удивился бы меньше, даже если бы в комнату прямо сейчас прискакал пасхальный кролик. У остальных присутствующих тоже буквально рты открылись от удивления.

– Не стоит так уж впечатляться, – проговорила Гвин, увидев, что на нее устремлены все глаза. – Иногда, понимаете ли, родителей мы слушаем в самую последнюю очередь, – добавила она, обращаясь больше к себе.

Остальные дружно закивали.

– Я много лет оставалась глуха к папиным идеям. «Не надо скармливать мне свою философию», – отвечала я ему всякий раз, когда он пытался советовать мне посмотреть на вещи иначе. Он считал, что я должна отказаться от ненависти, которую чувствую к бывшему мужу, простить сестру, которая сильно меня обидела, и изменить свое мнение о расах. Но он же мой папа. Что он вообще понимает?

Она замолчала, но никто не решился прервать ее повествование – настолько честным к себе оно казалось.

– Я здесь только потому, – прошептала она, – что это было его предсмертным желанием.

Лу наконец нарушил тишину.

– Когда он умер?

– Полгода назад, – сказала она. – Его сбил пьяный водитель на пешеходном переходе. Он умер на следующий день.

– Ужасно, – проговорила Кэрол. – Даже представить себе не могу.

Элизабет приобняла Гвин за плечи.

– Мне так жаль, Гвин, – сказал Мигель.

– Да, – согласилась Риа, качая головой. – Какая ужасная трагедия.

– Ирония казалась просто невыносимой, – сказала Гвин. – Папа всю жизнь пытался помочь людям отказаться от злобы, которую они затаили на тех, кто с ними плохо обращался. А потом его убил пьяница! Никакие идеи не смогли бы его от этого спасти.

– Вы правы, Гвин, – согласился Юсуф. – Не смогли бы. Полностью избежать дурного обращения со стороны других невозможно. Ваш отец этого никогда и не утверждал. Но вы можете не позволить дурному обращению уничтожить вас и мир в вашем сердце. Даже такому ужасному злу, которое причинили вам.

Юсуф посмотрел на нее.

– Хотите, устроим перерыв?

Она покачала головой.

– Все нормально.

Потом она посмотрела на Юсуфа и Ави.

– Спасибо, что помогли мне его услышать, – сказала она. – Вы заставили меня о многом задуматься. И, кстати, – добавила она через несколько мгновений, оглядев собравшихся, – любимым словом моего отца было «действие».

– «Действие»? – переспросил Лу.

– Да.

– Почему?

– Я не совсем уверена, – ответила она. – Но Юсуф наверняка знает.

– Да, мне кажется, я знаю, – сказал тот. – Думаю, ваш отец таким способом напоминал себе, что из «ящика», конечно, можно выбраться, найдя место, находящееся вне его, и посмотрев на ситуацию с новой точки зрения, но для того, чтобы остаться вне «ящика» и держаться от него подальше, нужно все-таки применять определенную стратегию. Иными словами, нужно что-то делать.

– Что делать? – спросил Лу.

– Только он мог знать, что ему делать, – ответил Юсуф.

Лу ответ совершенно не понравился.

– Но тогда это ведь никак не поможет мне. Простите, Юсуф, но это не ответ. Мне нужно что-то большее.

– Да, так и есть, Лу, но Бен был достаточно мудр, чтобы понимать: ни он, ни любой другой человек не смогут дать вам того, в чем вы нуждаетесь больше всего. То, что вы считаете недостаточной помощью, на самом деле – единственный совет, который на самом деле поможет. Любой другой ответ будет просто ложью.

– Тогда объясните мне, что вы имеете в виду. Я не понимаю.

– Конечно. Давайте снова вспомним истории, которые мы обсуждали вместе. Помните, Ави хотел написать письмо Хамишу?

– Да.

– И он сделал то, что хотел, правильно?

Лу кивнул.

– Помните, у меня было желание найти Мордехая?

Лу снова кивнул.

– Я сделал то, что хотел – точно так же, как и Ави. Правильно?

– Да, – ответил Лу, все еще не понимая, к чему идет разговор.

– Мэй Ли и Майк не только подумали, что нужно разуться: они на самом деле взяли и разулись. А Кэрол вчера извинилась перед Мигелем при всех, помните?

– Да, – едва слышным шепотом ответил Лу.

– Она не только подумала, что нужно извиниться: она на самом деле это сделала.

Лу кивнул.

Юсуф посмотрел прямо в глаза Лу.

– Если можно, я выскажу одну догадку по поводу вас, Лу. Вы не возражаете?

– Да что уж там, – сказал Лу без какой-либо бравады, которой, несомненно, сопровождались бы эти слова всего двадцать четыре часа назад.

– Я предполагаю, что пока мы были здесь все вместе, у вас тоже появились определенные желания – вы что-то хотели сделать или начать делать для Кори, или для Кэрол, или, может быть, для кого-нибудь на работе. Я прав?

Лу тут же вспомнил о желании написать Кори письмо, и о желании извиниться перед Кейт и сделать все возможное, чтобы она вернулась обратно в «Загрум». И, конечно же, о желании иначе относиться к Кэрол и сделать что-то со своими «ящиками», чтобы они не отравляли их отношения и дальше.

– Да, такое было, – ответил Лу.

– Тогда, пожалуйста, снова посмотрите на доску, – сказал Юсуф. – После того как мои желания и чувства по отношению к людям восстанавливаются, в каком месте схемы я оказываюсь?

– Наверху, – ответил Лу.

– То есть за пределами «ящика»?

– Да, пожалуй, так.

– В тот момент, когда у вас снова появляется желание помочь, вы уже смотрите на этого человека не из «ящика». Теперь перед вами встает новый вопрос: не как выбраться из «ящика», а как не попасть в него снова. Если посмотреть на схему с самого верха, – продолжил он, – что нужно сделать, чтобы не оказаться в «ящике»?

– Прислушаться к чувству, к желанию – задумчиво проговорил Лу.

– А кто единственный человек, который знает, какое желание он должен осуществить? – спросил Юсуф.

– Наверное, только тот, кто испытывает это желание, – сказал Лу.

– Именно, – ответил Юсуф. – И именно поэтому я не могу вам сказать, что следует сделать лично вам. Вашей жизнью живете только вы – вы знаете обо всех оскорблениях, упущенных возможностях, мелких обидах и так далее. Я, например, не мог сказать Ави, что он должен написать письмо Хамишу. Об этом мог знать только он сам. Он, с другой стороны, мог не знать о моей жизни столько, чтобы посоветовать мне найти Мордехая Лавона. И еще стоит обратить внимание, что нужно не только понимание, что что-то нужно сделать, но и желание это сделать. Это желание должно появиться внутри, – сказал он. А затем добавил: – Как уже появилось внутри вас, Лу.

Юсуф немного помолчал.

– Когда мы восстановим в себе чувства к другим, мы должны что-то сделать, руководствуясь ими. Вот почему любимым словом Бена было действие. Мы должны прислушиваться к своим чувствам и желаниям, а не предавать их. Если бы, например, вы, Лу, предали сейчас свои чувства к другим, вы бы, несомненно, нашли им оправдания. Вы бы вернулись обратно в «ящик». Так что ключ к тому, чтобы не вернуться в «ящик», после того как вы смогли из него выбраться, – делать то, что, как вам кажется, вы должны сделать. Руководствоваться чувствами «вне ящика», которые у вас появились.

С этими словами Юсуф дописал к списку четвертый элемент.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ВНУТРЕННЕЙ ЯСНОСТИ И МИРА

(ЧЕТЫРЕ ЧАСТИ)

Побег из «ящика»

1. Ищите признаки того, что вы находитесь в «ящике» (осуждение, оправдание, очернение, распространенные типы самооправдания и так далее).

2. Найдите себе место, находящееся вне «ящика» (не искаженные «ящиком» отношения, воспоминания, занятия, места и так далее).

3. Обдумайте ситуацию заново (то есть с этой точки зрения «вне ящика»). Задайте себе вопросы:

• Какие трудности, испытания, тяготы, боль переживает этот человек или эти люди?

• Как я (или группа, частью которой я являюсь) усугубляю эти трудности, испытания, тяготы и боль?

• Каким еще образом я или моя группа пренебрегали или плохо обращались с этим человеком или группой?

• Каким образом мои ящики «Я лучше», «Я заслуживаю», «Я хуже» и «Меня должны считать таким» скрывают правду о других и обо мне и мешают найти возможные решения?

• Что, по моему мнению, я должен сделать для этого человека или группы? Что я могу сделать, чтобы помочь им? Оставаться вне «ящика»

4. Действуйте, руководствуясь новыми обнаруженными у себя чувствами; делайте то, что, как вам кажется, вы должны сделать.

– Вот так, – сказал Юсуф, – можно восстановить мир внутри вас, даже если вокруг бушует война. Мы ищем признаки того, что находимся в «ящике». Затем находим область за пределами «ящика», которая позволит нам яснее осмыслить ситуацию. А затем начинаем думать о тяготах других людей, а не только о наших собственных. В процессе мы обычно видим что-то, что не видели раньше, и это, соответственно, побуждает нас на новые действия. В тот момент, когда мы восстанавливаем в себе чувство или желание помочь, мы выбираемся