– Хорошо, хорошо, – со смехом произнёс Патч, – мне было всего три, когда это происходило, но к семи годам я тоже знал все эти истории наизусть. Моя бабушка наверняка устала раз за разом их мне перечитывать.

– Я тоже их любила, – добавила Рен, – у нас в деревне было полное собрание этих рассказов.

– Палафокс, Корриган, Калленфас, Стоун, – начал Барфер перечислять имена Восьмерых, – Казимир, Хинкельман, Древис и Трон. Казимир всегда был таким таинственным! Он изучал магию и называл себя Инженером Колдовства.

Рен радостно кивнула, но Патч решил промолчать. Хотя Казимир и создал Маску и разные другие магические вещи, отвага Стоуна и его мастерская игра на Флейте, как и Палафокса и Корригана, многим казались гораздо важнее.

Барфер вынул платок из коробок с сувенирами и начал протирать Маску.

– На внутренней стороне выгравированы символы, – сказал он, – я их не узнаю. А ты? – и передал её Патчу. Тот внимательно вгляделся в протёртые Барфером участки.

– Это древние руны, – сказал Патч, – я их не умею читать, но… О, а вот это уже интересно, – в тех местах, которые протёр Барфер, тёмные линии гравировок слегка блестели, – я думал, это просто грязь, а это не грязь, – он вернул Маску Барферу.

– А что?

– Мне кажется, это обсидиак, – ответил Патч.

В ту же секунду Барфер бросил Маску, будто она укусила его.

– Чёрный алмаз! – зло воскликнул он.

– Чёрный алмаз? – удивлённо переспросила Рен.

– Так драконы называют обсидиак, – пояснил Барфер. – Первые люди, отыскавшие его в Землях Драконов, подумали, что это просто вулканическое стекло, обсидиан. Но скоро поняли, что этот материал обладает магическими свойствами и найти его можно только на драконьих территориях. Поэтому его назвали «драк-обсидиан», а потом и вовсе «обсидиак». Но драконы задолго до людей знали, что этот камень наделён тёмной и злой силой. Он как искажающее зеркало. И чёрный алмаз – более подходящее название для него. Это редкая форма тьмы – в отличие от обычного алмаза, который есть проявление красоты и света.

Патч снова поднял Маску и достал нож из сумки. Самым его кончиком он осторожно поскрёб тёмные блестящие линии.

– Не остаётся даже царапины, – сказал он, – это точно обсидиак.

Барфер нахмурился.

– Почему ты так его ненавидишь? – спросила Рен.

Барфер сел перед огнём, подбросив в камин ещё несколько деревянных безделушек. Некоторое время он молча смотрел на языки пламени, затем перевёл полный тоски взгляд на Рен и Патча.

– Для драконов чёрный алмаз настолько опасен, что только боги могут его использовать. А добыча считается богохульством.

– Я думал, ты не религиозен, – заметил Патч.

– Я-то нет, – ответил Барфер, – но большинство драконов – да. Сейчас между драконами и людьми установилось некое подобие мира, но есть такие, кто мечтает о большем: о сотрудничестве и совместной жизни, о том, чтобы работать вместе. Действительно вместе. Но из-за чёрного алмаза это невозможно.

– Что это значит? – спросила Рен.

– Люди приходят на Земли Драконов, чтобы украсть чёрные алмазы, а драконы считают это богохульством и сжигают тех, кого поймают. Так что драконы ненавидят людей за кражу, а люди ненавидят драконов за убийства. Чёрный алмаз порождает порочный круг ненависти. Без него мир был бы лучше.

Он снова замолчал и уставился в камин.

Рен обернулась к Патчу.

– Когда я была у плену у Колдуна, – сообщила она, – я читала его книги. В одной я нашла древнюю легенду о том, что обсидиак продлевает жизнь. Это что, правда?

Патч покачал головой.

– Не верь всему, что читаешь. Колдуны всю свою жизнь ищут бессмертие. Но что правда, так это то, что этот камень очень силён. Покрытые обсидиаком Флейты – самые лучшие. Его растирают в порошок, который добавляют в смолу для лакировки, – Патч задумчиво уставился на Маску.

– Даже не думай об этом! – проревел Барфер.

– Вряд ли мне удастся его достать, – ответил Патч, не сводя взгляда с Маски, – он там слишком прочно сидит, так что если я не… – тут до него наконец дошли слова Барфера и он осёкся, – н-нет… Разумеется, я этого не сделаю.

Повисло тяжёлое молчание.

Через пару секунду, Рен, чтобы разрядить обстановку, спросила:

– А что ещё можно использовать для покрытия?

– Хорошо подходят некоторые цветы, – взволнованно ответил Патч, – но они должны быть свежесорванными. Или пепел от сожжённых перьев.

– Перьев? – переспросила Рен.

– Да, перьев, – ответил Патч, – например, орлиных, – мальчик напрягся, пытаясь сообразить, где их найти.

– Орлы, говоришь? – уже мягче спросил Барфер. – А как насчёт перьев грифона?

– Они тоже хороши, – подтвердил Патч, – а ещё можно взять перья сокола и канюка. Нужны перья именно хищной птицы. – Тут мальчик внезапно стих, осознав, наконец, что сказал Барфер. – Вот это да!

Дракогриф уже держал в руке три своих пера:

– Сколько тебе нужно?

На следующее утро Барфер проснулся с первым колоколами.

– Что на тебя нашло? – спросил Патч, зевая. – Неужели не хочешь ещё подремать?

– Я иду в прачечную, – ответил Барфер. – Они рано разводят огонь, так что вода уже должна быть горячей. Брат Даффл сказал, что всё помещение наполняется паром. У меня есть полчаса до того, как они приступят к стирке. Эти полчаса должны мне помочь.

– Что ж, удачи, увидимся после, – помахал ему Патч.

Когда Барфер ушёл, мальчик метнулся туда, где минувшей ночью повесил Флейту, покрыв её лаком. Лак, замешанный на пепле перьев из крыла дракогрифа, придавал ей насыщенный тёмный цвет с глубоким красноватым оттенком, которого Патч никогда не видел ни на одной Флейте. Он потрогал её, чтобы проверить лак.

– Высохла! – с восторгом сказал он. Осмотрев Флейту ещё раз, мальчик поднёс её к губам и извлёк пару нот. – Хороший звук! Посмотрим, как работают перья дракогрифа! – он на секунду задумался, какую Песнь сыграть, – Песнь Подъёма, возможно? – спросил он вслух. – Да. Именно!

– А что она делает? – спросила Рен, выбираясь из складок одеяла, среди которых спала.

– Военные Флейтисты часто исполняют её, – ответил Патч. – Она поднимает настроение. Укрепляет мораль и веру, – он задумчиво замолчал. – Когда я рассказывал тебе о церемонии в Тивискане и о том, как я узнал, что не включён в список Высшей Стражи, ты спросила, куда мне предложили вступить. И я тебе не ответил.

– Да, помню, – кивнула Рен. – Подумала, ответишь, когда будешь готов.

Патч мрачно кивнул.