действительно какая-то стена позора. Ее лучший друг, такой сильный и мужественный испугался девчонки, и это обстоятельство не укрылось от проницательного Веда.

Ей захотелось защитить друга, как-то оправдать эту его маленькую слабость.

– Мы с Яном росли в довольно замкнутой обстановке, – начала она, – но даже если ты прав и он действительно робок с девушками, то это не беда, потому как они с ним не особо стеснительны, – она вспомнила Ждану и непроизвольно скривилась, замечая, как Влад всверливает в нее свои сузившиеся глаза.

Ее пробрал озноб.

– Подозреваю, что проблемы подобного рода возникают у него с одной единственной девушкой, – проговорил он нарочито медленно.

Потом неторопливо, словно нехотя отвел взгляд и снова уставился на проекцию, где последняя троица уже шла по каменному залу освещенному волшебной пылью.

Развернувшаяся там сцена заставила сердце Деи на миг остановиться. Она с такой силой вжала свои пальцы в край скамейки, непроизвольно подаваясь вперед, что послышался хруст ломающихся ногтей. А когда Ян падал в нескончаемую бездну, она потеряла его из виду.

Дея тщетно искала в мутном отображении подземелья друга, но и Ян, и Сеслав исчезли. Зато Родмила по-прежнему была там, к тому же, чудесным образом раздвоившаяся – одна Ведунья лежала на земле в лужи крови, другая – (ее копия) стояла над бездыханным телом, в истерики заламывая руки. Тишина, в которой разворачивалась эта горестная картина, усиливала общее напряжение, и вот уже волна оцепенения прошлась по всем трибунам, лишая зрителей самой возможности дышать.

Сначала Деи почудилось, будто она смотрит немое кино времен Чарли Чаплина, столь нелепым и наигранным казалось отчаяние девушки. Но потом она вспомнила слова Влада, осознав, наконец, истинную силу страха. Бесплотный, эфемерный, пускающий извилистые корни в самую глубь твоего естества, он способен убить тебя медленно и мучительно, либо же в одночасье. Твой самый коварный и опасный враг – порождение твоего же ума.

Теперь Дея видела – отчаяние Родмилы было неподдельным. Девушка упала на колени и зарылась лицом в волосы своего двойника, сотрясаясь в рыданиях. Потом неожиданно и порывисто вскочила на ноги, не женственно утерла слезы рукавом и направилась в сторону одного из порталов, в глубине которого, как показалась Деи, мелькали языки пламени.

Из оцепенения ее вывел скрежет мозаики, она снова складывалась в ступени. А вскоре на поверхность вышла и сама Родмила. Она шла, будто железный дровосек на негнущихся ногах и затравленно озиралась по сторонам.

Трибуны взорвались аплодисментами. Кто-то крикнул – «черная роза» и вот уже все ярусы скандировали экспромтное прозвище победительницы.

– Черная роза! Черная роза! – орали сотни глоток.

Дея была настолько потрясена происходящим, что даже не заметила, как Влад поднялся с трибуны. Только что сидел рядом и вот уже идет навстречу к своей подруге. Высокий и изящный, с мнимой небрежностью он взял ее под локоть и провел по кругу. Возбужденный народ кричал и свистел. На еле передвигающую ногами Веду, посыпались цветы и поздравления. Толпа шумела, гудела как огромный колокол, казалось еще чуть-чуть и дома стоящие близ площади, зайдутся тряской.

И вдруг трибуны смолкли.

По стеклянным ступеням взбирался пыльный и измотанный Ян, со своей безвольной ношей.

Дея сорвалась с места, бросилась к другу и чуть было не упала, запутавшись в платье.

Прекрасная рубаха расшитая звездами была порвана, волосы и плащ припорошены пылью, в глазах читалась усталость и тоска. Дея обняла его и нежно погладила по голове, словно пытаясь утешить, но чьи-то руки отстранили ее, чтобы принять у Яна бессознательного Сеслава.

***

После, когда все закончилось, Ян и Дея сидели в его комнате и вспоминали, как выступал Вайес. Его речь была немногословной, но емкой – он возносил хвалы Родмиле и Яну за отвагу и находчивость, за отзывчивость и благородство душ, а еще за то, что смогли сплотить воедино соревнующихся между собой людей.

Ян уже было решил, что провалился и опозорил себя, поэтому никак не рассчитывал на столь громкие дифирамбы в свой адрес. И конечно у него не возникало сомнений в том, кому должно было принадлежать звание победителя, ведь свое испытание он все-таки провалил в отличие от Родмилы.

Оказалось, что Ведунья страшиться смерти и ей привиделось, что она разбилась вовремя падения и как бы смотрит на себя со стороны. Но она нашла в себе силы и шагнула в неведомое и неизбежное – туда, куда по ее мнению попадают все Веды после смерти. На деле же, она вышла на поверхность победителем.

Как и предвидела Омелла, всех остальных участников забрали из подземелья сразу после окончания турнира. Больше всего пострадал, граничный Страж, которого Ян вынес с подвесного моста. Его переломы оказались вполне реальными, и бедняге предстояло провести месяцы во врачевальнях Мрамгора.

Но даже это не сильно омрачило всеобщего ликования и восторга. Багортцы шумели еще долго и буквально на руках несли Родмилу и Яна до ворот замка, где победительница и отважный Ян (так его прозвали жители Багорта) должны были привести себя в порядок и отдохнуть перед балом в честь участников турнира.

Ян улежал на диванчике подле камина и ерошил еще влажные после мытья волосы, пересказывая Деи их злоключения в подземелье. Она тоже делилась своими впечатлениями стороннего зрителя, который чуть не до самого конца смотрел все в полном непонимании происходящего. Эпизод с обнаженной девичьей спиной оба деликатно опустили. Дея боялась того, что Влад окажется прав и в видении Яна действительно была она. Ян же просто не мог сознаться подруге в том, что выставил на всеобщее обозрение, столь интимную сторону своей внутренней жизни. Ему казалось, что он своим позором замарал и Деину честь тоже.

Глава 12

Звездный дождь.

Вайес снова прислал Деи новое платье, аргументируя это тем, что спутнице героя негоже представать на балу в том же наряде, что и на турнире.

Городские праздники проводились в Багорте не так часто, и каждая деталь туалета участков и их сопровождающих еще долго обсуждалась простыми жителями, охочими до красочных зрелищ и шумных гуляний. Яну тоже презентовали праздничные одежды, и новую небесно-голубую рубашку.

– Я поражаюсь щедрости Вайеса, – щебетала Дея, разворачивая сверток с подарком. – такие роскошные ткани и главное непонятно за что?

– Ну как за что? – поражался Ян, – просто за то, что ты такая красивая.

– Да ну тебя, – отмахнулась Дея, воспринимая слова друга как шутку. – Пойду к себе, переоденусь, – и она оставила Яна, приводить себя в порядок перед балом.

Облачившись в новое платье, которое, судя по всему,