был секрет таких сделок: ни за что не отступать, не показывать слабину.

– Ну, раз уж мы с тобой торгуемся, а тебя мое предложение не устраивает, назови свою сраную цену, – вздохнул Келлар.

– Не ругайся при ребенке, – угрожающе сказала Нола, оглядываясь на Гриттель, которая пыталась открыть полупустую банку маринованной редьки.

– Да у тебя самой язык как помело!

– Все равно не ругайся.

Келлар тяжко вздохнул:

– Ну? Так сколько с меня?

Нола улыбнулась. Подзорная труба – вещь в хозяйстве бесполезная, а вот кое-что другое…

– У тебя в погребе рисового вина не осталось?

По тому, как вытянулось лицо Келлара, Нола поняла, что запасы на исходе.

– Да так, пара бутылей, может, и найдется.

Отлично! В таверне было только полбочонка ливенеля, и, хотя выпивку можно было загнать втридорога, вырученных денег все равно не хватило бы на свинью. Но по соседству жили две престарелые сестры-папирийки – они добрались до Альмиры на том же пиратском корабле, на котором вернулся домой Бершад Безупречный. Сестры захаживали в «Кошачий глаз» по вечерам, чтобы полюбоваться закатом.

Нола решила, что папирийки неплохо заплатят за вино из родных краев:

– Ладно, с тебя две бутыли, три серебряка и папирийская подзорная труба. По рукам?

– Так тебе же труба не нужна!

– Я передумала.

Сейчас от этой штуки мало проку – всем нужны были только еда и питье, – но рано или поздно ситуация переменится. По крайней мере, Нола на это надеялась.

– Ладно-ладно. Давай рыбу, а я принесу вино, когда…

– Ты что, слепил глиняного божка, который превратил меня в круглую дуру? Нетушки, ни фига у тебя не выйдет. Сначала расплатись, а потом получишь рыбу.

Келлар проворчал что-то неразборчивое, но встал с табурета и направился к входной двери.

– И не вздумай разбавлять! – крикнула Нола ему вдогонку. – У меня рыба свежайшая, я не отдам ее за какое-то дерьмо!

Когда он ушел, Гриттель отставила банку с редькой:

– Что хуже – сраный или дерьмо?

– А?

– Келлар сказал «сраный». То есть «сраная». А ты сказала «дерьмо». Какое слово хуже?

Нола задумалась, но так и не сумела подыскать достойный ответ.

– Давай сюда банку, я помогу.

Сестры-папирийки Сако и Кико пили рисовое вино. Нола улыбнулась. Они выложили кругленькую сумму за бутылку. Теперь денег почти хватало, чтобы заплатить за свинью. Если вечером завсегдатаи не подведут, Нола запасется свининой на несколько недель вперед.

Она задержала взгляд на сестрах, которые посмеивались, прихлебывая вино. Она гадала, доживут ли они с Гриттель до того, чтобы вот так вместе выпивать, любуясь закатом, семьдесят лет спустя.

Теперь, когда война в самом разгаре, а в небе кишмя кишели драконы и летучие корабли, надеяться на долгую жизнь было все равно что ждать прибыли от папирийской подзорной трубы, выторгованной у Келлара. Нола оторвалась от мрачных мыслей, увидев, что с холма, строго по расписанию, спускаются Трокци и Перн, давние завсегдатаи таверны, оба бывшие воины. Трокци заметно прихрамывал – след увечья, полученного во время баларского нашествия. Перн не хромал, но у него был отсутствующий взгляд, который Нола часто встречала у тех, кто сражался с баларами. Такие же пустые глаза были и у старшего брата Нолы, и у молодых воинов-ягуаров, которые приходили в Заповедный Дол после стычек со Змиерубами и серокожими чудищами. Она ненавидела этот взгляд.

– Мои любимые посетители! – радостно воскликнула Нола, когда Трокци и Перн вошли в таверну. – Начнете с ливенеля?

– А то! – кивнул Трокци. – И если опять разбавишь водой, я тебе уши отрежу.

– Наливает у нас Гриттель, – сказала Нола. – Ты готов отрезать уши маленькой девочке?

– Любой, кто посмеет надругаться над моим элем, будет сурово наказан. И возраст здесь ни при чем.

– Обижаешь, – сказала Гриттель, ставя перед ними кружки. – Я скорее ракушку проглочу, чем разбавлю выпивку героям войны.

– Не подлизывайся, – вздохнул Трокци и обернулся к Ноле. – Это ты ее подучила?

– Я? По-твоему, я стану учить свою единственную сестру коварным уловкам, чтобы она могла подольститься к двоим самым грозным и отважным воинам Заповедного Дола?

На самом деле, именно этому Нола и учила Гриттель. И пока Нола шумно восхищалась какой-то байкой, которую Трокци рассказывал ей в сотый раз, Гриттель плеснула воды в обе кружки. Правда, меньше, чем остальным посетителям. Гриттель очень нравились Трокци и Перн.

По правде говоря, Ноле они тоже нравились.

– Спасибо, милая, – сказал Трокци, когда Гриттель поставила кружки на стол. – А как насчет закуски?

– Выбор у нас ограниченный. Остатки паку уже раскупили, но Себита наловила сверчков, они как раз жарятся. По две штуки каждому. Устраивает?

– Хм. А лаймов к сверчкам не найдется?

– Лаймов? Шутишь, да? Я с самой весны никаких цитрусов не видела.

– Ладно-ладно, – сказал Трокци, подталкивая монеты по столу. – Неси сверчков.

– Перн?

– Обойдусь. Не хочу десны оцарапать.

– Но тебе же нужно что-нибудь поесть, – сказал Трокци.

– Ты мне не мамочка! – Перн пригубил из кружки. – И ливенель считается за ужин.

С начала войны Нола не раз обходилась кружкой ливенеля вместо ужина, но на тощие руки и осунувшееся лицо Перна было жалко смотреть.

– Может, их отварить, чтобы были помягче?

– Ладно, – вздохнул Перн.

Нола отправилась на кухню готовить заказ. Обрабатывая сверчков, она замечталась о завтрашней свинье, да так, что заурчало в животе. Она все-таки решила поджарить и третьего сверчка, внушая себе, что это для Гриттель. Привирала, конечно, чтобы совесть не слишком мучила.

Вернувшись за стойку, Нола заметила, что новых посетителей в таверне не появилось. Вот гадство.

– Гриттель, иди сюда, – сказала Нола, присаживаясь за их столик. – Я и нам с тобой сверчка поджарила.

Когда есть почти нечего, в хорошей компании еды кажется больше.

– Гриттель, говорят, ты виделась с бароном Бершадом, – сказал Трокци. – Это правда?

Гриттель важно закивала:

– Он помог мне с паку. Подсказал, где прячется рыбина. Именно там я ее и поймала!

– Это его серый дракон надоумил. У них есть тайный колдовской язык.

– Я барона Бершада как раз про это и спросила, – ответила Гриттель. – А он сказал, что это все враки.

– А что ему еще было говорить? По-твоему, он должен был обсуждать тайное колдовство с малой девчонкой? Сама посуди, откуда ему было это выведать?

– Может, дело в том, что он вырос в Заповедном Доле? – предположил Перн.

– Я тоже тут вырос! – сказал Трокци. – Но не знал, где прячется паку.

– Может, Бершад Безупречный умеет ловить рыбу получше тебя, – сказала Нола.

– Ха! Драконьи ссаки! Просто у него есть колдовские силы.

Нола разрезала сверчка надвое тупым ножом для масла и отдала Гриттель кусочек побольше. Обе сосредоточенно