Конвой доставил преступника к зданию министерства, в нижних подвалах которого содержали особо опасных преступников. Редко когда эти люди выходили на свет, получив свободу. Обычно последний путь на поверхность для них оканчивался на Ратушной площади, расположенной между собственно Ратушей, рынком и гвардейскими казармами. Там человека ждало последнее напутствие жреца и палач. Или палачи, в зависимости от вида казни.

Двери темницы распахнулись, и тюремщики приняли человека. Один из стражников на ухо прошептал что-то принимающим, те довольно осклабились и потащили свою жертву в темноту подземелья.

Компания расположилась на полянке, разложившись на паре пледов. На одном сидел, прислонившись спиной к дереву, Андреас, а рядом с ним уютно устроилась Камилла, положив голову на грудь юноше. Напротив них развалилась юная королева, которая в тот момент куда больше напоминала дочь зажиточного горожанина, чем правительницу страны.

– За что пьем? – покрутив бокал в руке, спросила девушка.

– А за покушение, – расплылась в улыбке королева, приподнимаясь на локте. – Первое было.

– Пусть будет последним, – поддержала ее Камилла.

Андреас открыл рот, собираясь сказать, что с такими дальними родственниками, точнее одним родственником, как у Эмилии, на последнее надеяться не придется, но тычок в бок от подруги заставил проглотить эти слова.

– Дай Созидательница, больше не повториться, – поддержал он девушек.

Королева залпом опустошила свой бокал, снова растянулась на пледе и несколько минут о чем-то думала.

– А знаете, – наконец, произнесла она, – им даже не надо меня убивать. Еще несколько таких нападений, и я сама соглашусь уступить трон Филиппу, чтобы не спиться, снимая стресс. Наливайте барон.

Андреас скептически посмотрел на нее, но послушно наполнил бокал, попутно думая, как объяснять донье Эсперансе, отчего ее деточка вернулась с пикника в столь прискорбном состоянии.

– Эми, а может не надо так много, – Камилла разделяла его опасения.

– Много? – через бокал посмотрела на них девушка. – Да пошутила я, – она вернула бокал на скатерть, и рассмеялась. – А вы что, всерьез решили, что я напиваться собралась? – сладкая парочка переглянулась и неуверенно кивнула. – Тогда мы взяли или мало вина, или вообще не то, – просветила их королева, кивая на одинокую бутылку, заполненную меньше чем на половину. – К тому же не хочу потом от Роситы месяц нотации выслушивать и на приемах с чашкой чая или стаканом воды прогуливаться. Это ж засмеют все, начиная со своих аристократов, заканчивая прислугой у лавочников в соседних странах.

– Да, донья Эсперанса может, – вздохнула Камилла, вспоминая, как попалась няньке подруги в перепачканном платье.

– Так что успокойтесь, – Эми вновь растянулась на покрывале, к ужасу всех модниц подставляя лицо солнцу. – Как же хорошо. Так бы и лежала тут.

Камилла лишь улыбнулась, удобнее устроив голову на плече Андреаса, наслаждаясь погодой и близостью молодого человека. Юная королева скосила на них взгляд.

– А нечего завидовать, – заметила это подруга.

– Кто? Я? – повернула голову девушка. – Вообще-то смотрю я на вас и думаю, когда свадьба?

– Что? – хором отозвались они.

– А что? – Эмилия помахала в воздухе рукой, словно приманивая мысли. – У меня тут столица будет на ушах стоять. Народ в негодовании после покушения неистовствовать. Казни им будет откровенно мало для успокоения. А вот если на смену событиям печальным устроить свадьбу фрейлины и секретаря, глядишь, все забудут об одном, и будут говорить уже о другом. Тем более, вы можете хоть неделю гулять, никто и слова не скажет, что деньги из казны потрачены, вместо того, чтобы доли платить да на дело пускать. Все знают, что виконт Остенферд может себе позволить и не такое.

– Вот ведь практичная особа, – буркнула виконтесса. – Эми, а ты уверена, что в вашем роду никого из Рилонии нет?

– Это ты на что намекаешь?

– А это она не намекает, – хмыкнул Андреас. – Это она прямо говорит, что твоя практичность такова, словно один из твоих родителей рилониец, а то и оба сразу.

– Да ну вас, – фыркнула юная королева, потом, после небольшой паузы ехидно добавила, – к виконту Оксенферду благословение просить. Пока я сама не отправилась сватать у него дочь для своего секретаря.

– Сама не пойдешь, традиции не позволят, – столь же ехидно ответила фрейлина.

– Хорошо, не пойду, – не стала спорить девушка, – Гильермо пошлю. Ему точно не откажут.

– Вредина, – буркнула Камилла.

– А рилонийцы в роду у нас были, но не помню кто, это вам у Филиппа надо уточнить, – торжественно сообщила королева, после чего все трое рассмеялись.

Дознаватели Дельменгорста уже давно не имели практики для поддержания квалификации. Впрочем, это не мешало им поддерживать теоретический уровень знаний на должном уровне. Комната, располагавшаяся рядом с пыточной, привлекала работников темницы своими, ни с чем не сравнимыми книгами. В просторном помещении с вентиляцией, что уже являлось чудом для этого места, были собраны книги, где в мелочах описывались пытки и казни, известные людям. Простым смертным доступ к этой литературе был заказан. Даже правители страны только знали о существовании такой библиотеки, но даже видеть ее не должны были. Лишь те, кто много лет работал в темнице, могли посещать ее. Стоит ли говорить, что за этих людей постоянно проверяли, чтобы у них не возникло желания применить свои умения за пределами рабочего места. Вот и сейчас два работника дыбы и кнута перелистывали страницы объемных фолиантов, освежая знания перед работой.

Покушение на королей в стране в последний раз случилось более трех столетий назад, когда младший брат убрал со своего пути старшего. Разумеется, следствию тогда работы не было. Разоблачение всевозможных заговоров также происходило еще при дедах нынешних дознавателей. Теперь же работникам дыбы и кнута предстояло доказать, что они не просто так ели свой хлеб. Опять же, никто не сомневался, что после пыток покушавшегося на жизнь королевы ожидает казнь. Значит, надо сделать так, чтобы и народ удовольствие получил, и их подопечный рассказал все, что знает. Вот и освежали служители темницы свои познания, справедливо решив, что времени у них достаточно. В таком деле спешка может только помешать. Ибо, как сказал один из их предшественников, куда больше ломает дух не столько сама пытка, сколько ожидание ее. Уже сколько раз случалось, что подозреваемый сам рассказывал все, едва переступал порог пыточной и видел приготовленные инструменты.

Впрочем, обитатель тюремной камеры мнения дознавателей не разделял. Больше всего ему хотелось, чтобы начались допросы, не важно с пытками или без. Сидеть вот так, вздрагивая при каждом звуке шагов, было куда страшнее, чем точно знать, что ждет впереди. Наемник успел несколько раз проклясть тот день, когда согласился на предложение странного аристократа. Нет, тогда все доводы казались ему логичными. Разумеется, ему казалось, что тот мужчина говорил все правильно. И про откупщиков, которые ради собственной наживы поставили страну на грань разорения. И про армию, в которой служат только те, кто может себе это позволить, или, напротив, больше некуда податься. И про власти, которые сорят деньгами направо и налево, забыв про нужды населения. Как прежний король дарил дорогие побрякушки своим пассиям, назначал их мужей на выгодные должности, так и новая королева начала с раздачи земель своим сторонникам, полностью игнорируя проблемы народа.