Она пришла из темноты. Сначала он уловил ее аромат. Хотязапах крови и заставлял его медленно сходить с ума, он не пытался использоватьзараженную кровь вампира, чтобы вновь наполнить себя силой. Затем, вдруг, онапоявилась здесь, свежая и чистая, не тронутая злом. Охотник с ядовитой кровьюна руках и смертью, окружающей его, не смел заглянуть в ее глаза и увидеть вних осуждение. Он не мог столкнуться с этим.

– Стефан! Скажи мне, что надо сделать.

Ее голос был музыкален и похож на ласковый утренний бриз.Было бы прекрасно умереть с этим голосом в уме и сердце. Но Эйдан не хотел еесмерти.

– Ты ничего не сможешь сделать. Уходи, Александрия. Ступай кКарпатам, как ты и обещала. – Ему было слишком трудно держать глаза открытыми.– Иди на мою родину, и будем считать, что этим ты мне помогла.

– О, замолчи! – Прикрикнула она, ужасаясь его внешнему виду.Она даже не взглянула на погибшего вампира. – Никто тебя не спрашивает, Эйдан.И даже не вздумай умереть. Я не позволю этому произойти, лучше крепись ипомогай. Иди сюда, Стефан! Что я могу для него сделать? – Она уже осторожноощупывала его бедро. Она никогда не видела столько крови. Это была краснаярека, впитывающаяся в землю. Алекс сосредоточилась на Эйдане, отводяпристальный взгляд от уродливого, валяющегося тела.

– Ему поможет твоя слюна, смешанная с землей – упаковочнаясмесь на ранах. – Быстро сказал Стефан, опускаясь на колени рядом с ними.

– Это так негигиенично! – Запротестовала она в ужасе.

– Не для Карпат. Сделай так, если хочешь его спасти. Твояслюна содержит свертывающий агент. Быстрее, Александрия.

– Позаботься о телах, Стефан. – Скомандовал Эйдан, неоткрывая глаз. Он чувствовал, что уплывает из реального мира.

– Ты засыпаешь? – Заволновалась Александрия. Плевание былоталантом больше Джошуа, чем ее, но она сделала все зависящее от нее. Она делалаземляные лепешки, пока Стефан оттаскивал тело вампира к обочине дороги и,используя бензин, устраивал костер.

Зловоние заставило Александрию прикрыть рот. Она закрыласвое сознание для всего, но продолжала делать лепешки. У нее не было времени,чтобы разбираться, почему она хотела спасти Эйдана, почему это имело значение,но каждая ее частичка, каждая ее клеточка, сама душа кричала, что надо сделатьименно так.

Эйдан был без сознания, пока Александрия тщательнообрабатывала глубокие раны и разрывы. Она знала, что он без сознания, хотяЭйдан был осведомлен о происходящем: она чувствовала его в своем сознании. Такили иначе, он замедлил свое сердце и дыхание, препятствуя потере крови, длятого чтобы дать Алекс время закрыть раны смесью почвы и слюны. Его голод былточно живое существо, двигавшееся в теле с медленным и мучительным желанием.Это неустанно снедало его, девушка ощущала это через их связь. Он был отличноосведомлен о ее присутствии, чувствуя горячую кровь, столь близкую к нему.Зверь в нем присел перед решающим прыжком.

Стефан повернулся к ней.

– Ты должна поговорить с ним. Скажи ему, что он не можетпокинуть тебя. Оставить тебя одну, без него. Что ты не можешь без него жить.

– Еще чего! Он и так слишком самоуверен. Последнее, в чем януждаюсь, это глупая улыбка какого-то пьяного идиота. Он запомнит это надолго.И он такой эгоист, что поверит в это. – Даже говоря это, Алекс нежно откидывалаего волосы, вытирая кровь с лица Эйдана.

Стефан нахмурился, но воздержался от высказывания своеговремени.

– Ему нужна кровь, я дам ему ее. Ты должна доставить насдомой. Этот огонь скоро привлечет внимание властей, нужно уехать как можноскорее.

Эйдан сильно запротестовал, но только в ее уме. Она поняла –он слишком слаб, чтобы говорить это вслух.

«Это слишком опасно. Я могу убить его, поэтому не буду братькровь у Стефана».

Она поверила ему. В его голосе слышалась правда, отдаваясьтревогой в сердце и душе, вызывая сильный протест.

 – Нет, Стефан, повезешь ты. Эйдан отказывается приниматьтвою жертву, но, думаю, от меня примет. – Она снова ласково откинула волосыЭйдана.

«Это то, что ты хочешь? Мною можно пожертвовать, но неСтефаном. Не говори ничего, так надо. Просто делай все необходимое и не спорьсо мной. А то я, возможно, передумаю». – Или потеряю храбрость, добавила онамолча.

«Я не уверен, что это безопасно для тебя».

«Я согласна. Я уже говорила тебе, что потеряю немного. Этажизнь действительно не для меня. Давай, Эйдан. Просто не делай мне больно,ладно?»

«Ни за что, cara», – уверил он ее. Стефан с Александриейдотащили его до машины.

Лицо Охотника посерело от боли, но он не издал ни звука,пока они устраивали его в машине, укладывая его голову к ней на колени.

– Пролитая кровь должна быть уничтожена, – проговорил он.Только Александрия смогла понять его снова. Он был так слаб, что еле слышношептал.

– Он хочет, чтобы ты очистил место также и от крови, Стефан.– Ее сердце бешено колотилось. Да, все было именно так. Она была согласнаумереть этой ночью, отдавая свою жизнь за этого мужчину. Алекс не знала, кем онбыл, за исключением одного: он самое отважное существо, которое она когда-либовстречала. Она не была уверена, что доверяет ему или, что он нравится ей, но вглубине души Алекс знала правду. Она знала, что это так.

Стефан мягко выругался.

– Нас могут заметить, если мы останемся надолго. – Проворчалон, принимаясь за работу и начиная очищать территорию от крови. Необходимоубрать все следы сражения Эйдана, но у них было очень мало времени для этого.

Александрия наклонила свою голову к Эйдану.

 – Ты не можешь ждать. Сделай это сейчас. Но обещай мне, чтопозаботишься о Джошуа. Что эта безумная жизнь никогда не коснется его. Пообещаймне.

«Да, cara mia». – Голос в ее уме был слаб. Она знала, чтоосталось очень мало времени.

Она ощутила движение его руки. Его пальцы погладили тонкийизгиб ее шеи, послав дрожь трепета через позвоночник, начали расстегиватькнопки шелковой рубашки, открывая ее обнаженную кожу. Косточка его суставамягко прикоснулась к ее груди, посылая языки пламени в кровь. Александриярасслабилась, выгибаясь таким образом, чтобы его теплое дыхание касалось пульсанад стучащим сердцем. Прикосновение его зубов было нежным и эротичным, посылаяпо ее коже импульс жара, заставляя тело пылать от тяжелой незнакомой боли.

Алекс мягко застонала, и раскаленный добела жар взорвался вней, когда его зубы прокололи ее кожу и вонзились глубже. Она укачивала егоголову в своих объятьях, удовлетворенно проваливаясь в дрему, но продолжаяпредлагать себя ему. Это было так чувственно – знать и чувствовать, как еекровь бежит по его венам, наполняя поврежденные клетки и ткани, согреваязастывшие мышцы, возвращая ему жизнь.