– Как же я рад тебя видеть, Стефани, – говорит Джейми, размыкая руки.

– А я тебя! – улыбаюсь я. – Добро пожаловать в наши южные края!

Джейми закатывает глаза, и мы оба разражаемся хохотом.

– Очевидно, без принуждения бы не переехал. – Он складывает пальцы пистолетом и подносит к виску.

– Выглядишь потрясающе.

– Спасибо, и ты тоже, – искренне отвечаю я.

Джейми правда такой классически высокий, смуглый и красивый. Я люблю, как он выглядит в осенние месяцы. Его внешность подходит к длинным пальто, джемперам и шарфам. Если уж на то пошло, я никогда не видела его в летней одежде. И никогда не увижу.

– Ну как? Готова развлекаться? – подтрунивает он, надевая солнечные очки.

– А то! Я понятия не имею, что ожидать. Чего-нибудь… художественного?

– Ох, Стеф, ты слишком хорошо меня знаешь! Пойдем…

– Национальная портретная галерея? – удивляюсь я, рассматривая великолепный портик.

– Она самая.

– Ух ты! Я заинтригована.

– Я же обещал тебе, что познакомлю тебя с истинной культур-р-рой, – отвечает он, утрируя раскатистое северное «р».

– Жду не дождусь! – искренне откликаюсь я. – Ага! Портреты? Это ведь твоя фишка, да?

– Да, больше всего люблю их писать… – говорит он, когда мы входим в фойе великолепного здания. – Я каждый год приезжаю сюда в это время посмотреть финалистов конкурса «Портрет года». В этом году я решил привести тебя, сегодня последний день выставки.

Я оглядываюсь по сторонам и вижу баннеры, которые рекламируют выставку, о которой он говорит. Я слышала про этот престижный ежегодный конкурс живописи – предположительно лучший в мире.

– Теперь понимаю, почему нам пришлось встречаться в сентябре… – поддразниваю я.

– Да, прости… искусство на первом месте, дорогая! – смеется он.

С Джейми изумительно ходить по картинной галерее. Мне даже говорить ничего не надо. Я наблюдаю за ним, слушаю, как он высказывается о картинах, рассматриваю его лицо, пока он изучает выставку. Это очаровательно и вдохновляюще. Он лучится страстью к искусству. Я плохо разбираюсь в живописи, но он старается изо всех сил, объясняя то и это на легкий, увлекательный лад.

В галерее оживленно, полно посетителей. Она полнится гулом голосов и шагов, случайными криками детей. Все тут выглядит «очень академичным». Огромные портреты в вычурных золоченых рамах висят на стенах. Очень похоже на историческую драму, какие показывают по каналу «BBC 2».

К тому времени, когда мы добираемся до финалистов «Портрета года», Джейми выглядит определенно под хмельком. Он внимательно изучает каждое полотно, комментируя краски, технику и общий эффект. Он спрашивает, не наскучил ли мне. Даже постарайся, он не мог бы мне наскучить! Я подыгрываю ему и тоже пытаюсь комментировать, но то и дело попадаю впросак, что ему кажется уморительным.

– Это не акварель, Стефани, глупенькая ты девочка! Ты что, с ума сошла?

Победитель конкурса – полотно под названием «Последний портрет матери» работы художницы Дафны Тодд. Портрет меня ошарашивает.

На картине изображена недавно умершая столетняя женщина. Портрет написала ее дочь, с согласия матери. В нем сквозит уязвимость и неприкрытое чувство. Старая женщина обмякла на подушках, желтая кожа – болезненная, нижняя челюсть отвалилась, глаза открыты. Это – бесспорно труп. Художница рисовала его – свою собственную мать! – на протяжении трех дней после ее кончины.

Веселое настроение, в каком я была всего несколько минут назад, улетучивается, когда мы останавливаемся, чтобы рассмотреть портрет. Для меня это чересчур.

Джейми им восхищается, говорит, мол, как шокирующе и тревожно все получилось. И все это время я стараюсь глубоко дышать, чтобы успокоиться и предотвратить надвигающийся приступ паники. Но я не в силах отвести от портрета взгляд.

– Стеф? С тобой все в порядке? – спрашивает Джейми.

– Нет, – шепчу я. – Давай уйдем?

Джейми бросает последний взгляд на картину, потом переводит его на меня.

– Да, конечно. – Взяв меня за руку, он уводит меня из галереи. – И вообще пора есть ланч.

На ланч мы отправляемся в Сохо. Я обожаю это место. Я постоянно сюда приезжала, когда жила в Лондоне. Мне нравилось, какой этот район эклектичный и яркий. Теперь это словно иная вселенная, отличная от нынешней моей жизни. Не лучшей, просто другой.

Расположившись в небольшом модном баре и заказав дорогущие роллы («шикарные сэндвичи, которыми не наешься», по выражению Джейми) и обезжиренные чипсы («нелепые», – по словам Джейми), мы решаем забыть про осторожность и просим принести бутылку вина.

– Послушай, извини за ту картину, – говорит он, когда приносят еду. – Она шокирует. С искусством так иногда случается. Наверное, я считаю это само собой разумеющимся, и мне не пришло в голову тебя предупредить. Я не знал, что именно этот портрет выиграл.

– Все нормально, не твоя вина. Просто он немного жутковатый, вот и все. Не волнуйся.

Я действительно не хочу тратить отпущенное нам время на разговор о том, почему портрет меня расстроил. О таком сегодня лучше не говорить.

– Расскажи мне о себе. У тебя ребенок, ты живешь на юге! Как ты вообще? – спрашиваю я, делая большой глоток вина. Подозреваю, алкоголь мне очень даже нужен, чтобы переварить ответ, который я вот-вот услышу.

– Ну да… – Он смеется, проводя рукой по волосам. – Это замечательно. Потрясающе. Я освоился в новой школе. Она очень отличается от моей старой, расположена в гораздо более привилегированном месте. Себи чудесный… выматывающий!

– А как… у вас с Хелен? – даже не думая, спрашиваю я. И сожалею, едва это сболтнула.

– Отлично. Великолепно. Я счастлив, – без колебаний отвечает он.

Его ответ жалит меня, как укусы миллиона пчел, острая боль прошивает мое тело насквозь. Мне нельзя об этом задумываться. Такова жизнь. Я доливаю себе вина.

– Много изменилось за год с нашей последней встречи, – продолжает он.

– Знаю … – Я выдавливаю улыбку.

– Я решил, что увидеться с тобой вот так, по-дружески, лучше, чем вообще ничего, – объясняет Джейми. – Ведь совсем тебя не видеть теперь, когда мы живем так близко… я просто не могу.

– Да. – Я киваю, снова поднимаю бокал, чтобы сделать большой глоток. – Я тоже рада, что мы можем встречаться – по-дружески.

– За дружбу… – говорит Джейми, поднимая бокал и чокаясь со мной. Наши глаза встречаются, пока мы пьем, и мне приходится отвести взгляд, чтобы не утонуть в его.

Мы обсуждаем все, что происходило с нами в прошлом году. Мы оба увлечены историей из международных новостей, которая облетела весь мир: как тридцать три человека оказались заперты на дне шахты в Чили. Они там уже больше месяца, и в настоящее время проводится какая-то сумасшедшая спасательная операция, в ходе которой их должны поднять на поверхность в какой-то металлической капсуле, способной перемещаться очень быстро. Это похоже на сцену из фильма про приключения в космосе. Из самой миссии, возможно, ничего не получится.