Кузя взъерошил волосы.

– Верно. Но есть обстоятельство, которое нам здорово мешает. Жертвы Лесного палача не идентифицированы. Состояние тел не позволило это сделать. Думаю, преступник знал о восстановлении лица по костям черепа. Эта информация не скрыта от простого обывателя. О такой возможности пишут авторы детективов и телесериалов. Головы у погибших отсутствуют, кисти рук, ступни ног тоже. Эти части тел не нашли. Теперь предположим, что шофер Светланы – любовник одной из погибших. Биография у парня идеальная, он честный, аккуратный, не вороватый. Вызовет он наши подозрения? Нет! А на самом деле мужик хочет отомстить за убитую, выяснил, что преступник член семьи Буркиных, и составил план.

– К сожалению, ты прав, – согласился Собачкин, – без знания имен жертв работать трудно. Их по списку пропавших без вести проверяли?

Кузя вскинул брови.

– Останки без головы? Три скелета? И кого вызывать на опознание, а? Установили только, что убиты молодые женщины. Все! Не за что было зацепиться.

– Плохо работали, – взвился полковник. – Кто у них руководил бригадой экспертов?

– Рачкин, – ответил Кузя.

– Вениамин! – еще сильнее рассердился Дегтярев. – Вопросов нет! Тесть моего начальника! Работал спустя рукава. Занимал должность до глубокой старости. Дурень! Идиот! Тьфу! Я всегда так изощрялся, чтобы этот козел не работал с трупами по моим делам! Неприкосновенный кретин! Ну да, его дочь была замужем за нашим главным. А следственной бригадой руководил Гуляев. Он когда-то был хорошим сыщиком. Да устал, мечтал о пенсии, надоел всем вокруг своими разговорами про курятник, который построит. Владимир очень хотел дело побыстрей с рук сбыть. И что вышло? Эксперт старик безумный, его из-за родственных связей выпереть нельзя. Одни косяки лепит, а все помалкивают. И следователь, который в мечтах несушек разводит. Редкая парочка: кретин и полный пофигист. Займись Константином мои люди, по-другому бы все вышло!

Послышалось тихое «блям», ко мне на ватсапп прилетело сообщение: «Дашенька, я переодела девочку. Она красавица. Жду вас!»

Я встала.

– Пойду домой, там Антонина нарядила куклу в обновку.

Лицо Александра Михайловича стало бледнеть.

– Кто? Что она сделала?

– У нас в гостях Мартынова, – напомнила я.

– Это кто? – снова спросил полковник.

– Женщина, которая подарила мне Ем… Еф… Ехимифи… Мы с тобой ее перед тем, как прийти сюда, встретили в коридоре. С чемоданами.

Я замолчала.

– Ничего не понял, – отмахнулся Дегтярев, – но не смею тебя задерживать.

– Скоро вернусь, – пообещала я, – только полюбуюсь куклой и галопом назад.

– Дашута, раз ты все равно собралась в особняк, помоги мне отнести заливное из курицы! – закричала из глубины дома Марина.

– Холодец? – оживился полковник.

– Куриный? – обрадовался Кузя.

– Да, да! – подтвердила жена полковника. – Я готовила его в гостевом домике, запихнула в холодильник на втором этаже. В том, что в особняке, места не нашлось. Я устроила там фаршированного кролика мариноваться, да еще…

– И долго кролику лежать? – осведомился толстяк.

– Я вынула его после обеда и уже запекла на ужин, – отчиталась жена. – Ну, мы с Дашенькой пошли. Не стану вам мешать.

Александр Михайлович вскочил.

– Пора сделать перерыв, перекусить и с отдохнувшим мозгом…

– …и сытым желудком вернуться к работе, – договорил Сеня. – Кролик и заливное ждут нас. Кузя, бросай ноутбук!

– Возьму его с собой, – пробормотал друг Собачкина.

Едва я вошла в столовую, как Антонина кинулась ко мне.

– Вот, вот! Голубое платье! Кружевной подъюбник, новые туфельки! Как тебе это? Как? Скажи скорей!

Я отметила, что Мартынова перешла на «ты», и восхитилась:

– Кукла выглядит великолепно!

– Да, да, да, – зачастила Антонина, – я прекрасно шью. Оцени пуговицы.

– Потрясающие, – сказала я.

– Скажи, чем они тебе понравились?

– Дырками, – шепнул кто-то мне на ухо.

– Дырками, – повторила я.

– Пуговицы на ножках, – возмутилась гостья, – у них снизу петелька. Какие дырочки?

Я повернула голову и увидела Гарика: он стоял рядом и ехидно улыбался.

– Смеешься надо мной! – всхлипнула Тоня. – Считаешь меня дурой?

– Конечно нет, – возразила я.

– Держишь меня за идиотку, – зашмыгала носом Мартынова, – мол, приперлась этакая чудачка за город, ехала два часа по пробкам. Зачем? Чтобы сделать подарок тебе еще лучше! Красивее! А ты! Даже не посмотрела на застежки.

Мне стало неудобно.

– Пуговички очаровательны.

– Да? – прищурилась Антонина, схватила Еф… Ех… Ем… (извините, не могу произнести это имя) и прижала к своей груди. – Говоришь: пуговички очаровательны?

– Да, да, да, – подтвердила я.

– И какого они цвета?

Вопрос застал меня врасплох. Я покосилась на игрушку, но Мартынова держала ее так, что я видела только спину куклы. А там не было пуговиц.

– Ну, отвечай! – потребовала Тоня.

– Красные, – шепнул Гарик.

Ну уж нет, на этот раз он меня не обманет. Любимый отпрыск Зои Игнатьевны вечно врет. Если он говорит: «Красные», значит…

– Синие! – заявила я.

Глаза Тони налились слезами.

– Так и знала, что ты хвалишь мою тонкую работу из вежливости. Сама даже не глянула на мою девочку.

– Зеленые, – сказала я, – извини, у меня дальтонизм.

Мартынова села в кресло, по-прежнему обнимая игрушку.

– У меня папа был дальтоник, я знаю, что женщин, которые цвета путают, почти не бывает. Зачем меня обманываешь? Пуговички красные!

Я схватила со стола бутылку минералки и принялась пить прямо из горлышка.

– Я подсказывал тебе, – зашипел Игорь, – но ты у нас сама все знаешь. Довела Тонечку до слез!

Гостья принялась всхлипывать.

– И башмачки тебе не понравились, и шляпка…

– У нее нет головного убора, – пролепетала я.

Антонина перестала шмыгать носом. Посмотрела на куклу и заорала:

– Где она?

И тут раздался оглушительный грохот. Я подпрыгнула на стуле и разлила воду из бутылки.

– Что случилось? – обморочным голосом спросила Мартынова. – Мне показалось, что крыша падает.

– Простите, – произнес мужской голос, – это я уронил гармошку.