— Я уверен, следствие рассматривало эту версию. Звягину убили около десяти вечера двадцать третьего, согласен, это похоже на преднамеренное убийство, так как воры действуют днем. Вот я и спросил себя: кому выгодно?

— Партнеру!

— Верно. А также убийце, если она оказалась свидетелем убийства. То есть тому, кто убил Огородникову. В квартире окна во всю стену, они могли видеть друг дружку… То есть я предположил, что могли. Оказывается, не могли. Из ее квартиры не видно, что происходит в гостиной дома напротив.

— Ага… — Савелий нахмурился. — А если… Если убийство произошло не в гостиной, а в спальне?

Федор с трудом удержался от ухмылки:

— Если не видна гостиная, то остальные помещения тоже не видны. Ракурс не тот. Ставим точку. Ты меня прости, Савелий, я не позвонил…

Он не посмел сказать, что попросту забыл про Савелия. Правда часто убийственна, уж лучше соврать.

— Понимаешь, Савелий, я не мог поверить, что я ошибся в своих предположениях и расчетах! Я чувствовал себя щенком-дилетантом, я думал, что утру нос капитану, а меня самого ткнули носом. Прости меня, Савелий.

Савелий был великодушным человеком, хоть и неказистым внешне. Он протянул Федору руку, тот протянул в ответ свою.

— Знаешь, у нее совершенно нет слуха, — Савелий поежился. — Это было ужасно!

— За тебя, Савелий! — Федор поднял рюмку. — Спасибо.

— За нас! — Савелий тоже поднял рюмку.

И снова была ночь, и снова ночные бдения. Они расстались около двух ночи. Савелий был изрядно подшофе и все время рассказывал про поющую женщину Веру. Федор пытался отвлечь друга академическими байками, но Савелий все не успокаивался.

— Ни малейшего слуха, ей нужно в караоке, а она из «Богемы», моей любимой… Убить мало!

— Угу, — соглашался Федор.

— А Кирилл туда же! Почему он не скажет, что ей не надо петь? — вопрошал Савелий. — Почему?

Он стучал кулаками по столу и едва не плакал. Дерзкая эскапада Федора и его соучастие в ней были забыты, он не мог говорить ни о чем, кроме поющей женщины. Убить мало! Если добрый Савелий заговорил об убийстве, то дело серьезно. И пил он, не отказываясь, хотя не переносил алкоголя.

Федор, видя, что Савелий уже хорош, кивнул Митричу, и тот вызвал такси. Он доставил Савелия к дому, подождал, пока в гостиной зажжется свет, и не торопясь пошел домой. Ему нужно было подумать. Такси, взревев двигателем, умчалось, и Федор остался один посреди ночи.

Ночь выдалась мягкая, светлая, тихая — ни ветерка, ни движения. Улицы были пусты, город спал. Над головой сияла большая восковая луна. Полнолуние! Федор представил себя на Магистерском озере: горит, потрескивая, костерок и пахнет дымом. Иногда всплескивает рыба или вскрикивает сонная птица. Подумал, что не прочь завыть, и усмехнулся, вспомнив Кошку драную. Что-то замолчала наша кошка. После ее письма он поискал в Интернете и нашел, что желание завыть на луну возникает из-за избытка сил и прилива бодрости, вызванных ее гравитационным воздействием на Землю. То же самое испытывают и люди, только не воют. То есть не все воют. Стесняются.

Эхо подхватывало шум шагов, дробило его и уносило вдаль. Ночью хорошо подбиваются бабки. Федор чувствовал разочарование — очередная версия провалилась. А ведь как красиво было задумано!

Звягина видела убийство, убийца ее заметил и принял меры. Если два равнозначных события произошли практически в одно время, то они, скорее всего, связаны. Убийца имел мотив и возможность. Он проник в дом и ожидал ее в квартире. При известной гибкости ума это не составило труда, что они с Савелием и доказали сегодня. Вчера. Правда, версия, к сожалению, оказалась непроходной. Вычеркиваем. Может, это и к лучшему, уж очень она была незатейлива, лежала на поверхности. Убийца не дурак, сумел спрятать концы в воду — в полном смысле слова, и только случайность помогла обнаружить жертву. А с другой стороны, не нужно усложнять. «Палятся», как говорит капитан, на самых простых вещах, и самая продуманная схема зависит от нелепой случайности, которую невозможно предусмотреть. И наоборот, остаются незамеченными вопиющие факты. Человеческий фактор, так сказать. Ссора с женой, расстройство желудка, приезд тещи, разнос от начальства, и следователь проморгал очевидное. Тем более ни трупа, ни заявления о пропаже человека. За два года следы успели остыть. То-то версии рассыпаются одна за другой. С самого начала все наперекосяк. Сначала красная машина, неизвестно как попавшая в руки убийце, потом Звягина, неудачно выглянувшая в окно… Как оказалось, вовсе не выглянувшая, так как из ее квартиры ничего не видно. И очередной мотив убийства треснул по швам. Несомненные удачи — божий одуванчик, соседка Сницара Мария Станиславовна, вылившая на Огородникову ведро помоев, и Витек Саликов, хозяин добродушного Бинго и сосед угоревшей Окуневской. Их показания относительно характера Огородниковой практически совпали. Гулена, изменяла, скажем так, гражданскому мужу и «водила мужиков, когда Георгий Николаевич были в командировке». Скандальная, крикливая, собиралась за кордон, охотно выпивала. Богема, одним словом. Певица… Федор усмехнулся, вспомнив безголосую бизнес-леди, морально травмировавшую бедного Савелия. Что ж, чувство прекрасного свойственно каждому, только у всех оно разное. Главное, не приставать к окружающим, требуя признания.

«Подвеска!» — вспомнил Федор. Уникальная вещь, которая должна где-то всплыть. И два любовника Огородниковой: здоровый амбал и маленький с большой головой и длинными волосами. Возможно, были и другие. И есть еще квартирная хозяйка Огородниковой — она не удосужилась сообщить новый адрес. Почему? Оставила квартиру за собой? Зачем? Как личное пространство и место для маневра? Возможно, ее вещи до сих пор там.

Уже на подходе к дому Федора осенила мысль, незатейливая, как прямая линия: а с чего он вдруг решил, что убийство Огородниковой произошло дома, на Толстого? Ее могли убить где угодно, а потом угнать красную «Тойоту» и избавиться от тела. А ключи в почтовом ящике? Получается, убийца обыскал жертву, забрал ключи, а потом, утопив машину, дал себе труд поехать по ее адресу и бросить их в почтовый ящик? Тем более добрался он до города уже на рассвете. Зачем? Как доказательство, что она уехала? Вряд ли. Вот взять их с тумбочки в прихожей, когда выносил труп — да! Он вынес тело из квартиры, а потом вернулся запереть дверь. Он взял ключи намеренно, а потом избавился от них, бросив в почтовый ящик… Возможно.

Сплошные иксы: возможно, вероятно, гипотетически. Значит, нужно найти того, кто привез ее после проводов домой. Она бурно прощалась с коллегами, они толпой вышли проводить ее, поцелуи, визг, напутствия… Федор словно видел эту картинку. А Звягина — холостой выстрел, и Савелий пострадал напрасно.

Федор улыбнулся, вспомнив испуг Савелия… А он, Федор, свинья. У главного подозреваемого Сницара нет алиби. Вернее, есть, но не подтвержденное наверняка. Условное алиби. Проверить спустя два года, отлучался ли он ночью из Зареченска, невозможно. Никто из персонала не видел, как он уезжал. По пустой дороге три часа туда, три обратно. Уже светло, кто-то обязательно заметил бы. Кроме того, его могли дернуть в любой момент, больница никогда не спит. Стал бы он так рисковать? Зачем? Какой мотив? Зачем ему срочно убивать Огородникову? Мчаться из Зареченска сломя голову, убивать, возвращаться в Зареченск… Хотя, возможно, он не собирался убивать, но случайно узнал… допустим, от лучшей завистливой подруги Окуневской, что Лера уезжает в Германию, о чем он не подозревал, и полетел выяснять отношения? Сомнительно. Тем более между ними, по его словам, все было кончено, потому он и сидел в командировках.