– Окажи мне любезность.

Джавра вздохнула.

– Это Гольин, Четвертая из Пятнадцати. Некогда была моей доброй подругой.

– Мне хотелось бы думать, что я все еще остаюсь твоей доброй подругой.

Шев фыркнула.

– Стала бы добрая подруга гоняться за доброй подругой по всему Земному кругу? – И добавила шепотом: – Не говоря уже о партнере ее доброй подруги.

Глаза Гольин остановились на Шев, и в них определенно читалась печаль.

– Если добрая подруга принесла присягу… В спокойные времена она, может быть, стала бы сетовать на несовершенство мира, простирать руки к небу и просить Богиню наставить ее на путь истинный, но… – Она тяжело вздохнула. – Ей приходится выполнять свои обязанности. Джавра, ты ведь должна была понимать, что рано или поздно мы тебя поймаем.

Джавра пожала плечами; сухожилия выразительно натянулись.

– Поймать меня всегда было нетрудно. А вот когда ты меня поймаешь, у тебя начнутся проблемы. Она кивнула на женщину с изуродованным лицом, которая медленно, бесшумно, осторожно пробиралась по краю пропасти справа. – Это Ахума, Одиннадцатая из Пятнадцати. Шрам все еще беспокоит?

– Я мажу его смягчающим лосьоном, – ответила Ахума и добавила, скривив губу. – И теперь я Девятая.

– Скоро станешь никакой. – Джавра, вскинув бровь, взглянула на рыжую, которая кралась слева. – А эту я не знаю.

– Я Сарабина Шин, Четырнадцатая из Пятнадцати, и меня называют…

– Совершенно не важно, как тебя кто-то называет, перебила ее Джавра. – Я предлагаю вам на выбор те же два варианта, что и Ханаме, и Бирке, Вейлене, и прочим. Вернитесь к Верховной жрице и скажите ей, что я не буду ничьей рабыней. Никогда не буду. Или же вы увидите мой меч.

Затем Джавра со знакомым уже хрустом суставов пошевелила плечами, расставила ноги чуть шире и подняла в левой руке сверток, имевший отдаленное сходство с мечом.

Гольин звучно втянула воздух сквозь стиснутые зубы.

– Джавра, ты всегда была склонна к чрезмерному драматизму. Нам вовсе не хочется тебя убивать, так что лучше бы ты добром пошла с нами.

Жужело негромко то ли хохотнул, то ли фыркнул.

– Готов поклясться, что здесь только что уже состоялась одна точно такая же беседа.

– Именно так, – согласилась Джавра, – и эта беседа закончится точно так же.

– Эта женщина – убийца, клятвопреступница и беглянка, – сказала Гольин.

– Пф-ф! – Жужело пожал плечами. – Мы все такие…

– Мужик, тебе-то вовсе незачем погибать здесь, – сказала Сарабина Шин, тоже принимая боевую стойку.

Жужело снова пожал плечами.

– Что здесь умирать, что в другом месте – все едино. К тому же эти дамы помогли мне выбраться из неприятной ситуации. – Он указал навершием рукояти меча на шесть трупов, разбросанных по грязи. – А мой друг Кернден Зобатый всегда говорит, что только невоспитанные люди не отвечают услугой на услугу.

– В нынешней ситуации ты можешь нарваться на неприятности иного рода, – сказала безухая, вытаскивая меч. Клинок белого металла отливал морозным блеском и словно курился дымком очень неестественным и пугающим образом.

Жужело лишь улыбнулся и размашистым движением снял с плеча свой огромный меч.

– У меня для каждого случая найдется особый напев.

Другие две женщины тоже обнажили мечи. Кривой клинок Гольин был сделан, казалось, из черной тени, которая изгибалась и извивалась так, что трудно было определить его истинную форму. Сарабина Шин улыбнулась Шев и подняла свой меч, длинный, тонкий и светящийся, как будто его только что достали из кузнечного горна. Шев ненавидела мечи, особенно те, которые были обращены против нее, но ей редко доводилось видеть более неприятное на вид оружие, чем это.

Она вскинула руку, в которой не было ножа.

– Девочки, прошу вас. – Она никогда не стеснялась просить. – Умоляю вас! В этом же нет ничего хорошего. Если мы затеем драку, кто-нибудь обязательно погибнет. И потеряет все. А победители останутся с тем же, с чем и сейчас.

– Хорошенькая штучка, – сказала безухая.

Шев заправила за ухо выбившуюся прядку окровавленных волос.

– Ну, это очень мило…

– Но слишком болтливая, – перебила ее Гольин. – Убейте их.

Шев метнула нож. Сарабина Шин взмахнула мечом – нож, со звоном рассекая воздух, улетел куда-то в туман – и, громко закричав, ринулась вперед.

Шев перекатывалась по земле, уклонялась, подпрыгивала, приседала, уворачивалась, а тлеющее лезвие рассекало воздух вокруг нее, и она кожей ощущала его жар. Она падала куда эффектнее, чем ей это удавалось во время поездок с бродячим цирком, и то видела краем глаза вспышки меча Джавры, сражавшейся с Гольин, то слышала лязганье ударов, которыми обменивались Жужело и Ахума.

Шев метнула все имевшиеся у нее ножи – их было, кажется, шесть, – а когда ножи кончились, принялась хватать все, что попадалось под руку, благо после предыдущей схватки всякого оружия, доспехов и снаряжения здесь валялось более чем достаточно.

Сарабина Шин успешно уклонилась от поспешно брошенной булавы, затем топора, затем разрубила пополам флягу с водой, взметнув шипящее облако пара, потом презрительно зашипела сама, переступив через неуклюже летевший сапог.

Относительно удачно Шев бросила только расколотый шлем одного из северян, который угодил в лоб рыжей и даже оставил царапину, но также и усугубил ее стремление разделаться с Шев.

Под конец она схватила упавшее седло и прикрывалась им, как щитом, отчаянно парируя удары, а ее противница, рыча, отрубала от этого щита один за другим дымящиеся куски, и он становился все меньше и меньше, и в конце концов Сарабина разрубила остаток на две части, с кулак величиной каждая, которые тут же вспыхнули, схватила Шев за грудки, и с невероятной силой дернула ее на себя, и махнула перед лицом дымящимся лезвием.

– Побегала – и хватит! – буркнула она сквозь сжатые зубы и отвела меч назад для колющего удара.

Шев зажмурилась, вторично за один день проникнувшись надеждой, что даже в этом безвыходном положении ей повезет и она снова въедет на чужом горбу в рай, причем, конечно, в переносном смысле.

– Руки прочь от моего партнера! – прогремел разъяренный вопль Джавры.

Шев даже сквозь плотно сжатые веки увидела слепящую вспышку и, задохнувшись, дернулась назад. Послышалось шипение, и что-то горячее мягко прикоснулось к ее лицу. Потом рука, стискивавшая ее рубашку, разжалась, и что-то тяжело упало на землю.

– Да, это что-то, – сказал Жужело.

Шев чуть-чуть приоткрыла один глаз и сквозь пелену, застлавшую ее зрение после взмаха меча Джавры, посмотрела на себя. Прямо под ногами у нее лежало обезглавленное тело Сарабины Шин.