Я покачал головой.

– Прикольно, – заржал Фред, – в Москве нашелся человек, который не знаком с Вовкой. У Марана всегда водились пиастры, потому что он наикрутейшие квартирники устраивал.

Безумный прищурился.

– Про квартирники слышал?

– Да, – кивнул я. – Это подпольные концерты рок– и других не признаваемых советскими властями музыкантов, которые подпольные же продюсеры устраивали на квартирах. Пару раз я ходил на подобные мероприятия, но не особо впечатлился. Какие-то группы из Екатеринбурга были. Играли неплохо, но публика! Народ пил много водки, закусывал карамельками, а я даже в юности не любил наливаться по уши.

– Серьезный ты, Ваня, человек, – вздохнул Фред. – А мы с Вовкой обалдуи. Когда справляли юбилей Марана, он мне сказал: «Пятьдесят лет мне уже, а ума нет и не будет. И ты безумный. Давай, Фред, как всегда, с моста сиганем?» Традиция у нас такая есть – в именины, его и мои, в парке в пруд с моста прыгать. Когда-то думали: вот стуканет Вовану полтос, и завяжем. Ни фига! Так и скачем до сих пор с перил вниз. Именно Вовке спасибо, что он Слона записывал, а потом, когда «Ронди Кар» пропали, пластинку выпустил. Бабла нарубил! Прямо сноп тугриков. Хотя мне на Вована злиться не след, он первый диск записал, когда ребята только начинали, благодаря ему они известность получили. Правда, ненадолго. Том, Бом и Гном на фиг никому не нужны, а Слон другое дело. Я его часто слушаю.

– Хотите сказать, что сейчас пел не Курмангалиев? – уточнил я.

– Нет, это Слон, – повторил Фред. – Вот, смотри.

Безумный встал и взял с подоконника конверт из-под диска. Его обложку украшало фото, на которое я уставился во все глаза. Фред показал пальцем на бородатые лица:

– Том, Бом, Гном…

– Слон и Лошадь, – договорил я. – Правда, я вижу только четверых музыкантов. Была еще девушка… Но ее здесь нет!

– Лошадь одна из них не исчезла, до сих пор в шоу-бизнесе, – пустился в объяснения Фред. – А тогда ее рожу от фотки я отрезал, на обложку не дал – не солистка, девчонка на побегушках. Эй! А откуда тебе про Лошадь известно? Где ты целый кадр видел? Его ни у кого нет! Тот, что мы для диска использовали, нам мать Гнома дала. Единственная фотка, где они все вместе – группа «Ронди Кар» и Лошадь, их общая герла.

– Точь-в-точь такой снимок лежал в книге, которая принадлежала священнику из подмосковного города Бойска, – пояснил я.

– Батюшке? – заморгал Фред. – Ну ваще! Он что, фанател от «Ронди Кар»? Не церковная же музыка совсем. И на сцене они себя вели улет как. Слон мог раздеться, Гном матерился, Лошадь не пела, не играла, выходила воду им подавать, но в такой юбке, что мужики из публики с табуреток падали. Не было почти юбчонки, типа поясок.

– Вы их хорошо знали? – спросил я. – Группу эту?

– Ха! А кто им приличную аппаратуру купил? Я! – Фред хлопнул себя ладонью по груди. – Именно я был у парней за администратора, продюсера, гримера, костюмера, пиар-агента. Они жили за счет моей изворотливости. Куда Фред скажет, туда и ехали петь.

– Вам имя Игорь Семенович Сидоров знакомо? – прервал я Безумного.

Тот рассмеялся.

– Ваня! Ты встречался с Николаем Петровичем Кузнецовым?

– Возможно, – пробормотал я. – У меня большой круг общения, мог пересекаться с мужчиной, имя-отчество, фамилия распространенные, а…

Я умолк.

– Наконец-то догадался, – заржал Фред. – Теперь сам ответь на свой вопрос про мое знакомство с Игорем Семеновичем Сидоровым.

– Игорь прекрасно пел, – остановил я гостя, – мог поступить в консерваторию, но предпочел духовную семинарию, стал священником. Вот я и подумал: может, он дружил с ребятами из группы «Ронди Кар»? В школьные годы?

Фред забрал у меня конверт от пластинки.

– Всех, кто вокруг «Ронди Кар» вертелся, я не помню, да это и невозможно, а среди близких Игоря Сидорова не было. Группа просуществовала несколько лет. Лошадь взяли на побегушки, потому что она со всеми спала. Безотказная. После концерта к ней Гном зайдет, она с ним, через час-два Том в дверь поскребется – перед ним ноги раздвигает. Очень удобно было всем. А потом надоело. Тем более что Лошадь начала звезду из себя жечь. Парни мне хором заявили: «Отрежь ее от нас!» Я им в ответ: «Зыко придумали. Сами с ней спали, а как девчонке коленом под зад дать, так я?» Короче, случился у нас лай. Нехороший такой, громкий. Они телегу покатили, мол, я неумеха, поэтому у группы концертов мало и соответственно денег нет. Я им в ответ: «Предлагал вам репертуар расширить, на гонор свой наступить и петь в ресторанах. Но вы же не хотите! Завтра надо ехать в клуб, так вы уже обстонались, что там придется под заказы публики работать. Вы мне надоели, найду себе другой проект. И с Лошадью сами разбирайтесь, я в ваше дерьмо лезть не желаю».

– И что, так и расстались? – поинтересовался я.

– Да нет. Погрызлись мы, а на следующий день Слон ко мне домой приехал. Довольный – аж взвизгивает! И говорит: «Представляешь, Фред, Лошадь нам вчера вечером объявила: «Идите в задницу, больше я с вами не общаюсь». Я ничего ей сказать не успел. Здорово вышло – сама отлипла, скандалить не надо. Едем сегодня в клуб без нее. Ты с нами?» А я еще злой на них был до жути, поэтому сказал, что дома останусь.

Мой гость уселся в кресло и продолжил рассказ:

– Парням тогда лет по двадцать было, а Слону, как мне, четверть века. Вроде мы одногодки, но ребята лабухи без знакомств и связей, а у меня, их продюсера, много приятелей, которые вес имели. То, что я большего в жизни достиг и денег немало имел, бесило Никиту. Вечно он мне нахамить пытался, и в тот день какую-то гадость брякнул, а я ответил. В общем, понятно. Слон убежал, хлопнув дверью. Потом Маран пришел, мы с ним водку пить затеяли, дня два гудели. Никита мне не звонил, я ему тоже, фасон держал. Через неделю мать Гнома приехала. «Фред, где ребята?» – спрашивает. Я удивился: «Дома небось. Мы с ними повздорили, я их больше никуда не посылал. Последний раз в пятницу в подмосковный клуб они без меня погнали. Запросы на них есть, но первый я Слону звонить не стану. Вы, Надежда Марковна, Гному втолкуйте, пусть он Никите втюхает, что нельзя Фреда поносить, без меня им фиг заработать получится». А она мне: «Парней в Москве нет, как уехали в конце прошлой недели, так и не вернулись. Думала, ты их по области кататься отправил. Мой-то мне подробностей не докладывает, свою комнату на замке держит».

Безумный положил ногу на ногу.

– Гном с матерью на ножах был, он хотел в группе играть, а она заставляла сына в институт поступить. После ее уходя я решил, что Слон с другим организатором договорился. Вот уж обозлился! Ладно, думаю, валите, катайтесь по захолустью, куда вас какой-то придурок зарядил. Но мою часть за пятничный клуб отдайте. Ругался я на них, вот, мол, жулье. А потом все же начал их искать. И не нашел. Сгинули.

– То есть как? – спросил я.