я открыто смеюсь, чем демонстрирую Снежане зеленый свет на такое поведение со мной. Не туда меня ведет. Совсем не туда.

— Не поняла. А где еда? — а вот сейчас, когда смотрю на удивленное выражение лица Снежаны, мне уже хочется открыто ржать. Она возмущена. Прям до слез.

— Понятия не имею. Я не медик, но, скорее всего, она еще не успела добраться до кишечника. Значит, в моем желудке.

— Вы…все съели?!

— Не все. Там крошки от булки остались. Можешь доесть.

— И шкурки от сосисок.

— Да, можешь пососать. Шкурки. Воду я тоже оставил, чтобы крошки запила.

— И зачем вы это сделали?

— Есть захотел. Тебе фигуру надо беречь, замуж еще не вышла.

— Было бы что беречь, — бурчит себе под нос, не зная куда себя деть от злости.

— Не благодари.

Она обиженно отворачивается от меня и вновь тянется к пакету. Достает оттуда маленький тюбик и выдавливает на палец содержимое. Неосознанно задерживаю взгляд на ее губах. Она подносит к ним палец и размазывает то ли крем, то ли бальзам по нижней губе. Запахло чем-то сладким, напоминающим карамель. Ловлю себя на мысли, что хочу слизать эту наверняка липкую хрень с ее губ, или просто поцеловать. Вообще не любитель этого. Напротив. Наваждение какое-то, но я реально хочу это сделать. И сделал бы, если бы на плед, аккурат между нами, не прилетел мяч.

Синхронно переводим взгляд в сторону, откуда прилетел мяч. А вот и дебильная парочка, примкнувшая к упертому деду. Кидаю мяч в их сторону, дабы не вздумали сюда подходить и не портить мне своим изможденным видом настроение.

— Я думала, здесь никто не бывает.

— Это одни из упоротых, кто не хочет продавать свой участок. Кстати, с этой парочкой будешь договариваться ты.

— Почему я?

— Потому что они аскеты.

— Кто?

— Ебанутые. А ты тоже с особенностями. После «курочки рябы» и «кота в сапогах», вы найдете общий язык.

— Вас я бы тоже нормальным не назвала. Вот вы и ведите с ними переговоры.

— Бегу и падаю. Можешь прям сейчас начинать их обрабатывать.

— Они что… того?

— Что того?

— Ну это оба мужчины. Они вместе?

— Нет. Это как бы муж и жена. Просто там сложно понять, кто из них Леша, а кто Маша. Учитывая, что эти полудурки жрут только то, что дает природа и отказываются от всего, что дает цивилизация, неудивительно, что у Маши нет ни жопы, ни сисек. На одной природной траве последние не нарастишь. То ли дело у тебя. С мужиком не перепутаешь.

— Спасибо за комплимент.

— Это был не он.

Я хотел продолжения нашей беседы, но точно не того, что Снежана вздумает встать и направиться к этим долбанутым прямо сейчас. Понятия не имею, о чем они говорят, но болтают они долго. Так, что это начинает раздражать. Уже издалека вижу, что она берет на руки их ребенка. И когда эти ненормальные заходят в воду, я понимаю, что она направляется с ним сюда. Этого мне еще не хватало.

Ребенку около года, а эти имбецилы до сих пор не удосужились купить коляску. Раздражение накатывает волной, как только Снежана усаживает лепечущего ребенка на плед и тут же быстро размещается рядом. Берет его к себе на руки и принимается играть с ним.

— Выглядят они, конечно, странно, но люди они неплохие. А какой у них вкусный малыш. Прям булочка, — улыбаясь произносит она.

А малой не дурной, в отличие от родителей. Знает, куда надо тянуть руки. Нет, ребенок, молока там нет. Но это не мешает ему жамкать ее грудь.

Еще недавно я веселился от Снежаниных слов. Сейчас же, помимо раздражения от созерцания этой картинки, во мне поднимается злость и неуемное желание напиться.

Подцепив футболку, резко поднимаюсь с пледа и, не смотря на Снежану, зло бросаю:

— Чтобы через два часа была дома.

* * *

Вот же козел. Судя по тому, что Кротов, по словам Влада, уехал сразу, как только вернулся с пляжа, я могла не только провести время на море сколько угодно, но и наладить контакт с парочкой аскетов. Но нет же, надо изгадить все. Еще и еду мою сожрал. А аппетит после купания просто неуемный.

К пяти часам недалеко от дома появилась техника, явно предназначенная для рубки леса. И если еще недавно мне казалось, что Кротов не решится здесь что-то строить, то сейчас сомнения отпали. По словам Влада, сделано это сейчас больше показательно. Для тех, кто не хочет продавать свои участки. Ежедневый шум кого хочет доведет. Что-то в этом определенно есть.

Уборку в бане заканчиваю только в девять вечера. А в десять я вырубаюсь спать.

Вздрагиваю от стука. Включаю свет и начинаю прислушиваться. И снова пугаюсь, когда в окно что-то прилетает. Подхожу к нему и аккуратно выглядываю. Кротов стоит внизу и подсвечивает себя телефоном. Вот же придурок. Открываю окно, когда понимаю, что он хочет мне что-то сказать.

— Я на тебя все шишки потратил. Дуй сюда, мандаежка.

— Вы ненормальный?

— Да. Спускайся ко мне.

— Нет! Спокойной ночи.

— Да, — я не успеваю закрыть окно, как в меня прилетает мандарин. — Считаю до пяти. Если не спустишься, я сам тебя спущу.

Да пошел ты. Задрал уже. Закрываю окно и перевожу взгляд на мандарин. Ну вот, где он их сейчас достал? И для чего? Паршивец. Не спущусь!

Мысленно считаю про себя, и сама не понимаю, чего жду. Но от стука в дверь уже не вздрагиваю.

— Пять секунд прошли. Выходи.

— Зачем?

— Я тебе кое-что покажу. Тебе понравится, обещаю.

Бред какой-то. Нехотя открываю дверь и стоит мне взглянуть на Кротова, по блестящим глазам сразу понимаю — он пил. Стоит и улыбается. Не понимаю, как к этому относиться. Выглядит он сейчас таким… добрым, что ли. И смешным.

— Пойдем.

— Дайте хоть одеться.

— Да чего ты трусишь? Я