Вителлий нахмурился, даже не скрывая своей озабоченности тем, что только что услышал.

— Мне нужно время, чтобы подумать. Чтобы составить план.

— У нас никакого времени нет, — отрезал Баллин. — Ты еще не знаешь самого худшего.

— Есть еще что-то хуже? — пробормотал Макрон. — Похоже, это вовсе не та легкая прогулка, о которой нам сказали.

Губернатор всплеснул пухлыми руками.

— В двадцати милях от Ланции, в горах, находится имперский рудник, Аргентий. Самый большой рудник в провинции. Сборный пункт для всего серебра, добываемого в остальных рудниках. В это время года в Тарракон обычно отправляется обоз с охраной со слитками серебра. Если бунтовщики захватили рудник и обоз, то серебро не поступит ни в казначейство провинции, ни в Рим. Провинция, как и император, нуждаются в серебре, чтобы платить воинам и здесь, и в Риме. Если оно пропадет…

Заканчивать мысль не было нужды. Опасность и так очевидна. Воины будут недовольны, если им не выплачивать жалованье. Что еще хуже, они могут начать искать тех, кто заплатит. Особенно это опасно в столице, где преданность когорт преторианской гвардии может купить любой богатый человек. Есть и другие угрозы, понял Катон. С такими огромными средствами Искербел сможет найти много больше сторонников. Восстание охватит не только Тарраконскую Испанию, но и соседние провинции, Лузитанию и Бетику. В этом случае Вителлия с его войском просто задавят числом, и потребуется огромная армия, чтобы разгромить бунтовщиков и восстановить порядок. Проблема в том, что армия Рима разбросана вдоль границ империи. Если собирать большое войско для умиротворения Испании, придется снимать легионы с границ в других местах. А враги Рима определенно воспользуются этим моментом слабости.

Какой бы огромной и смертоносной ни была армия Рима, на самом деле управление империей основывалось на тонком равновесии сил. Особенно в нынешней ситуации, когда боевые действия в Британии истощили резервы. Катон мгновенно осознал это.

— Мы не можем допустить, чтобы рудник и его сокровищница попали в руки бунтовщиков, — продолжил Баллин. — Если это случится, мы ответим головой.

Вителлий уставился на него.

— Мы?

— Безусловно. Это моя провинция. То, что ответственность понесу я, — данность. Но ты также можешь быть уверен, что командующий войском, посланным для подавления восстания, понесет равную ответственность, об этом я позабочусь.

— А, я понимаю. Это шантаж, Баллин. Очень мерзкая попытка шантажа, должен сказать.

— Вовсе нет, легат. Я просто изложил политические реалии текущей ситуации.

Губернатор откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Думаю, будет разумно, если мы станем сотрудничать, чтобы уничтожить Искербела. В интересах нас обоих добиться этого.

Вителлий сжал губы, сдерживая гнев и размышляя.

— И что ты от меня хочешь? Чтобы я послал моих воинов и их порубили в куски? Я ничего не могу сделать, пока не прибыли все.

— Стратегия — твоя сфера ответственности, мой дорогой Вителлий. Я всего лишь политик.

— Трус, — сказал Вителлий, презрительно улыбнувшись и качая головой.

В зале приемов повисла напряженная тишина, и Катон слегка кашлянул. Вителлий повернулся к нему.

— Хочешь что-то предложить, префект Катон?

— Да, командир.

— И почему я не удивлен? — со вздохом сказал Вителлий. — Тогда валяй.

Катон сдержал раздражение, на ходу обдумывая, что сказать.

— Если Искербел захватит рудник, последствия затронут всю империю. Так что мы не можем медлить с тем, чтобы попытаться предотвратить это. Наличествующие силы должны быть отправлены, чтобы перехватить серебро.

Он повернулся к Цимберу:

— Ты был на руднике?

Тот кивнул.

— Да, пару раз. У меня был контракт на поставку зерна, рабов кормить.

— Хорошо, тогда рассказывай. Есть там хоть какие-то укрепления? Полагаю, стены должны быть, чтобы рабы не сбегали.

— Там бараки для рабов, на уступе склона, над рудником. У подножия утеса сам рудник, с другой стороны ущелье и река, а в проходе стена.

— Сколько там рабов?

Цимбер на мгновение задумался.

— Около трех тысяч.

— А охранников?

— Наверное, сотни две. Центурия ауксилариев и надзиратели. Если прибыла охрана обоза, то еще центурия там будет.

Катон кивнул.

— Пока достаточно, чтобы обороняться. Достаточно хотя бы для того, чтобы отпугнуть разведывательный отряд бунтовщиков, если они там появятся. Но недостаточно, чтобы противостоять целенаправленной атаке.

— Которую они, несомненно, попытаются провести, — вмешался Вителлий. — Как только до них дойдет, что дело пахнет серебром. Если они уже не захватили рудник.

— Это, командир, они сделали бы, если бы знали о слитках, — сказал Катон и повернулся к губернатору. — Я так понимаю, что факт существования обоза со слитками не рекламировался?

Баллин фыркнул.

— Едва ли. Малейший слух, и все банды разбойников в горах сразу же сели бы обозу на хвост, как только он покинул бы рудник. Слитки прячут на дне повозок и маскируют мешками с зерном и амфорами с оливковым маслом. Выглядит как обычное военное подразделение на марше, не привлекая по пути ненужного внимания местных.

— Хорошо, значит, Искербел, скорее всего, пока не знает о слитках.

Катон помолчал, и ему в голову пришла другая мысль.

— Рабы на руднике. Я так полагаю, их требуется постоянно сменять. Откуда их берут?

Цимбер пожал плечами.

— Большинство обеспечивают работорговцы из Гигии, пленных из Британии. Есть другие, из племени астуров, которых продают в рабство за долги. Последнее время их много было. Это сородичи Искербела. Одна из причин того, почему все были готовы взбунтоваться. Благодаря кровопийцам-заимодавцам, действующим по поручению своих хозяев из римского Сената…

У Цимбера расширились глаза, и он поглядел на губернатора.

— Господин, я никого не хотел оскорбить. Просто в последние пару месяцев доверенные сенатора Аннея принялись собирать долги и опустошили несколько селений. Это и стало поводом для бунта.

— Этому нет оправданий, — отрезал Баллин. — Местные должны были понимать, во что ввязываются, когда брали в долг.

Катон не стал возражать. Он прекрасно знал, что заимодавцы были опытными дельцами, обещая клиентам дешевые займы, но ловко скрывали тонкости, в результате которых должникам приходилось выплачивать лихву всю оставшуюся жизнь. Или продавать имущество, землю или саму свою свободу. Он достаточно насмотрелся на следовавших за легионами заимодавцев в Британии. Достаточно насмотрелся на несчастья и нищету людей, ставших их жертвами.