Мой первый порыв – придумать предлог, чтобы не оставаться. Слишком много домашней работы. Семейный ужин. Я не то что бы не хочу остаться, просто я уже привыкла уходить. Привыкла к одиночеству. Звоню папе и спрашиваю разрешения. Он очень старается не показывать свою радость, да и Лула тоже, когда я сообщаю ей, что разрешение получено.

После ужина Лула приносит из своей комнаты одеяла и стелет их на пол, мы прислоняемся к снятым с дивана подушкам и лакомимся пирожными из молотого печенья с арахисовым маслом – их принесла на подносе Диана.

– Значит, вся эта затея стать директором группы провалилась? – спрашивает она, когда в конце серии на экране появляются титры.

– Почему ты так решила?

– А что еще можно подумать, если ты здесь?

Не знаю, что она имеет в виду под «здесь»: то ли на острове, то ли в ее доме. Но в любом случае чувствую себя полной дурой.

– Я им больше не нужна, – констатирую я. – У них впереди большие свершения.

Лула пожимает плечами.

– Сами виноваты, потом поймут, что потеряли, – говорит она, снова включая звук.

По телевизору рекламируют мужской крем против облысения. После нескольких фото «до» и «после» и страстных заверений я хватаю пульт и нажимаю кнопку «без звука».

– Извини, – неожиданно говорю я. Лула озадаченно смотрит на меня, потом закатывает глаза и пытается отобрать у меня пульт, но я не отдаю.

– Ты уже это говорила.

– Нет, – возражаю я, убирая с лица волосы. – Я не по поводу проекта. Я прошу прощения за все. Что было раньше.

Лула молчит, и на мгновение мне кажется, что она сделает вид, будто ничего не случилось. Как будто это абсолютно нормально, что я исчезла с лица земли только потому, что у меня был парень, а у нее нет.

– А, – наконец произносит она. – Ты об этом.

У меня в груди тяжело бухает сердце.

– Не знаю, что случилось, – говорю я. – Нет, конечно, случился Ной, но я не знаю, почему вела себя как самая настоящая сволочь.

– Всякое бывает, – говорит Лула.

– Не всякое, – мотаю я головой. Вспоминаю, как она смотрела на меня у тату-салона, как она смотрит на меня в последнее время. Словно пытается прикинуть, сколько осталось от меня настоящей. – Я не хочу притворяться, будто все замечательно, когда на самом деле все плохо. Ты наверняка все еще злишься…

– Я не злюсь, – перебивает меня Лула. Она тянется ко мне за пультом, и я прячу его за спину.

– Эй, – возмущается она, косясь на экран. – Начинается!

Я пожимаю плечами и зарываю пульт поглубже в подушки.

– Прекрасно, – шипит она. – Я злюсь. Так лучше?

– Значительно, – отвечаю я.

– Но не на тебя, – говорит она. – Не все крутится вокруг тебя, знаешь ли.

Она бросается мне за спину и хватает пульт. Я слишком ошеломлена, чтобы ей помешать, слишком занята осознанием того, что она права. Мне никогда не приходило в голову, что в ее жизни могут происходить и другие события. В той жизни, что продолжалась после того, как я ушла из нее, в той жизни, что принадлежит только ей.

– Ох, – говорю я. – Ладно. Хорошо.

– Хорошо что? – напористо спрашивает она. – Хочешь поговорить об этом? Рассказать тебе о моих проблемах с мальчишками, чтобы мы были на равных?

Я начинаю что-то обиженно бормотать, но замолкаю на полуслове.

– Подожди, – говорю я. – Проблемы с мальчишками? Какие проблемы?

– Забудь об этом.

– А ну, рассказывай! – говорю я, встаю и заслоняю собой телевизор, да еще раскидываю в стороны руки, чтобы уменьшить обзор. – Иначе я не сдвинусь с места.

Лула закатывает глаза.

– Да я уложу тебя на лопатки за шесть секунд, – заявляет она. – Ладно. Есть один парень. В тату-салоне.

– Тот самый татуировщик? – смеюсь я. – Здоровенный парень, что там работает?

– Он не здоровенный, – хмурится Лула.

– Извини, – говорю я. – Я просто имела в виду…

– Не важно, да, тот самый, – говорит она и прижимает к груди диванную подушку. – Гас.

– Ладно, – говорю я. – Гас. Итак…

– Что итак?

– Итак, что у тебя с Гасом?

Лула краснеет и устремляет взгляд в потолок.

– Ничего, – стонет она. – У меня с Гасом ничего нет. Я оттуда не вылезаю. Сказала ему, что хочу у него учиться.

– Действительно хочешь? Лула пожимает плечами.

– Наверное, – отвечает она. – Ну, это круто, я раньше об этом не думала. Но мне нравится там. Он добрый. Веселый. Я не знаю.

– Ладно, – снова говорю я и осторожно продвигаюсь дальше: – Так в чем проблема?

Лула смотрит на меня, как на малолетнего недоумка.

– Так это и есть проблема, – говорит она. – Проблема в том, что есть проблема. Ничего не происходит. Все тянется, наверное, несколько месяцев, а рассказывать не о чем.

Я киваю.

– А ты хотела бы, чтобы что-нибудь происходило?

– Да, Капитан Очевидность. – Она швыряет в меня подушку. – Я хотела бы, чтобы что-нибудь происходило. Ясно? Ты рада? Теперь мы можем смотреть кино?

Закусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Я знаю, что вытянула из нее все, что она готова была рассказать. Пока.

– Конечно, – отвечаю я и сажусь рядом с ней.

Она пристально всматривается в экран, и по ее лицу скользят голубоватые блики.

– Тэм, у тебя есть минутка?

Мисс Уолш стоит у доски и стирает задание еженедельного словарного диктанта. Звенит звонок на большую перемену, и все несутся к двери. Я убираю в сумку стопку глянцевых «Нью-Йоркеров», по которым готовилась к уроку документалистики, и иду к двери.

– Конечно, – бормочу я.

Смотрю на коллекцию пальчиковых кукол, аккуратно разложенных на столе мисс Уолш. Это всякие литературные деятели: Шекспир, Диккенс, женщина с грозным бюстом, которая может представлять любую из писательниц викторианской эпохи. Еще там впечатляющая коллекция кошек в шляпах.

– Это не то, что ты думаешь, – говорит мисс Уолш, прилепляя губку к держателю с липучкой и собирая свои огненно-рыжие волосы в узел. – Все началось с вот этой, – добавляет она, беря усатую куклу. – Однажды в разговоре я упомянула свою кошку, и тут пошло-поехало. Как будто мне было мало того, что меня считают сумасшедшей кошатницей, я еще и превратилась в королеву пальчиковых кукол. – Она сердито трясет головой. – Вот с тех пор я и несу свой крест. Я смеюсь.

– Кто-то же должен.

Мисс Уолш присаживается на краешек своего стола и жестом предлагает мне составить ей компанию. Я присаживаюсь на парту и ставлю сумку на колени.