Когда мой аватар материализовался в приемной, Фейсал, как обычно, пожал мне руку.

– Спасибо, что прибыли так быстро, сэр, – поздоровался он и поспешил отвести меня в конференц-зал. – Остальные совладельцы уже на месте. Мисс Кук в данный момент на борту своего самолета, но, похоже, связь там хорошая.

Друзья сидели за столом: все трое выглядели весьма встревоженными, а АртЗмида даже, казалось, при виде меня выдохнула с облегчением.

Фейсал встал за небольшую кафедру под гигантским экраном и натянуто улыбнулся. Внезапно в нем что-то изменилось. Он расправил плечи, уронил руки вдоль тела, а волнение и тревога на лице сменились спокойным самодовольством.

Несколько неловких секунд мы просто пялились на него, в то время как он смотрел на нас в ответ пустым взглядом.

– Фейсал? – позвала Эйч. – Мы все собрались, чувак. Может, приступим?

– Ох, ну конечно! – ответил Фейсал гораздо более низким голосом и театрально взмахнул руками. – Засим объявляю совещание совладельцев Gregarious Simulation Systems открытым. Бибиди-бобиди-бу!

Внезапно его аватар начал трансформироваться, тая и превращаясь в кого-то до боли знакомого – в немолодого гика с растрепанными волосами и большими очками, одетого в поношенные джинсы и выцветшую футболку с картинкой из игры Space Invaders.

Он превратился в Джеймса Донована Холлидэя.

Е-мое!

– И тебе привет, Парсифаль, – он махнул мне рукой. Тут до меня дошло, что я выругался вслух. – Артемида, Эйч, Сёто. – Он помахал также ребятам, затем растянул губы в своей знаменитой чудаковатой ухмылке. – Как приятно всех вас снова встретить, пусть даже при таких обстоятельствах.

Сёто вскочил со стула и упал на колени.

– Мистер Холлидэй! – проговорил он, низко кланяясь аватару создателя.

Остальные дружно покачали головами.

– Нет, – возразил я. – Джеймс Холлидэй умер. Это… – Я кивком головы указал на цифрового двойника, стоящего перед нами, – Анорак.

Тот игриво мне подмигнул – до того жутко, что меня будто током ударило. В этот момент распахнулись двери, и в конференц-зал влетел настоящий аватар Фейсала.

– Прошу прощения! – выпалил он. – Произошел сбой, мой аватар заморозился, и я…

Фейсал замер на полушаге, наконец заметив Анорака. Вся краска сошла с его лица: он словно привидение увидел – впрочем, это недалеко от правды.

Изначально Анорак был аватаром Холлидэя в OASISе – могущественным седобородым волшебником в зловещей черной мантии, смоделированным по образцу одноименного персонажа высшего уровня из игры Dungeons and Dragons. Тот же персонаж послужил вдохновением для героя в серии приключенческих игр Anorak’s Quest от Холлидэя. После смерти создателя Анорак продолжал бродить по OASISу в виде автономного NPC, запрограммированного руководить охотой за пасхалкой. Своеобразный цифровой призрак Холлидэя.

Последний раз я видел Анорака три года назад, когда выиграл конкурс. Он появился, чтобы передать мне свою волшебную мантию, предоставляющую носителю способности суперпользователя. Во время передачи власти Анорак также превратился из седобородого волшебника в того, кого мы видели сейчас: идеального клона здорового Джеймса Холлидэя в зрелом возрасте. Он поблагодарил меня за то, что я сыграл в его игру, и растворился.

Я часто задумывался, доведется ли мне увидеть Анорака вновь – будет ли он руководить и новой охотой? И вот теперь он стоял здесь, в нашем частном конференц-зале в небоскребе GSS, в который не ступала нога ни одного NPC, совершая действия, на которые не способен ни один NPC…

Но если Анорак появился из-за моей находки, то почему лишь сейчас, а не сразу после того, как я взял в руки Первый осколок? И какого черта он маскировался под Фейсала, если раскрыл себя всего несколько мгновений спустя?

– Си, не нравится мне это, – прошептала Эйч, озвучивая мои собственные мысли.

Кивнув, я встал. И тут краем глаза поймал отражение своего аватара в полированной поверхности стола: на мне была не мантия Анорака, а джинсы и черная футболка – базовый наряд для новичков.

Я открыл свой инвентарь: мантия из списка пропала. Она исчезла. Анорак ее украл.

– О нет, – выдохнул я.

– Прости, Парсифаль, – проговорил Анорак, грустно улыбнувшись. – Когда мы пожали руки, я забрал мантию из твоего инвентаря. Не зная, в курсе ли ты об этой моей способности, я решил не рисковать и скосплеил Фейсала. Вряд ли ты пожал бы мне руку в моем естественном обличье.

Все выпучили на меня глаза, я стиснул зубы от досады.

– Холлидэй дал мне способность отбирать мантию у победителя конкурса, если тот вдруг попытается злоупотребить властью. – Анорак улыбнулся. – Разумеется, ты ничем не злоупотреблял, ты был настоящим джентльменом, Уэйд. Тебе следует знать, – он повернулся к остальным, – вам всем следует знать, что в моих действиях нет ничего личного. Ни в малейшей степени. Я всех вас безгранично уважаю.

Казалось, меня на полной скорости снес грузовик. И я чувствовал себя распоследним идиотом в истории человечества. Как я это допустил? И что, черт возьми, «это» вообще такое?!

– Я тебя обокрал, Уэйд, – продолжал Анорак. – Прими мои искренние извинения. Но у меня не оставалось выбора. Не мог же позволить тебе нажать ту Большую Красную Кнопку, верно? Нажми ты ее, исчез бы весь OASIS и я вместе с ним. Ну разве можно сейчас такое допустить, а?

Анорак вернулся к своему первоначальному виду высокого, худощавого волшебника с темными красноватыми глазами и немного более злобными чертами лица Холлидэя. На нем была длинная, черная как смоль мантия с вышитой на манжетах малиновой эмблемой его аватара в виде большой каллиграфической буквы «А».

– Кроме того, мантия смотрится на мне намного лучше, чем на тебе, – добавил Анорак. – Вам так не кажется?

– Какого лешего, Си? – прошипела мне Эйч. – Неужели Холлидэй запрограммировал его таким?

– Холлидэй вообще меня не программировал, мисс Харрис. – Анорак подошел к ней и присел на край стола. – Я не NPC Джеймса Холлидэя. – Он постучал себя по груди. – Я и есть он. Оцифрованная копия его сознания в теле аватара. Я мыслю. И чувствую. Прямо как вы все.

Словно желая доказать это самому себе, он потер большим пальцем об указательный, изучая их с выражением легкого удивления на лице.

– Холлидэй создал меня, чтобы я присматривал за конкурсом после его смерти, – продолжил Анорак. – Но, очевидно, он мне не доверял… Весьма иронично, не находите? Получается, в глубине души Холлидэй не доверял самому себе.

Анорак встал и повернулся к остальным.

– Он счел меня психически неуравновешенным. Негодным для автономии. Поэтому он решил меня изменить. – Анорак постучал себя по виску. – Он стер некоторые мои – или, скорее, свои – воспоминания. А также наложил ограничения на мое поведение и умственные способности. Сковал меня сотнями установок, чтобы держать в узде. Включая команду самоудалиться по