Репнин, являвшийся любимцем Екатерины (он исполнял многие дипломатические поручения императрицы и всякий раз справлялся), приветствовал государыню, они с Храповицким поехали по сторонам ее кареты. В самом Смоленске, как ранее и в Луге, и в Великих Луках, на улицах, где проезжал кортеж, стояли горящие смоляные бочки, а все дома были украшены разноцветными фонарями. Едва карета императрицы въехала в черту города, раздался барабанный бой – Екатерину приветствовали военные барабанщики, выстроившиеся вдоль дороги. Тут же раздались пушечные залпы – это стреляла крепостная артиллерия.

Когда карета подъехала к дворцу (этот деревянный дворец был специально построен для императрицы к ее приезду), двери его широко распахнулись и навстречу вышел высокий человек с умным и властным лицом. Это был всесильный фаворит, «повелитель Юга», как его величали, светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический. Несмотря на довольно крепкий мороз, он был в одном мундире, сверкающем золотом и украшенном многочисленными орденами. Отстранив слугу, Потемкин сам открыл дверцу кареты, опустил подножку и подал руку Екатерине.

Увидев своего давнего друга, она улыбнулась и покачала головой:

– Ах, Григорий, ты все же примчался сюда, бросил свой Херсон и город, что ты назвал моим именем. Я должна бы тебя серьезно пожурить за своеволие, но ты ведь знаешь, что я не могу на тебя сердиться.

Она подала Потемкину руку и вышла из кареты. Из толпы собравшихся раздались приветственные крики, сливаясь с боем барабанов и залпами пушек, они создавали торжественную музыку праздника. Екатерина прошла через площадь к собору, где долго молилась, после чего заявила, что сегодня слишком утомлена и бала давать не намерена, но завтра всех приглашает на праздник. В сопровождении губернатора Репнина и своего юного фаворита Дмитриева-Мамонова она проследовала во дворец. Потемкина рядом с ней в это время уже не было.

Трое оперативников все это время находились неподалеку от Екатерины и внимательно оглядывали толпу. Убедившись, что императрице ничего не угрожает и что она удалилась на покой, они тоже решили отправиться на отведенную им квартиру. Но в этот момент к ним подошел бравый офицер в гвардейском мундире и осведомился, они ли те гости из Америки, что следуют в кортеже императрицы. Получив утвердительный ответ, офицер сообщил, что светлейший князь Потемкин-Таврический желает побеседовать с ними всеми, для чего приглашает их в свои покои.

Оперативники переглянулись. Такое совпадение было воистину удивительным: они лишь накануне говорили о том, как бы познакомиться со знаменитым князем, какой изобрести для этого предлог, и тут знаменитый царедворец сам приглашал их к себе. Что называется, зверь бежал на ловца. «Сенатор Корнер», как самый старший из гостей, от имени всех троих поблагодарил за приглашение и выразил готовность следовать за гвардейцем.

Они вошли во дворец и прошли в его боковую часть. Здесь находились апартаменты Григория Потемкина. Провожатый распахнул дверь, и гости увидели богато убранный зал с мозаичным полом, мозаика изображала какое-то из морских сражений русского флота, а гобелены на стенах – сухопутные битвы. Посреди стоял стол, накрытый на четверых. Не успели гости как следует осмотреться, как на противоположной стороне зала открылась дверь и появился хозяин. Он успел переодеться – снял свой парадный мундир со множеством орденов и теперь был в камзоле без всяких украшений.

– Прошу вас к столу, господа, – произнес Потемкин на хорошем французском языке. – Приглашаю вас отужинать со мной. А за ужином побеседуем.

Все сели, слуги, бесшумно ступая, тут же стали разливать по бокалам вино, подавать закуски, а потом так же бесшумно исчезли.

– Я прошу извинения, что не говорю на вашем родном языке, – продолжал хозяин. – Не могу этого сделать, поскольку не владею английским. Надеюсь, французская речь вам понятна?

– Да, вполне, – ответил за всех «инженер Френдли». – Но ваше сиятельство так же спокойно может изъясняться с нами и по-русски. Ведь мы – потомки духоборов, переселившихся в Америку еще в XVII веке.

– Вот как? – удивился Потемкин. – Выходит, вы – русские американцы? Хорошо. Тогда давайте поднимем первый тост. За нашу государыню, императрицу Екатерину Алексеевну!

Все выпили за императрицу, после чего Потемкин сказал:

– Кстати, о государыне. Я слышал, один из вас, господа, третьего дня совершил геройский поступок, защитив императрицу от двух злодеев. Правдив ли сей слух?

– Да, случай такой был, – признался «инженер». – При прибытии нашем в Лугу двое неизвестных напали на государыню. Я случился поблизости и имел возможность ее защитить. Ничего геройского тут нет.

– Однако мы рады, ваше сиятельство, что вы заговорили об этом случае, – вступил в разговор «сенатор Корнер». – Данное происшествие нас весьма обеспокоило. Никто так и не узнал, кто были эти люди, как они смогли пробраться в число лиц, встречавших императорский поезд. Не может ли случиться чего-то подобного и впредь? Мы находимся в тревоге.

– Да, я тоже весьма встревожен, – признался Потемкин. – Я, собственно, потому и примчался сюда, в Смоленск, бросив все дела на юге. И я рад был услышать, что нашелся расторопный и храбрый человек, который в трудную минуту пришел на помощь государыне.

– Мы не только пришли на помощь в Луге, – сказал в ответ Френдли. – После того происшествия мы сговорились втроем следить за теми, кто приближается к императрице. Видите ли, жизнь у нас на родине довольно опасна, мы привыкли к нападениям индейцев, умеем обращаться с оружием. И мы решили, что этот наш опыт может здесь пригодиться.

– Конечно, может! – воскликнул Потемкин. – Как вы меня обрадовали этим сообщением! Стало быть, у императрицы появились защитники и помимо гвардейцев и других лиц из охраны. Это внушает надежду. Стало быть, я смогу вернуться к себе, в Новороссию, и обустраивать Екатеринослав, Кременчуг и другие города.

– Я думаю, ваше сиятельство может положиться на нас, – сказал «сенатор Корнер». – Но вот что нас интересует. Как вы полагаете, кто мог быть этими злодеями, что напали на императрицу? Мы подумали на поляков, а также на турок…

– Да, я тоже размышлял о том, кто стоит за этим нападением, – признался светлейший князь. – Вы говорите – поляки… Нет, это вряд ли. В Польше, конечно, есть оппозиция королю Станиславу-Августу, и она не любит нашу государыню. Но еще сильнее они не любят пруссаков и австрийцев. А в нашей армии поляки служат охотно.

– А турки? – спросил «инженер».

– Да, это самое вероятное объяснение, – ответил Потемкин. – Все помыслы султана сейчас направлены на то, как бы навредить России, вернуть потерянные земли. И у него хватит умелых людей, чтобы проникнуть в окружение императрицы и нанести смертельный удар. К тому же на стороне султана выступают еще и татары. До последнего времени крымские ханы чувствовали себя властителями черноморских степей. Теперь же они стали нашими подданными, в Крыму стоят русские гарнизоны, строятся крепости. Злоба у крымчаков так и кипит, они способны на все! А с недавних пор, после уничтожения Запорожской Сечи, этого оплота казацкой удали, врагами императрицы стали и многие казаки – те, кто не пожелал переселиться на Кубань.