От ворот больницы НКВД, расположенной в Варсонофьевском переулке, до Рубцовской набережной ехать было прилично – через пол-Москвы. Офицеры сидели на заднем диване легковушки, курили и негромко обсуждали бредовую исповедь Гиви Эмухвари.

По его признанию выходило, что Лёва Северный из-за подорванного здоровья давненько отошел от лихих дел и преспокойно проживал в добротной квартире на набережной, куда и держали путь сыщики. А на другом берегу Яузы – неподалеку от этой квартирки – в одном из заброшенных зданий обширной промышленной зоны действовал второй наркотический притон, обустроенный им же. Чего ж не обустроить, если курьер по кличке Авиатор еженедельно доставлял Лёве до шестидесяти упаковок немецкого наркотического препарата. Об этом, кстати, тоже таинственным голосом поведал Гиви.

– Вот же паразит, а?! Гнойный прыщ на теле нашего общества! Роскошно живет, шикует, паразитирует! – ворчал Старцев, покручивая зажатую между коленок трость. – Квартира на набережной Яузы. Четыре комнаты в кирпичном доме по Грохольскому…

– Полагаю, это далеко не все имущество хитрого, прижимистого Лёвы, – предположил Егоров.

– Ясное дело, не все! Грабежами он не занимался, под милицейские пули не лез. Нашел золотую жилу с этим чертовым препаратом и срубал монету с таких как Эмухвари, Фарин, Воскобойников. А накопления вкладывал в недвижимое имущество.

– Логично, – согласился Егоров и добавил: – Жаль, Авиатора не прихватили. Улизнул, собака, из-под носа.

– Теперь вся надежда на Северного. Надо бы расстараться и взять его аккуратненько, невредимого и тепленького, чтоб дожил до следствия и суда.

О том, куда именно ездил курьер за товаром, грузинский вор не знал, о чем признался дважды – в ясном уме и в наркотическом дурмане. Лишь несколько раз повторил название города, но про Великий Новгород сыщики знали и без него. Приходилось верить. Верить и надеяться на скорую встречу с Лёвой.

С Садового кольца «эмка» свернула на улицу Карла Маркса, после пересечения с Новой Басманной весело покатила по Спартаковской. До дома, где проживал содержатель притонов, оставалось ехать минут пятнадцать.

В квартиру к Лёве можно было завалиться и вдвоем – серьезного противодействия с его стороны Иван Харитонович не ожидал. Был когда-то лихой налетчик Северный, да весь вышел. Спекся. «Подался в кладовщики», – так говаривали блатные об ушедших на покой старых и больных ворах-законниках. О слабом Лёвином сердечке доверительно сообщил на повторном допросе Адам Бернштейн, а Эмухвари сегодня эту информацию подтвердил.

А вот в притон, расположенный в промышленной зоне, вдвоем лучше не соваться. В притоне можно было нарваться на кодлу обезумевших от марафета бандитов, поэтому Старцев и вызвал Василькова, Горшеню с пятью автоматчиками оперативного отряда. Бойко, Баранца и Кима он трогать не стал. Те в поте лица работали с архивными документами различных ведомств в поисках следов таинственной немецкой компании Pharma Fausto-Rindon. А Бойко вдобавок регулярно названивал по межгороду коллегам из Великого Новгорода – теребил их насчет местного авторитета, поставлявшего в столицу немецкий препарат. Новгородцы помогали как могли: «рыли землю», искали, расспрашивали осведомителей, но пока что безрезультатно.

– Да… как выясняется, Великий Новгород – не такой уж маленький городишко, – помолчав, мрачно заметил Иван Харитонович. – Надо бы возобновить дежурства на Ленинградском вокзале – другими путями выехать в сторону Новгорода невозможно. Так что смысл в дежурстве имеется. Вдруг так случится, что Лёву не найдем?

– Дежурство не помешает, – очнулся от раздумий Егоров. – Хотя на месте Авиатора я больше на Ленинградский и носа бы не сунул. Добрался бы на попутках до Ховрино или Поварово, где поезд делает первые остановки. Там купил бы билет, спокойно сел в вагон и поехал бы в свою криминальную командировочку…

По просьбе Старцева пожилой водитель остановил машину в квартале от пересечения Рубцовской набережной и улицы Энгельса. Где-то там на Т-образном перекрестке и находился дом, в котором проживал Лёва Северный. Наказав водителю ждать подкрепление, дальше оперативники отправились пешком.

Описанный Гиви Эмухвари дом отыскался быстро. Кирпичный, одноэтажный, с единственным подъездом в центре здания.

– Лёва занимает квартиру под номером два, – припомнил Егоров. – Значит, квартир в доме немного.

– Домишко-то по размерам скромный. Не то что купеческий в Грохольском, – заметил Старцев, останавливаясь у крыльца. Прислушавшись, удивленно спросил: – Празднуют, что ли?

Из распахнутых окон по левую сторону от крыльца доносились мелодичные переливы гармошки, голоса, смех.

– Среда и не красный день, – пожал плечами Егоров. – Может, свадьба или день рождения?

– Одно понятно: не похороны. – Иван вошел внутрь.

Поднявшись по короткой лесенке, оперативники оказались на площадке с двумя дверьми. Левая под номером 1 была приоткрыта. Рядом с ней сиротливо стоял велосипед, на полу теснились несколько пар летней обуви. В квартире на полную катушку шла гулянка.

Приготовив оружие, Старцев постучал в квартиру с цифрой 2 на двери. Егоров с пистолетом в руке встал сбоку от двери.

Никто не открыл. Подождав, Иван постучал громче. И опять никакого движения.

Приложив к дверному полотну ухо, Василий пытался прислушаться, да где там! От соседей исходило столько шума, что в подъезде хоть кричи.

Внезапно соседская дверь распахнулась и на площадку вывалился крепко подпитый мужичок лет пятидесяти пяти. Небольшого роста, в светлой парадной рубахе, в темных полосатых брюках и в сандалиях на босу ногу.

– А вы кто такие, едрить через коленку? – Он замер с папиросой и спичками в руках.

Успев спрятать оружие, Старцев быстро нашелся:

– Да вот к соседу вашему стучимся, папаша. Сговорились встретиться, а никто не открывает.

– А как его звать-то, с кем сговорились? – хитро прищурился мужичок.

– Лёвой его зовут.

– Верно, Лёва тут проживает, – расслабился сосед и расплылся в доброй улыбке. Подпалив папироску, протянул: – Лёву я уважаю. Деловой человек!

– Так и мы пришли, так сказать, засвидетельствовать свое почтение, – подключился к разговору Егоров. – Не подскажете, где он?

– Не-е. Нам тут не до него, едрить через коленку, с полудня празднуем.

Подпитый и разговорчивый сосед – ценнейший клад для следствия. Такой расскажет много больше любого свидетеля. Оперативники не торопились покидать подъезд и решили составить мужичку компанию, выкурив по папироске.

– Что ж у вас, папаша, за праздник такой? – поинтересовался Старцев, чиркнув спичкой о коробок.

– Как что за праздник?! Так союзники японцев же треклятых разбомбили! Вон давеча в «Правде» пропечатали об их готовности принять условия этой… как ее… Потсдамской декларации! Стало быть, конец войне-то!

В европейской части Советского Союза война отгремела более трех месяцев назад, закончилась она и в самой Европе. Но где-то очень далеко, за многие тысячи километров от Москвы – на Дальнем Востоке, Сахалине и Курильских островах – самые боеспособные части Красной армии успешно