Расточительно. Неля притянула миску, положила на свою. Немного воды осталось в дождевой бочке. Сразу бежать к колодцу смысла не было.

Время подошло к концу, но Адам сидел на месте. Он не шевелился. Его руки вызывающе лежали на столе.

— Я не уйду до тех пор, пока мы не проясним это недопонимание.

— Ты пытался на меня ворожить. Тут нет недопонимания.

Неля не смотрела в его сторону, но остро чувствовала внимательный взгляд. Нож был позади и это давало иллюзию безопасности сильнее, чем простенький крестик на груди. Мысленно Неля вознесла молитву.

— Я хотел узнать правду. Для этого, краса моя, все средства хороши.

— Ты пытался осквернить мою душу и сделать игрушкой своего чародейства. Убирайся, или я исполню свой долг, искоренив корень зла.

Адам рассмеялся и Нелю передёрнуло. Ей никогда не приходилось слышать настолько явной насмешки. Неля не удивилась бы, если этот смех был последним, что ведьмы слышали в своей жизни.

— Краса моя, ты не сделаешь это. — Рука Адама накрыла лезвие ножа. — Ты не убийца.

Стратегия запугивания обвалилась.

— Да, ты прав. Я не сделаю это. — Неля решительно пошла к своему венику. — Но я могу сделать кое-что другое.

— Хочешь запереть меня с собой? Краса моя, не обязательно прибегать к этой хитрости. Просто попроси и я больше никогда не покину твой дом. Даю слово.

Это заигрывание? — Неля с трудом сдержала мрачный смешок. Ещё никогда ей не говорили настолько возмутительных вещей. Хотя… Нет. Говорили. Адам говорил. Мысленно Неля себя отругала за невнимательность. Если бы она поняла это раньше, то история могла бы пойти иным путём.

Веник приятной тяжестью лёг в руку. Втянув носом воздух, Неля тихо шепнула:

— Пора изгнать демона.

В тот же момент черенок метлы завибрировал, а Адам вскрикнул. Сухие ветки снова хлестнули его по спине. И снова. Неля била так сильно, что быстро её руки устали.

— Уходи! Уходи! И больше никогда не появляйся!

Адам сопротивлялся, но Неля схватила его за шкирку и выставила за порог. Дверь закрылась, и лишь тогда пришло чувство безопасности.

— Краса моя…

«Сглазила!»

Неуверенно Неля выглянула в окно. Адам стоял прямо перед дверью и явно думал, стоит стучать или нет. В какой-то момент он повернул голову, но Неля спряталась за шторой. Все планы рухнули. Неля была уверена, что стоит ей выйти из дома, как Отче прилипнет к ней, как банный лист.

«Что ж, тогда погоняю пыль»

К удивлению и лёгкому разочарованию, Адам не стоял на пороге долго.

— Ладно. Понял. Когда захочешь — приходи.

Но Неля была уверена, что она никогда этого не захочет.

«Потом надо будет зайти к старосте и написать письмо» — Неля почесала затылок, а после робко вышла на улицу.

Жизнь почти вернулась в привычное русло. Когда большая часть дел оказалась выполнена, в окно постучали. Смеркалось. Неля выглянула за штору и вздрогнула. Староста вместе с несколькими мужчинами стояли прямо на пороге. Сердце екнуло. Мысленно Неля приготовилась бежать, но куда? Второй двери в доме не было, а окна — так жалко портить!

Стук повторился.

— Неля, дитя моё, прошу, открой дверь. Нужна твоя помощь.

Перекрестившись, Неля потянула дверь на себя.

Приятный домашний запах мгновенно разбавился пивной вонью, запахом тяжелого табака и смрадом прогорклого жира. Неля быстро догадалась, что пришедшие явно шли домой с корчмы, когда уважаемый староста их приобщил к промыслу. Сам промысел болтался в руках, как мёртвая рыба в бадье.

— Что это?!

Адам, избитый и распухший, что-то нечленораздельно простонал. Детины бросили его прямо в кровать Нели, после чего гуськом покинули дом. Мысли в голове мгновенно спутались. Что с ним случилось? Почему его принесли сюда? Думают, как бы повесить всё на Нелю?

Она подбежала к стонущему мужчине раньше, чем собралась картинка. Неля схватила Адама за руку. Пульс отчётливо скакал под кожей.

— Что с ним?

— Судя по всему, спускался к пруду и споткнулся. — Староста даже не подошёл к койке. — Барн его нашёл у берега.

Неля принюхалась. Привычное черное одеяние было сухим, запаха тины тоже не исходило. Прежде чем мелькнула мысль, что что-то тут не так, староста неторопливо встал сзади и положил руку на плечо.

— Пока что вверяю его твоей заботе. Мальчику не повезло. Кажется, он очень сильно ударился головой.

Робко Неля приподняла чёрные от крови волосы и облегчённо выдохнула. Виски, лоб и затылок не пострадали. Но вот лицо… На лицо смотреть было страшно даже ей. Неля робко тронула нос и Адам мгновенно заскулил. Староста вздохнул.

— Пожалуйста, сделай так, чтобы его отец к нам не нагрянул.

Глава 17

Адам, побежденный

Адам ничего не понимал.

Мысли спутались в один большой клубок, от которого шло сразу несколько нитей. С одной стороны Лоуренс чувствовал стыд — ему действительно не следовало лезть в чужие мозги, с другой — он хотел узнать истину, с третьей — сытость плохо влияла на работу головы.

Потянуло в сон.

Лес, странное чувство в затылке, быстрые шаги Нели. Кожа все ещё помнила странное, но приятное чувство больших рук, лежащих на пояснице. Казалось, что Адам был ребенком и ничего не весил. А эта грудь…

Анатомия утверждала, а опыт подтверждал, что женская грудь — это две жировые выпуклости, скрытые кожей. Адам и подумать не мог, что после службы в инквизиции он может посмотреть на женщину так, как это изначально задумано природой.

Неожиданно стало интересно — а какая грудь на ощупь? Свои любовные приключения до службы Адам помнил плохо. Настолько неумелыми и пресными оказались ласки.

Единственное, что сохранилось в памяти с тех времён — стойкое разочарование. Не было неземного удовольствия или чувства, что ради второй близкой встречи можно перевернуть весь мир. Товарищи шли на многое ради близости, но Адам не был уверен, что он готов жертвовать временем и деньгами ради такой любви.

Потом в городе пронеслась эпидемия срамных болезней, а позже Адама повысили, и его жизнь превратилась в кошмар. Большая часть незнакомых девушек слилась в одну, искалеченную, измученную, несчастную женщину, которую хотелось жалеть, а не желать. Меньшей же частью оказались родственники и друзья. В их случае шанс попасться Божьему Дому и закончить жизнь в вонючих застенках казался мал, но не исчезал полностью. В минуты самой сильной душевной слабости Лоуренс видел любимую тётку и выводок племянников обезглавленными, безглазыми трупами.

Сейчас все страхи отошли, уступив место запоздалому, почти робкому интересу.

Лицо Адама запылало в смущении. Чувства, будто вымершие, горели в груди и толчками доходили