к Серафиме Сергеевне и договориться! Тогда директор отказала бы тому человеку. А теперь откажут ей, Ольге!

И как быть? Как жить дальше? Ведь только-только появилась надежда, мелькнул свет в конце этого длинного, мрачного и страшного тоннеля… И Фёдору она обещала. Он её мамой называет.

— Ольга Викторовна, вам плохо? — Серафима Сергеевна резво вскочила, налила в стакан воды из графина и подошла к Ольге. — Вот, выпейте воды.

— Спасибо, — бесцветным голосом поблагодарила директора Ольга и взяла стакан трясущейся рукой.

— Вижу, вы очень расстроены, Ольга Викторовна, — Серафима Сергеевна вернулась на своё место, сцепила в замо́к руки, лежащие на столе, и задумчиво посмотрела на совершенно разбитую Ольгу. — Может, если уж для вас всё настолько серьёзно, вы сами встретитесь и поговорите с тем, первым претендентом? Объясните ситуацию. Возможно, он передумает и согласится усыновить другого ребёнка?

— Да! — воспряла духом Ольга, моментально ухватившись за протянутую Серафимой Сергеевной тоненькую соломинку надежды. — Да, конечно! Надеюсь, у меня получится его уговорить, я всё объясню ему. Буду просить, уговаривать, а если понадобится — умолять.

— Что ж. Я, конечно, иду на нарушение правил усыновления, но другого выхода из ситуации не вижу. Вы должны встретиться лично и всё обговорить. Потенциальный усыновитель приедет ко мне послезавтра, в среду, к четырнадцати часам. Мы будем вместе заниматься подготовкой документов к отправке их для рассмотрения в суд. Приходите сюда к этому времени, я буду ждать вас, Ольга Викторовна.

— Спасибо вам огромное, Серафима Сергеевна! Спасибо, — Ольга встала и начала прощаться.

Время до среды прошло как в тумане. Ольга постоянно вела мысленный диалог с неизвестным ей человеком, от которого теперь зависела её жизнь. Она выдвигала всё новые и новые аргументы, и ей казалось, что не может нормальный, адекватный человек устоять перед её уговорами.

А человек, без сомнений, нормальный и адекватный, судя по тому, что решил усыновить Фёдора.

В среду Ольга в назначенное время шла к кабинету директора на ставших ватными ногах. Щёки её пылали, а руки были ледяными. Стараясь не думать о том, что будет, если этот человек ей откажет, Ольга вдохнула, выдохнула и постучала в двери кабинета директора.

— Да-да, войдите!

Звонкий голос Серафимы Сергеевны заставил Ольгу максимально собраться и толкнуть двери.

— Добрый день, Серафима Сергеевна!

Что ж, если бы Ольга каким-то чудом попала в номинацию, то несомненно получила бы какую-нибудь престижную награду в сфере киноискусства за лучшее исполнение женской роли второго плана. Хорошо, что никто не знает, как ей даётся это спокойствие.

— Здравствуйте, Ольга Викторовна, проходите, — Серафима Сергеевна, которая никогда не вела себя с подчинёнными высокомерно, встала навстречу Ольге.

Ольга, не отрываясь, смотрела в затылок сидящего у директорского стола мужчины, и ей казалось, что она участвует уже не кинофильме, а в каком-то диком фантастическом и страшном шоу.

"Этого не может быть!" — успела подумать Ольга прежде, чем мужчина медленно обернулся.

Глава 14

Больше всего на свете Ольге сейчас хотелось развернуться и бежать без оглядки. Сначала из кабинета директора, потом — из здания, дальше — с территории дома ребёнка, после — из города… Хотя ей и на всей планете было тесно с этим человеком. Хотелось испариться, спрятаться. Но Ольга вспомнила Фёдора, потому вежливо поздоровалась куда-то в пространство, вошла и села подальше от своего "конкурента".

Что толку бежать, если он её уже увидел? И даже встал учтиво?

— Вот, Ольга Викторовна, это Глеб Иванович Никифоров, потенциальный усыновитель. Глеб Иванович и сам изъявил желание встретиться с вами лично, потому никакие правила я в данный момент не нарушаю.

Ольга чувствовала упорный и напряжённый взгляд Глеба, и старалась не смотреть в его сторону. То, как Глеб осунулся и похудел, она заметила сразу, однако больным и измождённым он не выглядел. Казался, скорее, усталым, но полностью спокойным.

Интересно, этот кошмар по имени "Глеб" в её жизни когда-нибудь закончится? Она сама чуть до основания не разрушила собственную жизнь из-за любви к нему… Да что там, она чуть этой жизни не лишилась, а теперь, когда, собрав себя по частям, по атомам, физически и душевно, пошла на поправку, он опять явился, чтобы всё, всё разрушить и отнять всё, что ей дорого и жизненно необходимо!

— Ольга Викторовна, — невозмутимо заговорил Глеб, и Ольга, наконец, подняла на него пустой, мёртвый взгляд. — Я понял суть дела и предлагаю обсудить всё подробно не сейчас, в спешке, а в более спокойной и подходящей обстановке. Например, сегодня вечером. Документы об усыновлении будут переданы в суд послезавтра утром, и у нас есть ещё почти две суток для принятия решения.

"У нас?!" — Ольга почувствовала головокружение и подступившую тошноту, но смогла взять себя в руки без использования драматических мимических жестов типа сжимания челюстей и закрывания глаз.

— Да, наверно, это будет наилучший выход из положения, — кивнула Ольга, прекрасно понимая, что он вообще может с ней не встречаться и ничего не обсуждать, имеет полное право. — И Серафиму Сергеевну не будем от работы отвлекать.

— Но до утра пятницы, если что-то изменится, я должна знать об этом, иначе документы автоматически отправятся в суд, — вскинулась Серафима Сергеевна.

— Да, мы безусловно вас известим, если что-то изменится, Серафима Сергеевна! — Глеб слегка поклонился.

"Вот ведь сволочь расторопная! Пройдоха! Интересно, когда он успел всё оформить, даже справку о состоянии здоровья, и разрешение от органов опеки получить?"

Хотя чему тут удивляться? Всё понятно и так. Кто хочет, тот добьётся, а она, Ольга, стало быть, хотела плохо, телилась непростительно долго. И теперь эта мажористая скотина имеет преимущество и будет диктовать Ольге условия, нажимая на все болевые точки. Он же в этом деле такой большой спец… Даже если давно не практиковался, навыки восстановятся сами собой. Это как езда на велосипеде: однажды научившись, уже не разучишься.

В случайное совпадение Ольга не верила. Глеб появился здесь вполне сознательно, специально, а значит, он как-то нашёл её и следил за ней. И это точно никак не может быть связано с Кислым. Кислый умер от инфаркта ещё зимой, а Евгения Александровна, вступив в права наследования, моментально продала весь бизнес. Это произошло летом, и действовала Кислицына через посредников, потому что улетела к Яну в Европу сразу после смерти мужа.

Лёха постоянно следил за этой историей и держал Ольгу в курсе. Он заверил её в том, что проблема с Кислицыными закрыта раз и навсегда, — они сами хотят забыть о произошедшем ужасном кошмаре.

Значит, Глеба сюда привело что-то другое. Если он опять принялся за старое