Никита, прошу, поделитесь своими мыслями, — тут же придвинулась она к парню, который сидел между двумя язвами и отчего-то оставался абсолютно спокойным. — Даме высшего общества идут длинные когти… то есть ногти, как у Ларисы Викторовны? Или же вы предпочитаете аккуратные и ухоженные ладони? — поинтересовалась она, вот вообще ни на кого не намекая!

— На самом деле, мне нравятся такие очаровательные пальчики, как у Виктории: натуральные и не покрытые излишними украшениями, — этот кадр вновь улыбнулся мне, отчего я тут же почувствовала, как две пары разъярённых глаз одной только силой мысли роют мне могилу.

Он что, смерти моей хочет? Зачем всё это? Пусть сам с воздыхательницами разбирается, а меня в свои разборки не впутывает! А то если он продолжит так надо мной подшучивать, эти две фурии меня живьём и сожрут. И вообще? При чём тут я? Я ведь не просто так делала вид, что усиленно изучаю документы! Всё для того, чтобы ненароком не быть втянутой в это змеиное кубло.

— Спасибо за комплимент, — пренебрежительно бросила я сыну герцога, не отрывая взгляда от документов.

— К слову, печенья действительно выглядят аппетитно, — довольно улыбнулся Никита, никак не задетый моей реакцией. — Виктория, не хотите попробовать? С вами я с радостью поделюсь этим замечательным подарком. Вы ведь не обидите собственную сестру, высказав недоверие её кулинарным талантам?

Вот же ж чёрт! Всё-таки попала. Откажусь или соглашусь — проблемы будут в любом случае. Да что вообще задумал этот тип? После собрания надо будет обязательно вправить ему мозги на место. А пока… Раз обиды вселенского масштаба со стороны Софии мне в любом случае не избежать, по крайней мере, поддержу сестру.

— Если только одну печенюшку, — с трудом смогла выдавить я улыбку, протягиваю руку к корзинке. — Я сейчас занялась своей физической формой и придерживаюсь строгой диеты, так что больше, к сожалению, не могу себе позволить.

— А разве вы сами не попробуете мой подарок, уважаемый Никита? — бросив в мою сторону убийственный взгляд (эм, я ведь вроде ей помогла, разве нет?), Лариса вновь принялась обхаживать сына герцога. — Взгляните, изюм для печенья был доставлен из далекой Нагуры…

Бооооооооги! Я больше не могу! Спасите меня, кто-нибудь! Если эти двое скажут ещё хоть слово об этом долбаном печенье, я точно не сдержусь! И как у них только получается так изысканно оскорблять друг друга, отталкиваясь от любой темы?! Это ведь настоящее искусство! В прошлый раз, когда мы попали на одну смену в администрации, мои родственницы битый час разглагольствовали перед Никитой о том, у кого из них лучший почерк, а в позапрошлый вообще обсуждали, кому родители дарили больше подарков в детстве. Если эти две принцесски и вправду рассчитывают, что таким образом смогут соблазнить сына герцога (а всем здесь кристально ясно, что именно это их цель), то я могу им только посочувствовать. То ли они каких-то дебильных любовных романов в детстве перечитали, то ли просто головой оторваны от мира. В любом случае, мозгоправ им явно не помешает.

— Хм. А знаете, очень даже неплохо, — произнёс сын герцога задумчивым тоном, надкусив печеньку. — Мне определённо нравится, — от одной этой фразы сестра озарилась сияющей улыбкой, а София с трудом сдержалась, чтобы не зашипеть по-змеиному.

— К слову, я слышала, что ваша матушка — настоящая любительница сладостей и разбирается во всех их тонкостях. Как думаете, ей могло бы понравиться моё печенье? — не теряя времени, продолжила Лариса лить мёд в уши Никите.

— Да, она определённо такое любит, — протянул парень, как будто не понимая, к чему именно клонила Лариса; сам же он при этом, не переставая, смотрел на Софию, как мне кажется, специально стараясь её посильнее задеть.

— В таком случае, надеюсь, ваша матушка не посчитает оскорбительным, если я возьму печенье с собой на приём для близкого круга, который многоуважаемая герцогиня вскоре устраивает в вашем семейном поместье? — поинтересовалась сестра, стреляя глазками в сторону своей жертвы.

— Отчего же? Думаю, она лишь обрадуется.

— Говорите так, как будто бы у вас есть приглашение на сие мероприятие, — не сдержавшись, вставила свои пять копеек София.

— Разве это проблема? — спокойно пожал плечами Никита. — Уверен, матушка, так же как и я, будет рада видеть на своём приёме уважаемую Ларису Викторовну… как и Викторию, разумеется, — многозначительно закончил он, пристально и с интересом глядя в мою сторону.

Гадство! Сказано это было таким тоном, что не нужно быть дешифровщиком, чтобы понять скрытый смысл. В принципе, слова герцога переводились следующим образом: «с какого-то перепугу я хочу пригласить к себе домой Викторию, и буду не против, если она возьмёт с собой сестру». Разумеется, этот подтекст поняла не только я. Хорошо хоть, что у Ларисы и Сони нет лазерной пушки Супермена в глазах, а то боюсь, я бы уже давно осыпалась пеплом, сгорев дотла.

— Кхе-кхе, — «вежливо» напомнила о себе София, до того как я успела ответить. — Уважаемый Никита, для меня было бы огромной честью поближе познакомиться с вашей благородной семьёй.

— Даже не знаю, — Никита задумчиво взялся за подбородок, после чего вновь повернулся ко мне с хитрой ухмылкой на лице. — Виктория, как вы думаете, стоит ли мне похлопотать перед матушкой за вашу кузину?

«Ах ты, сволочь такая! Что я-то тебе сделала?!», — чуть не выкрикнула я в лицо зазнавшемуся говнюку. Однако вместо этого, вовремя взяв себя в руки, я нервно взглянула в лицо Софии… и прям-таки подскочила на месте. Слишком уж угрожающе выглядел карандаш в её руке. Казалось, что дай ей волю, и она прямо здесь в меня его и воткнёт. Надеясь на хоть какую-то поддержку, я повернулась к Ларисе. Ага, как же! Каждой своей клеточкой я почувствовала, как меня бьёт исходящий от неё ток. Вот тебе и сестра, называется.

Пока в моей голове вертелась куча всевозможных мыслей, сама я под пристальным вниманием не только этих троих, но и других членов совета, старающихся делать вид, что их здесь нет, произнесла с вежливой улыбкой:

— Прошу прощения, однако неопытная первокурсница, вроде меня, не вправе советовать что-то столь искушённому и эрудированному префекту. Всё-таки, мне определенно не хотелось бы, чтобы у учеников академии сложилось впечатление, что их старший префект не способен принять решение самостоятельно. Не говоря уже о том, что