Зеленова улыбнулась и поцеловала его в щеку.

Наблюдавшая за всем этим Аня, сгорая от рев­ности, вылетелаиз класса.

После уроков, когда все ученики разбегались по домам, Лера иНаташа вошли в школу.

— Все с уроков, а вы только пришли? — возму­тилсяохранник дядя Петя.

-    Учиться никогда не поздно, — заявила Лера.В коридоре девчонок уже ждали Лена, Аня и

Женя — договорились идти к Шреку и просить за своюрок-группу.

Физкульт-привет! — бросил Степнов, про­бегая мимо компании.— Я в группе поддержки, только журнал в учительскую заброшу. И Игоря Ильичаприхвачу для убедительности.

А она что здесь делает? — спросила Лера про Женю.

Девочки, Женя хочет вам что-то сказать, —

заявила Аня.

— Не злитесь. Простите, что я так поступила наконцерте. Я никогда больше вас не предам, честное слово. Возьмите меня,пожалуйста, вгруппу, — попросила Женя.

Предал один раз, предаст и еще, — холодно сказала Наташа.

Мы тебе уже один раз поверили, — добавила

Лера.

У Жени на глаза навернулись слезы, и она убе­жала враздевалку. Аня кинулась за ней.

— Ладно, может, правда пусть приходит? Онахорошо играет, — сказала Лена.

Девчонки подошли к Жене.

— Ты приходи, будем впятером играть. Надотолько клавиши найти.

Женя взвизгнула от радости и кинулась Лене на шею.

Через несколько минут «Ранетки» во главе со Степновым иРассказовым входили в кабинет директора.

— Извините, Николай Павлович, что так вры­ваемся.Хотим вот у вас разрешения попросить и дальше репетировать с группой в школьныхсте­нах, — высказал общее желание Игорь Ильич.

Савченко потер подбородок:

Это все, конечно, хорошо, но у нас школа, а не рок-клуб.

Но у нас же есть театральная студия, хотя школа и не театр!— возразил физрук.

Это другое. Это способствующая образо­вательному процессуорганизация. А недавно проведенный психологический тест показал, что учеба уучеников стоит на последнем месте.

Пусть лучше они тут музыкой занимаются, чем в подъездах пивопьют, — заметил Степнов.

Я понимаю ваши опасения, Николай Пав­лович, — вступилРассказов, — но даю твердое обещание, что репетиции будут проходить под моимстрожайшим контролем, максимум два раза в неделю, и никоим образом не отразятсяна успеваемости участниц коллектива.

А потом, Николай Павлович, вы сами отда­ли приказорганизовать группу, — подала голос Лера. — Или все это было только радикомиссии, показуха?

Савченко гневно взглянул на нее.

— Ладно, под вашу личную ответственность,Игорь Ильич и Виктор Михайлович. Репетируйте!В спортзале, надеюсь, вам никто не помешает.

—- Спасибо большое! — завопили девчонки.

Узаконив свое существование, все девчонки помчались вспортзал. Только Жене пришлось отправиться к репетитору. Остальные принялись сшумом извлекать, расставлять и настраивать инструменты.

Лера и Наташа тихонько шептались.

Натаха, мне клинически не везет с мужика­ми, — жаловаласьЛера. — Мой прынц оказался наркодилером и хотел подставить моего отца.

Ничего себе! — выдохнула Наташа. — Ну, Лерка, с тобой в киноходить не надо.

А как прошла твоя встреча с отцом?

Лучше бы ее совсем не было, этой встречи, — расстроенномахнула рукой Наташа. — Мама оказалась права — Лагуткину нет и не было до меняникакого дела.

-— Ну и пошел он, пошли они все! — обобщила Лера.

Рассказов зашел в спортзал с подносом пирож­ков. Девчонкинакинулись на еду.

— Спасибо, Игорь Ильич!

Жуя пирожок, Аня присела рядом с Наташей.

— А ты чего про концерт ничего не говоришь?  Встретиласьс отцом?

Нет, я не пошла, — соврала Наташа. — У меня вечером такживот скрутило, что уже не до кон­церта было. Даже в школу с утра не смогла.

Жалко, ты же так хотела его увидеть. И что теперь будешьделать?

Да ничего, — отмахнулась Наташа. — Мне кажется, что этовообпде была плохая идея. Ты лучше песню свою новую покажи.

Аня достала из рюкзака дневник, открыла на странице состихами и начала напевать, подыгры­вая на гитаре. К ней присоединилисьостальные «ранетки», и получилось очень даже складно.

Петр Никанорович Кулемин кипятил на кухне молоко, когдазазвонил телефон. Это был его зна­комый редактор Александр Ежитский: в далеком1975-м он редактировал роман Кулемина «На краю земли».

— Хитрый лис ты, Петр Никанорович, — ска­зал он. —Мне тут подработку предложили в издательстве «СимаФор» — тебе наверняка та­коеуже известно. Передали мне рукопись, так я тебя по почерку узнал, какговорится, по стилю. И судоходы, и заречные мандры... Читаю — песня, не верюглазам. В каждой строчке ты. И в пятойглаве, как всегда, твой фирменный «Сон о соба­ке»: «Сегодня я видел сон особаке. Она лизала камень, а потом побежала к реке и стала смотреть в воду...».Только скажи на милость,  зачем ты уподобился этим новомодным писателям и взялсебе псевдоним? Да еще такой странный — Зю-зельков.

Саша, это какая-то нелепица!.. — развол­новался Ленин дед. —Какие-то невообразимые вещи творятся! Это все мое! — В смятении он ходилвзад-вперед по кухне, не находя себе мес­та. — Это в точности мой новый роман,который отказались печатать в издательстве «Российский фантаст», а про«СимаФор» я вообще не слышал. И псевдонима никакого я не брал...

Боже спаси и помилуй, неужели украли? — воскликнул Ежитский.— Петр Никанорович, голубчик, ты только не волнуйся.

Где этот «СимаФор» находится? — взревел Кулемин. — Прекратикудахтать, я немедленно выезжаю.

Он кинулся в прихожую, надел куртку, потом вспомнил промолоко и побежал на кухню. Оно уже выкипело, и на плите чернели запекшиесяпенки.

В кабинет издателя Кулемин не вошел — вор­вался.

— Меня обворовали! — завопил он.

— Не понимаю. Почему вы врываетесь? Выкто? — спросил издатель. — Объясните сутьпроблемы.

Вы собираетесь печатать роман некоего Зю-зелькова, но это неего произведение. Все до по­следней запятой совпадает с моим романом. Я егосемь лет писал, а этот проходимец только имена героев поменял — и на тебе. Ятребую остановить публикацию и начать судебное разбирательство.

А доказательства? У вас есть документ, под­тверждающий вашеправо? Вы зарегистрировали ваше произведение?