– Угу, – согласился Сеня, – Светлана не знает, что ее сын выгораживал кого-то. Предположительно Петра, мужа Наташи, та Костю из очень непростой истории вытащила. А долг, как известно, платежом красен.

– Что за проблема была у Ильи Николаевича? – продолжил Кузя. – Нет у него никаких пятен в биографии. Я перерыл все, что мог. Ну, реально чист мужик. А со слов Светланы нам известно, что Илья в молодости в карты играл на деньги. Он потом обустроил игорный дом только для своих и тихо ковал там свою маржу.

– Бизнес стремный, – высказал свое мнение Собачкин, – но раз господин Орехов ни разу не попал под раздачу сотрудников от милиции или клиентов, значит, ничего страшного не случалось.

– Или он умел скрывать неприятности, – предположил Дегтярев.

– Копал я, копал, – продолжал Кузя, – и ни фига не нашел. Хотел уже бросить это занятие и вдруг дотумкал. В датах непорядок! Константин появился на свет за несколько лет до свадьбы родителей.

– Эко удивление, – рассмеялся Дегтярев, – не восемнадцатый век на календаре, нынче у нас свобода нравов. Некоторые по десять лет в гражданском браке живут, а кое-кто вообще официально отношения не оформляет.

– Дайте договорить, – прервал полковника компьютерщик, – для начала посмотрите на экран.

Плазма на стене засветилась, появилось изображение молодого человека, одетого по моде середины двадцатого века.

– Перед вами Илья Николаевич Орехов, – отрапортовал Кузя, – Костя похож на отца?

– Скорее нет, чем да, – констатировала я.

– У них мало общего, – согласился Дегтярев, – но дети часто удаются в дядю, тетю, бабушку.

– Вот еще снимок. Что скажете об этой личности? – осведомился Кузя. – А?

– Вылитый Орехов, – протянул полковник, – сходство потрясающее. Кто это?

– Со стульев попадаете, когда скажу, – пообещал наш айтишник.

На следующий день в районе полудня к нам снова пришли Карина и Светлана.

– Что вы узнали? – прямо с порога, забыв поздороваться, осведомилась мать Орехова. – Нашли Роню?

– У нас возникли вопросы, – сказал Дегтярев.

– Лучше бы у вас появились ответы! – парировала старшая Буркина.

– Светлана Алексеевна, – вкрадчиво начал Собачкин, – в процессе расследования порой вылезают такие детали, о которых те, кто к нам обращается, не хотят никому сообщать.

– Мы говорили вам: врачу, адвокату и сыщику нужно выкладывать правду до конца, – напомнил полковник, – это в ваших же интересах.

– Если вы намекаете на какие-то страшные тайны, то их у нас нет, – парировала Светлана, – ни у меня, ни у Карины. Я знаю невестку с детства, их любовь с Костей вспыхнула в школьные годы. Поженились они не сразу, проверяли свои чувства, и это правильно.

– Согласен, – опять включился в разговор Дегтярев. – Обычно как бывает? Чем моложе жених с невестой, тем быстрее распадается союз.

– Юные люди эгоистичны, – развела руками Светлана Алексеевна, – скандалят из-за пустяков, не уступают друг другу. И прощай, любовь!

– Иногда даже приходится признать брак недействительным, – высказался Кузя.

– Впервые о таком слышу, – удивилась старшая Буркина.

– Валентин Рафаилович Никитин, – произнес Кузя и уставился на Светлану.

– Что вы на меня так смотрите? – удивилась та.

– Вы помните этого мужчину? – задал прямой вопрос полковник.

– Среди моих близких знакомых такого нет, – протянула Светлана, – я могла с ним пересекаться мимолетно. Нет, ничего о нем сказать не могу.

– Это ваш первый муж, – напомнил Кузя, – брак заключили, когда вы были еще несовершеннолетней. Валентин был на двадцать два года старше вас.

– Мама! – изумилась Карина. – Это правда?

Светлана молчала.

– Да, – подтвердил Дегтярев, – я сам был весьма удивлен. Во время расследования дела Константина Орехова его мать не проверяли. Не рылись в ее биографии, в этом не было надобности. Гуляев видел, как шокирована мать, понимал, что она ничего не знала о тайной жизни сына. Я упомянул один раз, что госпожа Буркина обратилась ко мне с просьбой. Гуляев тогда уже ушел на пенсию, его и мой отдел объединили, я стал начальником. Светлана попросила меня посодействовать в изменении паспортных данных детей Константина. Она заплакала в моем кабинете, сказала, что сама воспитывалась в детдоме, мечтала о семье. И ей повезло, она встретила Орехова.

Полковник посмотрел на мать Константина.

– Ведь так дело обстояло?

Дама опустила голову, а полковник повторил:

– Вы мне сообщили неверную информацию о своем детстве?

– Да, – еле слышно ответила Светлана.

Дегтярев поморщился.

– Я ваши слова не проверял. Зачем? Биография бабушки меня не интересовала, я помог ее внукам, пошептался кое с кем, и малыши стали Буркиными. А я сообщил своим сотрудникам ложь, которой меня угостила Светлана Алексеевна, ни на мгновение не сомневаясь, что она говорила правду о своем сиротстве. И по документам Константин сын Ильи Орехова. Ничего по части его происхождения не вызывало сомнений и вопросов. Но сейчас Кузьмин копнул глубже и обнаружил, что Костю Орехов усыновил. Ну, и это меня не удивило. Вероятно, пара жила, не оформляя отношений. Илья по какой-то причине не записал новорожденного на себя, может, поругался с любовницей. А потом опомнился, решил признать свое отцовство, но поскольку ребенок был уже зарегистрирован, его пришлось усыновить. Даже родного по крови.

– Возможно такое, – не стал спорить Кузя, – но я почуял: не все так просто. Я стал шарить по закоулкам, перетряс закрома. И откопал. В юном возрасте, когда она ходила в школу, Светлана зарегистрировала брак с Валентином Никитиным.

– Светлана Алексеевна, уж расскажите нам подробности, – попросил полковник, – у Валентина есть сын, он жив-здоров, поменял отчество, фамилию, владеет фирмой, которая продюсирует многих певцов и музыкантов. Рэпер со сладким именем «Полное дерьмо», или как там, извините, не запомнил точно, входит в их число. Может, сын вашего первого мужа решил вам отомстить? Мы ошиблись в отношении певца? Это он увез Валерия?

– Нет, – сказала старшая Буркина, – сейчас все расскажу. Мой отец, Алексей Буркин, был азартным человеком, постоянно играл на бегах, и ему отчаянно не везло. Он проиграл дачу, квартиру, машину. Свою любовь к лошадям папа объяснял просто: у него умерла жена, чтобы забыть горе, он ходил на бега. В результате этой самой «любви к лошадкам» мы оказались в коммунальной квартире. Наша трешка ушла на оплату хобби папаши. Потеряв престижное жилье, пора бы взяться за ум! Но черт постоянно толкал папашу в бок. Чтобы ходить на скачки, Алексей Иванович занял большую сумму у ростовщика. В советские годы существовали подпольные барыги, готовые ссудить любые деньги. Но отдавать их было нужно с процентами. Получив пачки купюр, папаша тотчас поволок их в кассу ипподрома. Делать ставки на бегах при советской власти не запрещалось. Тотализатор работал открыто. Алексей спустил все, что занял, а заимодавец стал требовать долг. Обычная история, ничего оригинального в ней нет, кроме одного момента. Продать отцу было нечего, убогая комнатушка, где мы жили, не покрыла бы долг. Но у мужика была ценность: дочь, нераспустившийся цветок. За меня ростовщик пообещал отцу списать весь долг с процентами. Он сказал ему: «Твоя дочь сделает выгодную партию, станет женой богатого человека. Он девчонку пару раз на бегах видел, она приходила за тобой, упрашивала домой уйти, не все деньги на ветер пускать».