Из за второй приоткрытой двери выглядывает только один детский глаз, как можно понять по росту любопытствующего. Один из ментов поворачивается к этой двери:

– Ну-ка, закрыть дверь… И – спать…

Дверь чуть шевелится, но не закрывается.

– Взрослые дома есть? – спрашивает мент.

– Мать у него… Пьяная, наверно, валяется… – комментирует старушечий голос.

Мент хочет еще что-то сказать, но не успевает. Азеры, наконец-то, справляются с замком, чуть приоткрывают свою дверь, но Валерьев толкает ее, распахивая, и сразу входит в квартиру. За ним – остальные менты, за ментами – притихшая Лидка, за Лидкой – Стас с Саньком.

Менты не церемонятся. Тычками ставят кавказцев к стенке и обыскивают на предмет оружия. И только после этого проталкивают хозяев в ярко освещенную комнату, где недавно и проходила небольшая пирушка. И не одна, как наглядно показывает стол…

– Эти? – спрашивают у Лидки.

– Эти… Падлы… – Лидка злится. Она, как и все, наверное, не очень любит, когда ей разукрашивают физиономию, а только теперь, на ярком свету, становится заметно, что вся левая сторона лица у нее красная. К утру, похоже, начнет синеть…

– Ну что, пидарюги… – угрожающе говорит старший лейтенант Валерьев.

– Э-э… Слушай, – возмущается один из кавказцев. – Мы не пидарюги, мы мужчины, и не надо нас так называть…

– Не переживай… – спокойно и деловито говорит здоровенный мент, что собирался вышибать дверь. – В СИЗО тебя сразу опустят… Мы попросим для тебя специальную камеру… Статья такая… Сам небось слышал… Таких сразу опускают…

До кавказцев только что, похоже, доходит смысл происходящего.

– Слушай, давай побазарим… – второй поднимает перед собой ладони.

– Тебе базар нужен?.. Базар для камеры прибереги… Групповое изнасилование… Статья серьезная… Не скоро выйдешь…

– Она проститутка! – истерично кричит первый, пуская изо рта слюни. – Она проститутка… Она деньги с нас требовала…

– А у нас есть показания свидетелей… Они видели, как вы ее уговаривали… И номер машины знают, что вас подвозила… Водитель – тоже свидетель… – старший лейтенант протягивает руку к лицу Лидки, берет ее за подбородок и поворачивает к свету. – Да еще и нанесение побоев… По полной, ребятки, загремите… Будем составлять протокол…

– Слушай… Слушай… – первый лихорадочно начинает соображать. – Договориться можно… Можно ведь договориться…

– Со мной что договариваться… – пожимает старший лейтенант Валерьев плечами. – Я не судья… Сможешь – договаривайся с судьей…

– Э-э… Слушай… Зачем судья… Мы же люди… Мужчины… Мужчины всегда договариваться должны…

– В данном случае я – только представитель власти. Я – сотрудник милиции, находящийся при исполнении служебных обязанностей, – это Валерьев говорит строгим и четким голосом, почти гордо. Но меняет интонацию, когда продолжает. – Вот с женщиной… С пострадавшей… Можешь попробовать договориться… Она заявление еще не написала… Будешь писать?

Лидка трогает свое лицо, смотрит зло:

– Буду!

Первый из кавказцев чуть ли не молитвенно складывает руки:

– Не надо, милая, не надо… Давай договоримся…

– Не хочешь на зону? – спрашивает старший лейтенант.

– Не хочу…

Валерьев хмыкает, берет Лидку под локоть и выводит на кухню. Они там шепчутся несколько минут. Потом выходят. Валерьев кивает толстомордому менту:

– Отведи ее в машину… Пусть там подождет… Шубу не забудьте…

Когда дверь закрывается, старший лейтенант поворачивается к кавказцам:

– Это чья квартира?

– Моя… – говорит второй. – Купил… Прописаться еще не успел… Документы показать?

– Покажи…

Парень еще не понимает, что ему грозит. Он думает, что это простая проверка документов. Достает из портфеля, спрятанного за диван, регистрационное свидетельство, из кармана висящего на спинке стула пиджака вытаскивает паспорт.

– Твой паспорт! – реплика второму.

Старший лейтенант садится за стол, отодвигает тарелку с какими-то рыбными подсохшими консервами и рассматривает сначала паспорта, потом регистрационное свидетельство.

– Из Агдама, значит, приехали… Азеры…

– Азербайджанцы…

– Я и говорю… Это там у вас такое вино дерьмовое делают…

– У нас его не пьют… Нам вера не позволяет…

– То-то… Нас травите… А сами нашу водку жрете… Завтра квартиру перепишешь на эту бабу… Якобы продал… Уловил, виноторговец?..

– Ты что? – возмущается кавказец. – За бабу – квартиру!..

Впечатление такое, что азер только что проглотил килограмм жгучего перца – задыхается, и глаза из орбит лезут.

– Не хочешь, иди на зону. У нее такое условие… Я ничего не могу сделать. Она напишет заявление, зарегистрирует его, и тогда уже все… Обратной дороги не будет… Сами предложили… Она назвала цену…

– Я думал – тысяч сто…

– Сто тысяч – это само собой… Это нам, чтобы отвернулись вовремя… И… На следующий день – чтобы вас в городе не было… Хоть домой, хоть куда…

– Это не разговор…

Второй кавказец что-то начинает говорить по-своему. Они ругаются, препираются.

– Ладно, поехали… – решает старший лейтенант. – Мне с вами болтать тоже некогда…

– Куда «поехали»?

– До утра «на подвале» посидите… Утром все оформите или… Или поедете дальше… Как и полагается, в СИЗО… Там вам камеру уже обещали… Подходящую…

Парни переглядываются и опускают головы. Понимают, что торговаться бесполезно…

2

– По-моему, мы сейчас ерундой занимаемся… Вариантов по Столбову может быть столько же, сколько людей будет задействовано в террористической операции с одной стороны и в антитеррористической с другой… – говорит Сохно. – А у некоторых в голове может поместиться и пять, и десять вариантов проникновения. И ломать себе сейчас голову бесполезно. Просто следует вести целенаправленный поиск. Регистрировать всякий интерес к городу и ядерному центру. Скорее всего, не к центру, а именно к городу… Словно бы интерес проходит по касательной… Не все террористы наглые, как я, и не все решатся сразу пойти на риск и проявить любопытство касательно объекта своего поиска. Здесь нужен особый подход…

– Я согласен с Анатолием, – добавляет полковник Согрин. – Но нам, в первую очередь, не следует забывать о том, что среди организаторов теракта присутствует такая фигура, как Казбек Ачилович Ачилов. Он знает о городе слишком много… И действовать террористы будут в соответствии с его указками… Поэтому для фильтрации всякого повышенного любопытства следует усилить контроль над ключевыми объектами и, по возможности, полностью изменить схему охраны. Сделать ее неузнаваемой для Ачилова…