– Исчезли, – вздохнул Безумный, – испарились, пропали. Я с владельцем клуба, с Павлом, поговорил и узнал, что тот активнее меня «Ронди Кар» найти пытался. Потому что они его грабанули. Я аж присел от этой новости. Во дураки! Клуб тот в лесу стоял, вокруг почти тайга, заведение в каком-то бывшем советском доме отдыха открыли. Народ из всех деревень окрестных туда кинулся, хозяин капусты полные мешки нарубил. Тридцать лет назад клубешники были в новинку, и в Москве-то их открылось раз-два и обчелся, а уж за МКАД вообще пустота.

Фред потер шею.

– Индустрии развлечений для молодежи в СССР не было. Что у нас было? Театр, консерватория – это для старперов. Цирк? Ну один раз в году можно было сходить, на медведей да жонглеров позырить. Кино? Там всякая лабудень шла, на французские кинокомедии очереди, как в Мавзолей, стояли. В кафе не попасть, их мало было. Куда подросткам деться? Только водку в подъезде пить. И вдруг в середине восьмидесятых клубы вылупились. Танцы, музыка, коктейли… Артисты не сразу просекли, что клубешники для них золотое дно. Мне Павел тогда жаловался: «Звоню тем, кто на слуху: «Приезжайте к нам на вечерок за хорошие бабки», и в ответ слышу: «Мы в ресторанах перед пьяными мордами не поем».

Фред потянулся.

– А я сразу смекнул: клубное движение развиваться будет, надо шанс ловить. И стал «Ронди Кар» в те несколько заведений, что открылись, пристраивать. Платили им ломово. Да только парни – кретины. Ворами оказались! Сначала мне «Бостон» отказал. Слон там месяц пел, и вдруг все, больше его не зовут. Я хозяину звякнул: «Что за дела? Мы же договорились год у вас работать по три раза в неделю». А он мне в ответ: «Деньги пропали и рыжье, что на бар кидали. Кто стырил, не знаю, но всех прогнал. И барменов с танцовщицами, и лабухов!»

– Что? – не понял я.

Фред скорчил рожу.

– По фене не ботаешь? Рыжье – это золото. Еды в клубах почти нет, так, закусь – орешки, чипсы, да к тому же дорого. Попрыгает школьник на танцполе, коктейль опрокинет, еще захочет, а деньги закончились. Девчонки, понятное дело, за счет парней повеселиться норовят. И что пацанам делать? Большинство проблему просто решало: из отцовских кошельков хрусты перли, а заодно маменькины украшения из дома. Рыжье в бар сдавали и пойло получали. Золотишко хозяин держал в сейфе вместе с выручкой. Банков-то тогда почти не было, не хреновые суммы в железных ящиках скапливались. Так вот, владелец «Бостона» сейф запер, кабинет тоже. А потом открыл – пусто! Милицию ему не вызвать, вопросы начнут задавать, мол, откуда столько лавэ. Да и менты тогда те еще бандюганы были, могли отобрать то, что воры забыли. Короче, хозяин сам разобрался – всех служащих уволил, с ними и «Ронди Кар» выпер.

Фред стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

– Только я, как услышал эту историю, вмиг догадался: дело рук Тома. Мать его давно умерла, а папахен был медвежатник, любой сейф мог вскрыть за секунды. И он своего отпрыска с пеленок к делу подключил, обучал его. Тот в квартиры через форточки с пяти лет лазил и двери входные отцу открывал. Мужика надолго засадили, когда Тому то ли десять, то ли девять лет исполнилось. Пацана тетка забрала, и он вроде про уголовные замашки забыл. Но, выходит, не навсегда.

Фред вскочил на ноги и воскликнул:

– Вот, сто лет с той поры минуло, а меня до сих пор колбасит! Как вспоминаю, сидеть не могу!

Модельер забегал по комнате.

– Я им, когда из «Бостона» группу вон выперли, вломил по самое не хочу. А парни в несознанку ушли: «Ничего не брали».

Гость замер посреди спальни.

– А потом у Павла в лесном клубе сейф пустым оказался. Сколько там было, он мне не сказал, но по тому, как себя вел, понятно стало: бабла до фигище исчезло.

Фред задрал рубашку, я увидел несколько некрасивых шрамов.

– Во! Это он отморозков нанял, и те порезали меня, требовали деньги отдать. Я бы вернул, да не знал, где касса. Хорошо, что в живых остался. А парни так и пропали. Ничего о них не было слышно. Смылись. Кретины! Из них могли вторые «Битлз» получиться. У Слона голос – обалдеть, и Том ничего так музыку писал. А Гном слова. Бом был хорошим ударником. Отправить карьеру в задницу из-за кражи? Ну пусть даже миллион зеленых они стырили. Но деньги живо прожираются. И дальше-то что?

– Вы до сих пор не в курсе, куда ребята делись? Эти четверо больше не появлялись? – поинтересовался я.

– Теперь-то я в теме, – вздохнул Фред. – Парни в аварию попали.

– Погибли? – уточнил я.

Мой гость кивнул.

– Когда Надежда Марковна, мать Гнома, мне позвонила и сказала, что машина ее сына обнаружена, я расчувствовался. Даже съездил туда, где они навернулись.

Модельер передернулся.

– Лет пять или шесть назад их случайно обнаружили. Не очень-то далеко воришки от клуба отрулили… Там на дороге поворот стремный, петля крутая. Меня про него предупредили, а все равно я прибалдел, увидев этот прикол. Катишь себе спокойненько, и вдруг шоссе резко уходит в сторону. Крутишь рулем – а впереди стоит баба с косой. Прямо смерть на дороге! Настоящая!

Мне словно дали кулаком под ребра.

– Содом!

– Чего? – не понял собеседник.

– Клуб, который ограбили молодые люди, находился около города Бойска? – задал я свой вопрос.

– Откуда знаешь? – удивился Фред. – Точняк. Я в ту глухомань припер и вот что узнал. Там начали новый квартал строить и решили к нему ответвление от старого шоссе подвести. Да споткнулись о проблемку: на том месте карьер вырыт, старый, местные там в лохматые годы глину брали, свистульки, что ли, мастерили, потом перестали, еще в середине прошлого века промысел у них завял. Приехали проектировщики, начали яму изучать, выгодно ли ее засыпать, чтобы шоссейку провести, или дешевле от другого места идти. Так вот, в карьере они обнаружили останки парней. Причем, когда первый раз ехали, на крутом повороте «смерть» увидели и чуть сами вниз не рухнули. А баба с косой – это дерево. Местные дети на него тряпки набрасывали, и полная жуть получалась. Дорожники до дна карьера добрались, а там ржавый остов «Жигулей», в них кости. Номерной знак можно было прочитать, узнали, что тачка принадлежала Гному, позвонили его матери, та опознала ботинки сына. Надо же, все сгнило, а они целые остались. Судя по всему, уехали ребята из клуба и на перекрестке ошиблись, не в ту сторону свернули, не к Москве покатили, а наоборот, дерево на повороте, на смерть похожее, увидели и кувыркнулись вниз. Да и небось под парами гнали. Я тыщу раз Гному говорил: «Не бухай, если за руль сесть решил, добром это не закончится». Но он на мои слова плевать хотел.

Фред потер ладонью лицо.

– Вот такая петрушка. Я-то после исчезновения группы ушел из музыкального бизнеса, меня успех в фэшн-мире ждал, стал звездой покруче многих. Но парней-идиотов жалко. По дури погибли. А ведь могли… Да чего сейчас говорить? У жизни дублей нет.