Кабанову, тот и обнимал в ответ, и руки целовал, и пил тоже немало. А вот Глеб Кириллович, несмотря на то, что находился в этой же компании, выглядел отстраненным. Смотрел на сцену, ужинал, время от времени подносил к губам бокал с вином. Меня удивило, что пьет он именно вино, а не коньяк или виски, как его приятель.

И как, прикажете, привлечь его внимание? Подойти и лечь прямо на стол? Как готовая к поеданию куропатка?

Да и куда мне до этих сияющих от своих стараний и вложенных в них денег, красоток? Серьёзно, Юганов переоценил мои достоинства. Местных, не избалованных героев, я ещё в состоянии обворожить. Наверное. А вот столичные, искушенные миллионеры, мне явно не по зубам.

Интересно, Романов — миллионер? Или заинтересовал Ивана Алексеевича по какой-то другой причине?

— Что ты тут стоишь? — зашипела на меня Кристина, совершенно неожиданно оказавшись за моим плечом. Наблюдая за Глебом, я даже не заметила, что песня закончилась, музыканты ушли на перерыв, а Кристина подошла ко мне.

— А что мне делать? — удивилась я.

— Не знаю. Но точно не сверлить его затылок взглядом. Тут у кого угодно плешь проявится.

Подруга оттеснила меня от распахнутых дверей ресторана.

— Ты слишком нервничаешь, — сказала она мне.

Я согласно кивнула.

— Сделай вдох.

Вдох я сделала, сразу скажу, что помогло мало.

— Мужчины не обращают внимания на напряженную женщину, у которой в глазах паника. Наташ, расслабься.

— Да как расслабиться? — рассердилась я. — Мне открытым текстом предлагается изменить мужу. А я не готова. Я не хочу.

— Иногда «хочу — не хочу», мало что значит. Нужно просто делать.

Кристина вдруг схватила меня, развернула спиной к себе и принялась разминать мои плечи, будто я боксер перед важным поединком.

— Представь, что у тебя нет мужа.

— Как это? — опешила я.

— Очень просто. Нет мужа. Не было никогда. Или был, но он такой осел, подставил тебя, и ты его вычеркнула из своей жизни. Между прочим, правильно сделала бы.

— Кристина, ты странные вещи мне рассказываешь.

— Ты об этом не думай, ты представляй.

Я закрыла глаза. Снова вздохнула.

— Ну… представила.

— Врешь, конечно, — не поверила подруга, но улыбнулась. — Но ладно. Вот как бы ты стала соблазнять понравившегося тебе мужчину, если была бы свободной женщиной?

Я задумалась, после чего неуверенно проговорила:

— Не знаю. Никогда не соблазняла. Всегда они меня.

Руки Кристины на моих плечах замерли.

— То есть, как? — переспросила она. — Ты всегда сидела и ждала, когда тебя заметят?

— Да ничего я не ждала, — возмутилась я. Из-под её рук выскользнула, повернулась к ней лицом. — Как обычно происходит? Люди встречаются, люди влюбляются, женятся…

— Господи, Наташа, в каком веке ты родилась?

— Отстань, — шикнула я на неё. — Не умею я, как ты…

— А тут и уметь не надо. Когда мужик на тебя смотрит, будь любезна, улыбнись. А у тебя на лбу написано: мне никто не нужен, кроме Андрюши. Сотри эту надпись, и всё получится.

Я машинально потерла лоб. Если честно, расстроилась. Не думала, что всё так печально.

Кажется, у меня начинается приступ паники. Я начинаю пылать, путаться в собственных мыслях, и мне хочется плакать от бессилия.

— Замечательное выступление, — раздался совсем рядом знакомый голос. Мы вместе с Кристиной обернулись, и увидели за нашими спинами Глеба Романова. Конечно, обратил он эти слова к нашей местной эстрадной звезде, но смотрел не только на блистательную, во всех смыслах, Кристину, что было несколько странно. Обычно мужчины, если и обращали свой взгляд к ней, то долго его не отводили, а Глеб Кириллович смотрел на Кристину, но затем повернулся ко мне, и адресовал мне, наверное, одну из лучших своих улыбок. Ту самую, от которой женщины падают в обморок. От счастья, в смысле. Все от счастья, а я вот от страха чуть в обморок не грохнулась.

Кристина, в отличие от меня, очень быстро сориентировалась, тут же разулыбалась и за комплимент поблагодарила. От всей души.

— Вы, на самом деле, талантливая девушка, — продолжал расхваливать её дорогой гость. А потом посмотрел на меня и спросил: — Наташа, а у вас какие таланты?

— Гостей обслуживать, — сорвалось с моих губ, причем, даже я уловила в своих словах нотку язвительности. А затем и двусмысленности. Захотелось язык себе откусить, но уже было поздно. Кристина уставилась на меня убийственным взглядом, я попробовала расстроиться от масштаба собственной глупости и несуразности, но Глеб Кириллович так на меня смотрел при этом, с таким весельем, что расстраиваться как-то не получалось.

— Весьма полезное качество, — проговорил он.

— Наташа шутит, — влезла Кристина. — Она очень талантливая девушка, — мне достался ещё один особенный взгляд, — только занятая своей работой.

— Уверен, что так оно и есть.

Они оба смотрели на меня так, будто ждали, что я прямо сейчас начну проявлять свои таланты. Спляшу или станцую. Или спародирую Жириновского.

Ждали ровно десять секунд, я начинала внутренне закипать, после чего Кристина будто опомнилась, и сообщила:

— Так, голуби мои, мне пора идти, перерыв вот-вот закончится. Надеюсь, что вы будете меня поддерживать. Морально.

— К сожалению, не обещаю, — развел Романов руками. Глянул на меня: — Наташа, вы ведь вызовете для меня такси?

Он снова собирался вечером куда-то уехать. Куда, интересно, он ездит каждый вечер? Вот бы узнать. Может, всё на этом бы и закончилось? Если бы я узнала.

А пока пришлось согласно кивнуть.

— Да, конечно.

Кристина красиво сделала нам ручкой, походкой от бедра направилась обратно в зал, правда, оглянулась через плечо и послала мне горящий взгляд. Подталкивала к действиям, хоть каким-то. А я в этот момент, если честно, томилась под внимательным взглядом Глеба Кирилловича. Мне бы радоваться, что он на меня смотрит, в свете творившегося безумия из-за его приезда в город, а меня его внимание пугает.

Я направилась к стойке ресепшена, Романов шёл за мной. И я решила спросить:

— Вам у нас скучно?

Он удивился.

— Почему?

— Вы