– Как насчет сегодня? – спросил Рыцарь на удивление деловым тоном для парня, которому только что предложили потрогать чьи-то сиськи. Я слегка расслабилась. – Но это будет после закрытия, – добавил он.

Я как-то сразу перестала расслабляться.

– Почему там должно быть закрыто, если у меня есть записка?

«Чтоб ты мог разрезать меня на кусочки и сожрать мой мозг?»

Рыцарь серьезно посмотрел на меня и сказал:

– Потому что, если я приведу в лавку малолетку в первый же день после получения лицензии, Бобби убьет меня, с запиской или без.

Так ли уж сильно я хочу проколоть свои соски, чтобы ради этого снова оказаться в салоне наедине с Рыцарем?

Гадит ли медведь в лесу?

– Я заканчиваю работать в полдесятого, – сказала я.

– Я тебя подберу.

В тот день Рыцарь отвез меня от Колтона на работу, и это было неловко. Я страшно психовала, а Рыцарь был… Как Рыцарь. Он в основном курил и морщился всю дорогу.

Пять часов моей смены тянулись как целых пять дней, хотя я изо всех сил старалась отвлечься. Слава богу, что как раз в тот день мы получили свечи с новым запахом. Я взяла на себя весь проект, отгоняя от него желающих помочь коллег, и сделала для Осеннего Великолепия целую отдельную витрину. Запах мне тоже очень нравился. Он был похож на корицу, и это почему-то меня успокаивало.

Ровно в девять тридцать я услыхала его – визгливый рев адского чудовища, – грузовик Рыцаря въехал на нашу парковку. Я помахала менеджеру рукой, взяла свое барахло и выбежала через заднюю дверь.

Я думала, Рыцарь поступит как все нормальные люди – остановится, не выключая мотор, и подождет, пока я сяду. Но вместо этого Рыцарь въехал колесом на бордюр, вышел, подошел к пассажирской двери, распахнул ее и остановился, ожидая меня. На нем была та черная толстовка с капюшоном, которую он пытался отдать мне, и я сделала над собой усилие, чтобы не понюхать ее, когда он закидывал меня в машину.

Не то чтоб я смогла что-то учуять сквозь тот умопомрачительный запах еды, которым была полна вся кабина. Взобравшись на водительское сиденье, Рыцарь сунул мне бумажный пакет с надписью «Куры-гриль» на боку.

– Ешь, – велел он. Я вытащила оттуда еще теплый пакет из фольги. – А то ты там у меня отрубишься.

– Ты купил мне жареную курицу? – спросила я, стараясь выразить больше энтузиазма, чем ощущала. Эти попытки запихать в меня еду начинали надоедать.

– Ты должна поесть перед тем, как делать пирсинг, и это единственное, что ты ешь, так что… жри давай.

Я послушалась, радуясь предлогу не разговаривать, а Рыцарь сунул в стереосистему диск, чтобы заполнить тишину. На сей раз это было не кантри, а какой-то гибрид панк-рока с чем-то еще, и мне страшно понравилось.

Я покачивалась на сиденье, наслаждаясь музыкой и – как ни противно это признавать – едой.

– Что это? – спросила я, проглотив последний кусок.

– Operation Ivy, – прокричал Рыцарь сквозь шум мотора. Он на секунду оторвался от дороги и взглянул на меня. – Я знал, что тебе понравится.

– Ну, надеюсь, тебе самому это тоже нравится, потому что теперь мы будем слушать только это.

Рыцарь улыбнулся, а я протянула руку и сделала громче.

Песня «Saund System» понравилась мне больше всех, и я заставила его прослушать ее раза четыре подряд, пока не выучила все слова. Я уверена, что ему хотелось двинуть меня по морде, но он хорошо скрывал это, потому что каждый раз, когда я кричала «Еще! Еще раз!», он только хихикал и нажимал кнопку перемотки. Музыка была такой быстрой и ритмичной, что к моменту, как пригород перетек в город и перед нами засияли огни Литтл Файв Пойнтс, мое волнение переросло в полноценную манию.

Я была дико взвинчена. Едва Рыцарь припарковался, я выскочила из машины и буквально полетела по проходу к пожарному выходу, через который Рыцарь впускал меня в салон.

Пока я ждала, чтобы он отпер дверь, я заметила на ступеньке несколько мисочек с кошачьим кормом и водой.

«Этот Бобби заботится о бродячих кошках, – подумала я. – Как Рыцарь».

Когда мы пересекли порог, Рыцарь повернул пару выключателей, и комната осветилась. Было так странно оказаться тут трезвой. Как будто раньше я была здесь только во сне.

Задняя дверь открывалась в узкий коридорчик, в котором по стенам были какие-то двери и который вел в основную студию. Я решила, что за одной из этих дверей был тот сортир с унизительными обоями. Это я помнила.

Рыцарь открыл вторую дверь и щелкнул выключателем. Я сунула голову и увидела небольшую комнатку, похожую на нашу комнату отдыха в «Пьер Импорт» – только тут стены были покрашены черным. А пол был выложен черно-белой плиткой, как и везде. Вдоль всей левой стены шел простой белый прилавок, в нем была раковина, рядом стояли чайник, микроволновка и маленький холодильник. Сверху и снизу были белые шкафчики. У дальней стены стоял потрепанный, но удобный черный кожаный диванчик, а посреди комнаты был дешевый алюминиевый стол, как те, что стоят во двориках, и несколько засунутых под него стульев. На стеклянной крышке лежали журналы про татуировки.

Рыцарь подошел и открыл один из шкафов, вынув оттуда бутылку Южного Успокоительного и пару рюмок. Я отошла с дороги, он вышел из комнаты и ушел куда-то в сторону основной студии. Щелкнув по пути как минимум четырьмя выключателями, он подошел к своей стойке в дальнем углу.

Я раньше не видела студию полностью освещенной (ну, будучи в полном сознании). Это было самое офигенное место, в котором я бывала. Кроваво-красные стены все сплошь были завешаны картинками со стриптизом. Там было восемь стоек, каждая со своим черным кожаным, похожим на зубное креслом, вертящейся черной табуреткой, столиком-подставкой и красным сияющим шкафчиком с инструментами – как те, что у механиков. К шкафчику Рыцаря был привязан полусдувшийся воздушный шарик с надписью «Поздравляем!».

– Это потому что ты сдал экзамен? Как мило! – Мой голос был таким громким, что отразился эхом ото всех стен.

Черт, мне надо как-то взять себя в руки.

– Ага, Бобби любит надувать шары, – отозвался Рыцарь, пристраивая бутылку и рюмки возле своей стойки.

Когда я уселась в это холодное кожаное кресло с откидывающейся спинкой, мое возбуждение скукожилось в свою начальную форму – страха и беспокойства. Рыцарь крутанулся на табуретке и протянул мне наполненную до краев рюмку со сладковато пахнущей жидкостью. Рассмотрев ее, я заметила выбитое на стаканчике лого со словами «Терминус Сити Тату».

– Так боли будет меньше, – сказал Рыцарь. – Твое здоровье. – Он чокнулся со мной своим стаканчиком и опрокинул его одним глотком.

Я отхлебнула из своего, и мои губы, язык, зубы и горло быстро потеряли чувствительность.

Боже, эта дрянь работает. Может, соски тоже в нее окунуть?