Иримира тут же сказала, что не знает, Балара – лишь равнодушно пожала плечами, а Франк – вообще промолчал. И только наша, рыжая тифлингесса, буквально проскулила.

– Пожалуйста, ну пожалуйста – давайте отойдем отсюда подальше.

И то дело, я махнул своему отряду рукой и пошел вглубь леса, правда не далеко, а точнее, до первой подходящей поляны. На которой мы все, под охраной бессонного кадавра и завалились спать, даже не потрудившись при этом развести костер, так как устали, просто смертельно.

На следующий день мы проснулись поздно, примерно к обеду, и только из-за того, что учуяли запах готовящейся снеди, и это, как оказалась, добрая Иримира, проснувшаяся раньше всех, уже развела костер и жарила на нем, отрубленные лапы пещерной многоножки, которые она так и не бросила. Хотя о чем это я? Тащила ведь их, всю дорогу, не она, а наш грузоподъемный кадавр.

А вот, кстати и он. Вышедший из-за ближайших деревьев, он высыпал возле костра целую кучу хвороста и тут же замер столбом.

– Спасибо Франк – Иримира, по-доброму, улыбнулась ему и кадавр, улыбнулся ей в ответ.

Ну, ни чего ж себе, чего-то я про этих существ не знаю, да и авторы книг, прочитанных мной ещё в замке, видимо тоже. Так как, все они сходились на одной мысли, что хоть кадавры и сохраняют в своем посмертии, часть своего разума, но эта часть в основном, является функциональной, в смысле куда смотреть и кого рубить, чем эмоциональной, сохраняющей какие-либо человеческие чувства.

Ну да ладно, не суть, нравиться моему полумертвому слуге улыбаться, пусть улыбается. Я поднялся на ноги, а где это мы? Поляна, идеально круглой формы, которой просто не бывает в природе, застеленная невысокой, изумрудного цвета травой. Кольцо каменных колонн охватывающих её по границе и строй деревьев, начинавшихся сразу же за ними, но не смевших даже корешком зайти на зеленый диск поляны. Хотя видимых причин для этого, как бы и не было.

Так, может быть, подземных бесов вчера, испугал не серебристый, лунный свет и открытое пространство, а как раз вот этот заброшенный храм? Я покрутил головой по сторонам, но лесные деревья только равнодушно шумели, совершенно не торопясь мне давать свой ответ.

Глава 31.

Бешеный медведь – это страшно

– Ваша милость, идите есть – позвала меня Балара.

И я не стал больше забивать голову, не разгадываемыми загадками этой планеты, которых, скорее всего, на её поверхности ещё будет – ой, как много.

– И кстати да, а почему этот лес, называют – Проклятым? – с удовольствием жуя вкусное мясо подземной многоножки, обвел я взглядом своих сотоварищей или вернее сотоварищниц, так как кадавр традиционно, участия в наших беседах не принимал.

Мелейлин тут же, интенсивно замотала головой и, как маленький хищник, вгрызлась в кусок мяса, мол, она ничего не знает и вообще очень занята. Балара же, лишь невозмутимо пожала плечами, мол, её дело – охранять господина, а остальное её не касается. И только Иримира, прожившая до этого, рядом с этим лесным массивом пол жизни, выдвинула версию.

– Скорее всего, ваша милость, это из-за разных грибов, которые растут в нем.

– Так как одни из них, очень полезны, другие же наоборот, очень ядовиты, третьи погружают в сон, а четвертые вызывают такую ярость, что даже мирные, травоядные животные, съевшие их, в бешенстве набрасываются даже на хищников.

Вот те раз, я с опаской посмотрел по сторонам. Не хотелось бы быть загрызенными, стаей обезумевших, лесных зайцев или закиданными шишками, от взбешённых, древесных белок. А вообще-то, это я зря, иронизировал на этот счет, так как спустя, всего лишь полдня, мимо нас случайно, пробежала семья лесных кабанов, по пятам преследуемых оленем, рога которого до половины, были измазаны кровью.

Вот вам и разрыв шаблона, вот вам и Проклятый лес. Так что дальше мы двигались, словно индейцы на тропе войны, перебегая от дерева к дереву и очень стараясь при этом не шуметь.

И такая тактика, вроде бы, себя оправдывала. Вот только, на пятый день, нашего блуждания по этому лесу, на нас внезапно выскочил огромный медведь и тут же без предупреждения, какого-либо рыка или рёва, кинулся нас убивать. И даже, ярко горящий костер, который мы только что развели, не изменил его планы. Хотя, судя по налитым кровью, полностью красным, его глазам и желтой пене, клоками свисавшей из его пасти, было понятно, что этот зверь полностью безумен и будет убивать всех, до кого только дотянется.

– Капец какой-то – подумал я.

– Медведь наркоман.

А затем заорал.

– Все в стороны – и сам, из положения сидя, откатываясь под защиту ствола, ближайшего ко мне дерева.

С удовлетворением отмечая, что вся моя команда, оперативно отреагировала на моё предупреждение и никто из них, не попал под когтистые лапы, бешеного медведя.

И только бесстрашный Франк, встал на его пути, закованной в железный, рыцарский доспех, скалой. Что бы уже через секунду, железной, мятой кастрюлей, отлететь в ближайшие кусты. Ну да, как показал эксперимент, 150 килограмм живого веса, совершенно не пляшут, против полторы тонны, звериной ярости.

Шаровая молния от меня, ударила ярящегося зверя, в правый бок, а огненная птица, от нашей тифлингессы, в левый. Но, обдолбавшийся психотропными грибами медведь этого, как бы даже, и не почувствовал. Он раздраженно взревел, прыжком развернулся на одном месте и стал искать своими злобными, до краев наполненными кровью глазами, врагов посмевших подпалить его шкуру. Но тут, из-за своего дерева, вышла Балара, и отвлекая его на себя, стала звонко быть, плоской частью своего узкого меча, по обитому металлом, круглому краю щита.

И без того взбешенный медведь, взревел ещё громче, деранул своими лапами лесную подстилку, вспахивая её когтями и живым, неудержимым бронепоездом, бросился на храбрую девушку. Вновь при этом, подставив нам с тифлингессой свои бока, в которые мы тут же и всадили ещё, по нескольку своих, убийственных заклинаний. Впрочем от которых, этот огромный, лесной монстр, даже и не чихнул. А меня, от этой, непонятной ситуаций, стало накрывать бешенство, без всяких психотропных грибов.

– Да, как такое вообще, может быть? – вопиюще вопрошал, мой внутренний голос, у моего же разума.

– Никак – логично отвечал тот.

– Но, есть.

Как, этот обезумевший зверь, получивший только от меня, уже шесть шаровых молний, не считая огненных зарядов от тифлингессы, продолжал оставаться живым, было не понятно. И, тем не менее, сейчас эта, фантастически живучая туша лесного зверя, со всего разбега,