Он глубоко вздохнул, думая о том, что случится после того, как она встанет.

Джейк шел по коридору к своей спальне, и разум приказывал вернуться на кухню, но сердце просило: всего секунду посмотреть на нее, пока она о том не догадывается.

Он остановился на пороге. Моника свернулась калачиком лицом к нему. Ее волосы казались шелковистым черным полотном на фоне белой наволочки. Раньше он ни разу не видел ее оживленного лица в состоянии покоя. Она была тихой и до боли красивой. Глаза у нее были закрыты, а длинные черные ресницы отбрасывали тени на скулы. Губы были слегка разомкнуты, словно ожидали поцелуя.

Он сжал кулаки, отошел от двери и направился на кухню. Налил себе еще кофе и снова сел за стол, ожидая, когда Моника проснется.

Моника появилась на кухне час спустя. Одетая в темно-синий халат, с растрепанными волосами, она показалась ему невероятно красивой. Сердце у него сжалось.

Как обычно, она сразу направилась к кофеварке, налила себе кофе и села за стол напротив него. На ее губах появилась сонная улыбка.

– По-моему, странно говорить «доброе утро», ведь уже давно наступил день. И все же доброе утро! – Она поднесла чашку к губам и отпила большой глоток.

– И тебе того же, – ответил Джейк. – Выспалась?

– Вроде бы да.

– Мы попали в новости дня.

– Рассказывай.

Пока она пила кофе, он пересказал все, что узнал из новостей на разных каналах. И пока говорил с ней, уже заранее горевал: ведь она скоро уедет.

Больше они не будут вместе пить кофе по утрам, не будут уютно сидеть на диване по вечерам. Он больше не услышит ее смеха, не увидит крошечную морщинку, которая время от времени проступает у нее между глазами, когда она о чем- то думает.

К тому времени, как он рассказал все, что узнал из сообщений разных телеканалов, Моника успела выпить две чашки кофе.

– Сейчас я быстренько приму душ и оденусь. – Она встала. – Скоро вернусь.

Когда она вышла, Джейк убрал чашки и вернулся в гостиную. По окнам застучали капли дождя.

Он смотрел в окно, и грудь у него все больше теснило, напряжение возникло от горя. Второй раз в жизни ему предстоит прогнать женщину, которую он любит. И больше он никогда, никогда в жизни не окажется в таком положении.

Он еще стоял у окна, когда в комнату вошла Моника. Она переоделась в джинсы и темно-синюю футболку, которая подчеркивала голубизну ее глаз.

– Дай знать, когда можно будет паковать твое оборудование. Я тебе помогу, – сказал он.

Она не двинулась с места. Смотрела на него с выражением, от которого у него готово было остановиться сердце.

– Джейк, пожалуйста, не прогоняй меня.

– Моника, все кончено. Каждому из нас пора жить своей жизнью.

Ее голубые глаза потемнели от боли.

– Но все не обязательно должно заканчиваться! – Она сделала несколько шажков к нему. – Джейк, разве ты не слышал, что я сказала ночью? Я люблю тебя.

Его плечи напряглись; он отчаянно пытался выстроить мысленную защиту.

– Прости, Моника! К сожалению, твои слова ничего не меняют.

Она сделала еще два шажка вперед и теперь стояла так близко, что, наклонись он вперед, их губы могли бы встретиться.

И как же ему хотелось именно этого! Хотелось прижать ее к себе и завладеть ее губами. Хотелось сказать ей, что он не хочет, чтобы она уезжала; он хочет, чтобы она осталась здесь, с ним, навсегда. Но ничего подобного не сделал.

– По-моему, ты тоже меня любишь, – произнесла она тихо.

Джейк покачал головой:

– Очень жаль, если у тебя сложилось такое впечатление. Я думал, что мы с тобой одинаково смотрим на вещи и понимаем: как только убийца больше не будет представлять угрозы, каждый из нас снова заживет своей жизнью.

– Я считаю, что мы по-прежнему одинаково смотрим на вещи. – Теперь она стояла так близко, что он ощущал не только ее головокружительные духи, но и мятный аромат зубной пасты. – Джейк Ламонт, посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня не любишь!

Так он поступить не мог. Он не мог ее обманывать.

– Не имеет значения, что чувствую я и что чувствуешь ты. – Он отчаянно пытался сдержать чувства, но события постепенно ускользали из- под его контроля.

Он сделал шаг назад и попытался заменить гневом убийственную боль, из-за которой хотелось расплакаться.

– Черт побери, Моника! Я предупреждал, что хочу прожить жизнь в одиночестве! Я предупреждал, что в моей жизни любовь не нужна!

– Но почему? Объясни, почему тебе не нужна любовь! Разве ты не хочешь состариться вместе со спутницей жизни? Ты в самом деле не хочешь ни детей, ни семьи… тебе не нужно безопасное место в мире хаоса?

– Моника, прошу тебя, не делай все еще сложнее. – Он не ожидал, что она начнет ему возражать… и бороться за него.

– Я ничего не осложняю. Я пытаюсь понять. Я люблю тебя, а ты любишь меня, так почему все должно быть сложно? Почему все непременно должно закончиться? – Ее лицо напряглось от боли и замешательства. – После всего, что нам пришлось пережить, я заслуживаю ответа, – тихо добавила она.

– Знаешь, каков ответ? – На него нахлынуло чувство вины, которое он взращивал в себе два долгих года. – Я не заслуживаю ни счастья, ни смеха, ни любви, потому что мою сестру убили из-за меня!

Моника смотрела на него в упор. Он дрожал всем телом, плечи у него ссутулились. Глаза блестели от слез; казалось, Джейк на грани нервного срыва.

– О чем ты? – тихо спросила она. – Твою сестру убил Макс Клинтон.

– Она в ту ночь не оказалась бы у себя дома, если бы я не повел себя как эгоист! – Слезы текли у него по лицу, он со злостью вытер их. – Ее убили из-за меня!

– Джейк, я не могу представить, чтобы ты сделал что-нибудь ужасное.

Ей показалось, что он усмехнулся.

– В самом деле? Наверное, ты просто недостаточно хорошо меня знаешь и не понимаешь, что я за человек!

– И что же такого ты совершил в ту ночь, когда убили твою сестру? – Моника потянулась к нему, желая до него дотронуться, но он отстранился и отступил на несколько шагов. – Джейк, расскажи! Расскажи, что тогда произошло.

Он тяжело опустился на диван, как будто его больше не держали ноги. Закрыл лицо руками. А когда снова посмотрел на Монику, глаза у него от страдания стали почти черными.

– Сюзанна не виделась с Максом два месяца и даже не говорила с ним. Но ей казалось, что он постоянно следит за ней, преследует ее. Каждый день она отправлялась на работу, а во второй половине дня приходила ко мне и оставалась на ночь. Чаще всего она засыпала на диване.

Джейк поднял голову и посмотрел куда-то назад, за плечо Моники. Голос у него сделался ровным и усталым, как будто он прокручивал одно и то же у себя в голове миллион раз. И в какой-то раз, снова вспоминая, что случилось два года назад, он сломался.