похожи ни на что, с чем они когда-либо сталкивались. Более того, нехватка природных ресурсов, особенно воды, и неопытность поселенцев затрудняли ведение сельского хозяйства. Если бы не щедрая поддержка со стороны барона Эдмонда де Ротшильда, большинство первых еврейских сельскохозяйственных поселений в Палестине в конечном итоге пришли бы в упадок.

Но экономический успех был далеко не главным мотивирующим фактором, привлекавшим евреев Белостока, как и других евреев из Восточной Европы, в Палестину. В гораздо большей степени их желание построить новую еврейскую национальную родину – характер которой никоим образом не был определен – побуждало их пересечь Средиземное море. После жестокостей революции 1905 года в России в Палестину хлынула большая волна эмигрантов, составляющая то, что ученые называют второй алией. Эти люди придерживались как радикальных социалистических идеалов, так и сионистских взглядов. Вдохновленные такими теоретиками, как Наум Сыркин и А. Д. Гордон, эти группы подчеркивали важность личного участия в восстановлении еврейской национальной родины, выдвигая образ халуца, или «пионера», в качестве героического образца для подражания[441]. Они решительно утверждали, что сельское хозяйство и самоопределение стоят в центре новой еврейской национальной идентичности.

Как и другие сельскохозяйственные поселенцы, эти высоко идеологизированные и мотивированные еврейские пионеры в конечном итоге стали зависеть от зарубежной благотворительности, без которой им на начальном этапе было не выжить. Один из величайших парадоксов сионистских еврейских поселений в эпоху до Первой мировой войны заключался в том, что, хотя они прославляли самодостаточность и независимость первопроходцев как национальный идеал, экономические и политические трудности вынуждали их обращаться к щедрости европейских и американских евреев для удовлетворения своих базовых потребностей. Конечно, восточноевропейские еврейские эмигранты, прибывшие в Палестину после 1905 года, были более самостоятельными, чем их предшественники, о чем свидетельствуют их успехи в создании коллективных ферм и в обработке земли. Однако агрессия со стороны арабов, малярия, засуха и в целом суровые условия региона серьезно осложняли их положение. К 1914 году большинство евреев, обрабатывающих землю в Палестине, зависели от финансовых субсидий, поступающих из-за границы и направлявшихся через такие учреждения, как Еврейский национальный фонд (филиал Всемирной сионистской организации).

Противоречие между потребностью в благотворительности и духом первопроходцев сформировало организации, созданные белостокскими евреями, иммигрировавшими в Палестину. В отличие от соотечественников в США и Аргентине, они не заботились об экономических нуждах друг друга путем предоставления взаимопомощи или кредитов. Вместо этого для достижения различных экономических и идеологических целей они обращались с призывами к сбору средств за пределами Палестины. Первая такая организация, Белостокское общество по покупке земли, была создана в Белостоке в 1912 году с целью сбора денег для покупки участков для белостокских евреев, желавших поселиться в Палестине. Однако она не выделяла дополнительных средств для помощи эмигрантам после того, как те оказывались на новом месте[442]. Таким образом, для удовлетворения насущных потребностей еврейским поселенцам из Белостока пришлось основать другую организацию в Тель-Авиве. Назвав эту новую организацию Белостокским клубом, в 1923 году группа евреев Белостока объяснила свою миссию в письме Дэвиду Зону из нью-йоркского Белостокского центра:

Мы основали Белостокский клуб в Эрец Исраэль:

(1) Чтобы оказывать помощь новому поселенцу с той самой минуты, когда он сходит на берег с корабля. Из-за тяжелой экономической ситуации в Польше почти все поселенцы по дороге продают все свое имущество и приезжают с пустыми руками. Именно поэтому мы основали благотворительный фонд… [который] поддерживается различными местными источниками и волонтерами.

(2)…чтобы помочь поселенцам создать базу поддержки и привязать их к земле, поскольку они проводят много времени в поисках работы и не укореняются на земле. А значит, они могут, не колеблясь, снова собрав свои вещи, отправиться в новую страну[443].

Хотя экономическая жизнеспособность эмигрантов была задачей белостокских организаций и в других регионах мира, идеологическая составляющая, лежащая в основе миграции белостокцев в Палестину, придавала в сознании основателей Белостокского клуба их предприятию большее значение. С точки зрения этих эмигрантов, неспособность евреев Белостока добиться успеха в Палестине имела бы последствия, выходящие далеко за рамки индивидуального разочарования. Будучи сионистами, основатели Белостокского клуба считали, что их усилия определяют судьбу всех остальных евреев и неудача даже одного эмигранта может помешать восстановлению еврейской родины и истинному оживлению еврейского народа. При решении проблемы безработицы большой вес имело то обстоятельство, что в Палестине практически не было промышленного развития, изменение этой ситуации было важнее, чем непосредственная борьба с бедностью среди эмигрантов. Основатели Белостокского клуба писали Зону в Нью-Йорк не без горечи, они чувствовали своей обязанностью обеспечить белостокским евреям прочную связь со своей новой родиной. А такое укоренение оказалось особенно проблематичным, так что основатели Белостокского клуба утверждали: евреям из Белостока, которые были «ремесленниками или рабочими», особенно трудно почувствовать себя как дома в Палестине, где «они были безработными… [так как] там было слишком мало фабрик»[444]. Многие поселенцы впадали в «состояние отчаяния и апатии», что, как подчеркивали основатели Белостокского клуба, «знаменовало большую трагедию для семьи рабочего, страны и всей [еврейской] нации»[445].

Примечательно, что их решение спасти белостокских эмигрантов от финансовой и эмоциональной депрессии не имело ничего общего с содействием промышленному развитию в Палестине. В отличие от «Бялыстокер Фарбанда» в Аргентине, который предоставлял кредиты для помощи безработным в создании собственных предприятий, основатели Белостокского клуба в Тель-Авиве поощряли евреев Белостока развивать сельскохозяйственные навыки, предоставляя им землю для ведения сельского хозяйства. Такая стратегия отражала не только главный идеал сионистского движения – заселение страны – но и прагматическую задачу прокормить растущее безработное население. По словам основателей Белостокского клуба:

Чтобы не допустить отчаяния среди белостокских эмигрантов, мы должны дать семье рабочего участок земли недалеко от города. Семья, получив этот небольшой участок, около 5 дунамов, будет иметь достаточно места для жилья, сможет разводить цыплят и дойную скотину, выращивать овощи для себя и, возможно, еще немного на продажу. И всю эту сельскохозяйственную работу будут выполнять члены семьи: жена, несовершеннолетние дети и сами рабочие… К сожалению, ресурсы, которыми мы располагаем сейчас, не могут обеспечить достижение этой цели. На каждую семью нам нужно 100 египетских лир… Поэтому мы почтительно обращаемся к вам, наши дорогие братья, с просьбой одолжить нам 1000 египетских лир, чтобы мы могли обустроить таким образом жизнь 10 семей[446].

Илл. 19. Встреча Белостокского клуба в Тель-Авиве, 1922 год.

С разрешения правообладателей коллекции Мерхавиа, Национальная библиотека Израиля, Иерусалим

В программе Белостокского клуба можно выделить два момента: во-первых,