствий прошедшего землетрясения практически не было. Основной удар пришелся на Южный берег Крыма, но у меня не было никакого желания ездить по побережью и осматривать последствия стихийного бедствия. Этого я успел насмотреться еще в мае! Тем более что все места, где возникли порталы, перекрыли ограждением, и военные несли охрану таких объектов по периметру. Непонятно зачем, ведь все порталы отключились спустя несколько часов после катастрофы. Но как говорится, высшему руководству видней.