за дочь, но одновременно мне было грустно от того, что не я на ее месте и никогда на нем не буду. Приходилось сдерживать подступающие к глазам слезы.

Галя расставила чашки-тарелки и разлила чай. Она слышала все, о чем говорилось за столом, ее увлек план Степана, собственно, не сам план, а Степан, его энергия и напористость, с которой он его излагал. В голове вертелось много вопросов и главный из них — какое место в этом плане он уготовил маме. «Степан практически об этом ничего не сказал. Спросить, что ли?» И тут же решила этого не делать, оставить до следующего раза.» Погруженная в свои мысли, она налила чай первому Степану, затем маме и только потом себе, она на это не обратила никакого внимания, но Наталья заметила. «Ну вот, я уже не на первом месте — с легкой грустью подумала она, — ну и правильно, у меня жизнь не сложилась, так пусть сложится у моего ребенка». Взяв в руку бокал сказала:

— Давайте выпьем за то, чтобы у Степана получилось все, что он задумал, а ты, Галя, была счастлива.

— Нет, не так! — остановил ее Степан, — давайте выпьем за то, чтобы у нас троих все получилось, как надо, чтобы мы построили наш дом и жили в нем долго и счастливо, я уже говорил и повторю еще раз, мы построим дом втроем и будем жить в нем втроем, не считая детей, а если ты, Наталья, встретишь кого-то, мы если будет нужно, достроим дом так, чтобы всем хватило места и всем было уютно, а если ты не согласна, то этот план будет не план и вообще ничего у нас не получится. Только вместе, втроем и никаких вариантов!

— Да, умеешь ты убеждать! И все-таки давайте выпьем мой тост — чтобы у Степана получилось все, что он задумал.

— Ура! — восторженно закричала Галя. Обняла за шею Наталью, потом разняла руки и, продолжая обнимать мать, другой рукой обняла Степана, посмотрела на него счастливыми глазами быстро поцеловала его в щеку, но это она так хотела, Степан сделал легкое движение головой и Галин поцелуй пришелся прямо ему в губы.

— Ну какой нахал! — наиграно возмутилась Галя, — получается, я …

Степан не дал девушке договорить, привлек к себе и нежно поцеловал.

От неожиданности Галя даже не попыталась вырваться из объятий, потом стала стучать кулачками в грудь и, освободившись тяжело дыша, обратилась к матери:

— Мама, ты посмотри, что он делает! Разве так можно?

Наталья рассмеялась:

— Так он же будущий глава семьи, а главе семьи все можно, правда, зятек?

— О! Ты просто теща-золото! Я думаю, не важно, на ком жениться, главное, чтобы была теща-золото!

— Ага, значит не важно на ком, ну все, мама, где у нас скалка, я хочу разобраться с твоим будущим зятем.

Степан изобразил раскаяние и стал шутливо оправдываться, что он не Галю имел в виду, а говорил в общем и что это так, к слову пришлось. В комнате стало шумно и весело. Внезапно отворилась дверь и вошла тетя Клава:

— А я стучу-стучу в дверь, слышу, в доме шум, а никто не открывает, вот и вошла без разрешения.

— Да что ты, Клава, какое там разрешение, проходи, садись за стол, мы тут чай пьём с тортом. Очень вкусный торт! Галя, поухаживай1

— Да что ты, Наталья, некогда мне, я борщ варю.

Тетя Клава смахнула набежавшую слезу и продолжила:

— А ты знаешь, мне позавчера пьяная Семеновна, та, что через улицу от меня живет, сказала, что я дура, что мой борщ никому не нужен и мужа у меня давно нет. Потом, правда, плакала, просила прощения, а мне чего-то больно стало после ее слов, да так, что я еле домой дошла, ну а там уже ревела как белуга. Вот ты мне, Наталья, скажи, она правду говорила? Я его действительно давно не видела, приходит со своей шахты поздно, когда я уже сплю, и уходит рано. Вчера я решила, не буду спать и даже раздеваться не буду, дождусь его пусть расскажет, когда это все закончится.

Тетя Клава вытерла уголком платка слезы и продолжила рассказ:

— И дождалась, после полуночи слышу, потихоньку дверь отворяется и заходит он, тихонько, чтобы, значит, меня не разбудить, увидел, что я не сплю, подошел к кровати, сел рядом и тихо так говорит: «Ну что, Клавушка, тошно самой жить? Подвел я тебя, не надо было мне соглашаться на это, но ты меня прости, я не мог иначе». А я спрашиваю: «Это на что соглашаться?». — «Я не имею права об этом рассказывать, но тебе скажу, только ты уж никому не говори, а то у меня будут большие неприятности. А дело было так. Давно, лет тридцать назад вызывают нашу бригаду к руководству шахты. Мы пришли, а там уже сидят несколько человек в военной форме с орденами и медалями, а с ними директор и парторг, нас посадили отдельно, а директор и говорит:

— Вы у нас самые лучшие рабочие и все партейные, а значит, знаете, что такое государственная тайна. О том, что вы сейчас услышите, никто на свете не должен знать, мы вам верим, но все-таки надо подписать документ о тайне.

Мы подписали и слушаем дальше.

— Ну, теперь можно. Дело в том, что у нас на шахте нашли космический уголь. Не все знают, что это такое, но вам я сейчас расскажу, из этого угля делают топливо для военных ракет и это, как вы понимаете, очень нужно для нашей Родины. Вот мы и решили поручить добычу этого угля вашей бригаде, больше некому, но так как это строжайшая тайна, то вы не будете видеться со своими родными и даже знакомыми и вообще вас вычеркнут из списка живых людей.

Мы, конечно, поинтересовались, как это будет.

— Все продумано и готово. Будет вроде бы авария на шахте, аккурат в вашу смену, и пять закрытых гробов, в которых якобы лежите вы, похоронят, ты же помнишь, как это было, все будут думать, что вы погибли, а вы будете жить и работать, пока этот космический уголь не закончится. Так и пошло,