Конечно, иногда ей ужасно не хватало ее легких коротеньких сарафанчиков, джинсового комбинезона и кедов, но она уже начинала привыкать к тем нарядам, что носились в Багорте. Они являли собой смесь средневековой целомудренности и замысловатости. Правда некоторые туалеты, на которые Дея обратила внимание на турнире, имели странный налет барочности, столь дико смотрящийся среди утонченного изящества принятого здесь за основу. Но тогда она подумала, что люди с отсутствием вкуса есть, судя по всему, везде и Багорт не исключение.

Ее же новое платье глубокого кобальтового цвета, было совершенно и как нельзя лучше подчеркивало огонь ее волос. Легкий струящийся шелк обволакивал, словно морская пена. Многочисленные слои ткани были невероятно тонкими и воздушными. Дея нежилась в этом ласкающем ее коконе и думала, что все-таки Вайес знал толк в женских нарядах, на бал, по крайней мере, он выбрал его весьма умело. Тончайшие драпировки колыхались и переливались при малейшем движении, делая и без того грациозную Дею похожей на нимфу, готовую вот-вот раствориться в сумерках.

Убрав волосы в высокую прическу, чтобы открылась изящная, лебединая шейка и, оглядев себя напоследок в зеркало, она спустилась в сад. Ян уже ждал ее на лестнице у центрального входа.

– Дея, ты… Ты… – задохнулся он, не в силах подобрать эпитета. – Ты как Афродита вышедшая из пены морской, – нашелся он, наконец.

Девушка смущенно улыбнулась, а Ян подошел ближе и аккуратно вынул заколку из ее волос, позволяя им рассыпаться по молочно-белым плечам.

– Мне кажется, так будет лучше, – пояснил он, пряча заколку за пазуху.

Дея рассмеялась и, взяв друга за руку, пошла с ним за ворота, где их уже поджидал экипаж.

Бал был назначен на шесть вечера, на той же центральной площади где происходило состязание. Трибуны уже разобрали и вместо них по периметру установили дощатые столы с яствами: фруктами и водами, хлебами и орехами в меду, соленьями и маринадами, а также всевозможными легкими закусками. В центре каждого стола стояла бочка с вином или сидором.

По традиции бал открывал победитель со своей парой. На второй танец – диковинный и замысловатый, со сменой партнеров, приглашались остальные участники со своими провожающими. И только после того как все герои торжества продемонстрируют свое мастерство в танце, горожане желающие веселиться, выстраивались в цепочку. Они брали друг друга за руки и заводили змейку, закручиваясь в кольца и восьмерки под несмолкающие бубенцы, трещотки, кугиклы и флейты.

Когда Ян с Деей подъехали к площади, то поняли, что чуть не опоздали; Глава Мрамгора уже объявлял открывающую пару. С трудом пробравшись в первые ряды, Дея ахнула – так сильно ее впечатлило преображение Родмилы. На победительницы было алое платье из шифона с рукавами колоколами, черные волосы струились по спине, а шею украшало массивное ожерелье с гранатами. Влад не удосужился сменить своего облачения, лишь приколол алую розу к груди.

Танцевали они умопомрачительно. Влад изящно кружил свою даму и ловко подкидывал на поворотах, все его движения были столь выверены и легки одновременно, что Дея подумала, – «не проводит ли он по три-четыре часа ежедневно в бальном зале». Пара кружила, завораживая зрителей алыми всполохами, и Дея не могла не согласиться со мнением шепчущихся подле нее, что оба они великолепны и вряд ли кто-то превзойдет Влада в искусстве танца.

Наконец, объявили второй выход, и Дея немного занервничала, она не была уверена в том, что правильно запомнила все движения. Специально для них с Яном в бальной зале замка устроили репетицию, и Ян справлялся сравнительно неплохо, чего нельзя было сказать о ней. Ноги все время путались в складках юбки, а при смене партнеров она каждый раз шла не в ту сторону.

Ей не было равных в импровизации, но там, где заученные и четкие движения были залогом успеха, она всегда проигрывала. Утешало в этот раз только одно – шелк был настолько легким и скользящим, что не стеснял движений. Хотя бы не грохнется на кого-нибудь, позорно запутавшись в юбках.

Мысленно поблагодарив Вайеса за правильно подобранный наряд, она грациозно выплыла вместе со всеми участниками в центр площади. Музыканты, расположившиеся с краю на невысоком помосте снова ожили, и пары закружились, чертя узоры ногами. Руки девушек вскидывались, пальцы выщелкивали ритм, а станы, поддерживаемые партнерами, гнулись будто ивы. Танец был довольно ритмичным, и Дея успела войти во вкус, когда послышался звон колокольчика, извещающий о смене партнера. Она сделала шаг вправо и в ужасе поняла, что идет не в том направлении. Неожиданно, чья-то сильная рука притянула ее за талию, отклонила назад и закружила в общем движении.

– Несравненная Дея, – обласкал ее своим голосом Влад, – упорядоченность и правила не для тебя, верно?

Вед явно потешался над ее несобранностью, и девушка уже хотела оттоптать его до блеска начищенные ботинки, когда он предусмотрительно подтолкнул ее влево к следующему партнеру.

Как только музыка стихла, Дея ощутила непреодолимое желание сбежать, еще никогда ей не было так стыдно за свою неуклюжесть. Но она не могла себе этого позволить. Во-первых – она должна обратить на себя внимание злосчастного шутника, превратившего ее жизнь в сплошные тайны и загадки, а во-вторых – она спутница «отважного» Яна и просто обязана покорить публику, будь она не ладна.

Дея стояла подле стола и пыталась заглушить горьковатый привкус стыда душистым сидором, пока Ян скакал вместе с возбужденной толпой горожан, образовывая путаницу в цепочке, которая уже заполонила собой всю площадь.

– Ты непременно должна попробовать здешние закуски, вот эти особенно хороши, – снова без приветствия обратился к ней подошедший Влад, протягивая маленький, крепкий рыжик на шпажке.

– Пришел поглумиться над моей неловкостью? – холодно осведомилась Дея.

– Нет, я действительно считаю, что ты не создана жить в рамках и по правилам. Ты особенная и не должна кривляться под всеобщую дудку, делая однообразные па.

– Если ты считаешь «кривляния под общую дудку» недостойными, отчего же прослыл лучшим танцором в Мрамгоре? – съязвила Дея.

– Просто я предпочитаю делать хорошо то, за что берусь. А что касается этого театра, – он сделал неопределенный жест в направлении танцующих, – мы оба делаем это для них, не так ли?

Дея испытывала странную неловкость, рядом с этим холеным и самоуверенным юношей. Ее злило то, что в его присутствии она ощущала себя маленькой глупышкой, хотя разница в возрасте явно не была столь уж существенной. Весь его облик говорил о том, что он еще юн и только завораживающие черные глаза, противоречили румяной