и хочет, шантажируя ребёнком, вновь подложить Ольгу под какого-нибудь "нужного" человека, то придётся в очередной раз обратиться к Лёхе.

Конечно, Бахтеев сам велел ей сразу сообщать ему о проблемах, как только он позвонит, но Ольга пообещала себе, что не станет больше дёргать Лёху для решения её проблем. Пора научиться самой отвечать за свою жизнь, иначе какая из неё получится мать для такого сложного ребёнка, как Фёдор?!

Если честно, даже теперь, пройдя через все испытания, даже после того, как Глеб обманул её в ситуации с обольщением Яна, Ольга не верила в то, что он опустится до шантажа, отморозится до такой степени. Возможно, с ней Глеб и вёл себя, как подонок, но настоящим подонком он никогда не был. Это во-первых. А во-вторых, вокруг полно гораздо более молодых и красивых женщин, желающих подзаработать, и тащиться за Ольгой в другой регион, плетя попутно трудоёмкие интриги, — это чушь какая-то. Слишком невероятно, слишком глупо, не похоже на Глеба.

Но что-то же ему нужно от неё? И узнать это можно только из разговора с глазу на глаз.

— В какое время заканчивается ваш рабочий день, Ольга Викторовна? — с искренней доброжелательной заинтересованностью спросил Глеб. — Я встречу вас.

Ольга ответила, прекрасно понимая, что всё он знает и так. Однако придётся пока сделать вид, что она принимает правила его игры.

* * *

Вечером, когда рабочий день Ольги закончился, и она, собравшись, вышла на улицу, воспитанников как раз вывели на прогулку перед ужином по причине мягкой, солнечной погоды.

Ольга почти повернула за угол здания, но успела вовремя остановиться и спрятаться, наблюдая за картиной, открывшейся её взгляду. В ворота зашёл Глеб (надо же, ему здесь прямо везде и всюду открыта дорога, по ходу, меценат!) и остановился около участка, на котором гуляла старшая группа.

Глеб был полностью в чёрном и казался ещё выше, чем обычно. Ольга видела, как от группы детей отделился Фёдор и, подбежав к Глебу, обнял его ноги и уткнулся лицом в колени.

Дыхание Ольги сбилось, и не только от ревности и досады. А ещё потому, что она видела, как Глеб смотрит на Фёдора. Никогда раньше она не видела, чтобы Глеб на кого-то так смотрел: тепло, растерянно и как-то отчаянно.

Через секунду Фёдор был на руках у Глеба и обнимал его за шею. Тяжело вздохнув, Ольга покинула своё убежище. Не прятаться же за углом до утра! Придав лицу максимально равнодушное и спокойное выражение, Ольга вышла из-за угла и размеренным шагом пошла по тропинке.

— Мама! — радостно воскликнул Фёдор и начал высвобождаться из рук Глеба.

Ольга успела присесть на корточки и поймать Фёдора в объятия, как только он подбежал.

— Мама. Папа, — пробормотал Фёдор, сопя Ольге в ухо и указывая рукой в сторону Глеба.

И как теперь быть с этим? Как такое пережить? Когда Ольга увидела, как Фёдор обнимает ноги Глеба, она ясно и резко вспомнила о том, о чём приказала себе забыть и не разрешила думать: Глеб потерял жену и нерождённого ребёнка.

Она исключила эту тему из мысленного обихода и из памяти, чтобы ни в коем случае не начать сочувствовать Глебу. Однако Глеб всегда шёл вразрез со всеми её желаниями и настроениями. Он привык резать её сердце по живому. Да что там резать? Пилить тупой ножовкой…

За Фёдором пришла няня, а Ольга и Глеб, попрощавшись с мальчиком, медленно пошли к выходу с территории дома ребёнка.

Они не виделись почти год, и теперь Ольге казалось, что они оба стали совсем другими. Два абсолютно других человека. И они давно абсолютно чужие. Да и были ли когда-то НЕчужими? А как же быть с Фёдором?!

У ворот стояла машина Глеба. Другая, не та, что была раньше, хотя ту тачку Глеб очень любил, просто обожал. Но самым интересным оказалось то, что у этой, новой машины, были местные номера. Может, в аренду взял? И хотя автомобиль совсем не походил на арендованный, — слишком ухоженный, и вот тут-то Глеб остался верен себе, — Ольга решила пока особо не задумываться и принять версию об аренде за основную.

Сама она никогда не приезжала на работу на своей машине, дабы не вызывать лишних вопросов и не будоражить любопытство коллег. Если погода позволяла, она вообще приходила в дом ребёнка пешком.

Глеб открыл перед Ольгой двери у переднего пассажирского сиденья. Молча смотрел, и Ольге стоило больших усилий делать вид, что она совершенно спокойна.

— Куда мы едем? — всё же не удержалась и спросила Ольга, когда Глеб устроился за рулём.

— Мы едем ужинать в одно спокойное место, — ответил Глеб.

— Я не хочу есть, — Ольга начинала раздражаться от его олимпийского спокойствия, и собственное раздражение заставляло её заводиться ещё сильнее.

Очень хотелось вцепиться в самодовольную рожу Глеба и как следует пройтись по ней ногтями.

"Стоп! Злость и раздражение делают меня более уязвимой, и я сама загоняю себя в заведомо проигрышное положение, потому надо собраться".

— Я тоже не хочу, — пожал плечами Глеб. — Но существует такое слово: "надо". К тому же, в спокойном месте намного удобнее вести серьёзный разговор, чем на улице, например.

Ольга молча отвернулась к окну и прикрыла глаза, мысленно медленно считая до десяти. Кажется, немного отпустило. Хватит дёргаться, как конченая неврастеничка.

Машина остановилась у небольшого ресторана, расположенного хоть и в центре, но вдали от шума и суеты, на одной из улиц с пешеходным движением. Внутри помещения оказалось уютно, хоть и немного сумрачно, и Ольга опять удивилась тому, что Глеб безошибочно нашёл в чужом для него городе ресторанчик на свой вкус.

От спиртного оба отказались. Ольга решила заказать только салат, хоть Глеб и пытался навязать ей ещё и горячее. Она не солгала в машине, хоть и не сказала, по какой причине у неё нет аппетита; от волнения, конечно же.

По понятным причинам проявлять дежурную вежливость и спрашивать друг друга о том, как прошёл год, Ольга и Глеб не стали. Ольга почему-то была уверена в том, что Глеб знает о ней гораздо больше, чем она сама хотела бы рассказать о себе.

— Не будем ходить вокруг да около, Оля, — серьёзно заговорил Глеб, как только от столика отошёл официант, принявший заказ. — Я знаю, что ты не любишь это так же, как и я. Поскольку сложилась такая ситуация, что мы оба претендуем на усыновление Феди, предлагаю объединить усилия. Прежде всего, в интересах ребёнка.

— А ты уже точно решил, что это будет именно Фёдор? — ни на