– Тогда Валерьев тебя в «обезьянник» закроет… Суток на тридцать… Не бывала там? Это тебе не барак… Похуже… И вшей побольше…

– И похмелиться туда не носят… – добавляет Санек.

– А ты мне сюда принес? Хоть бутылку пива…

Лидка недобро хмыкает и не отвечает. Смотрит в окно, жмурится на утреннем ярком солнце. Стас с Саньком знают, что по натуре она такой человек, что от нее можно ждать любого фортеля. И потому относятся к ее полушутливому вопросу с полной серьезностью. Надо выглядеть убедительными, чтобы Лидка не «кинула» их.

– Кроме того, Валерьев говорит, квартира серьезным парням предназначена… На которых азеры не «наедут»… А на тебя… Останешься там, и азеры тут как тут, и эти парни насядут… В бараке не спрячешься…

– Магомета ведут… – Лидка прерывает разговор, который для нее становится не слишком приятным. Она тоже не любит, когда ее пугают, тем более знает, что так все может и случиться.

Магомета, одного из азеров, выводит из ворот райотдела один из вчерашних ментов. «Копейку» он находит взглядом сразу и подталкивает конвоируемого в спину, заставляя перебираться через сугроб. Стас открывает заднюю дверцу, чтобы посадить Магомета рядом с собой.

– Все нормально? – спрашивает мент.

– Порядок… Сделаем… – отвечает Санек.

– Если попробует сбежать, стреляйте… – советует мент так, словно у парней есть оружие.

– Не убежит…

Взгляды решительны, как у моряков крейсера «Варяг» перед атакой японской эскадры. Азер же, наоборот, слушает внимательно и пугается еще больше.

– Кошелек у него не забрали? – спрашивает Стас.

– Отдали… Мы же не воры…

– Тогда пусть свою подругу похмеляет… Раскошеливайся, торговец… А то она у нас в таком виде до нотариалки не доедет…

* * *

Уже через три дня Стас останавливается около дома Санька. Смотрит на «копейку», оставленную под окнами, и вытаскивает из кармана новенькую трубку сотового телефона. Он еще не полностью разобрался с инструкцией и не все знает, что может эта интересная трубка. Но простейшее и главное – как звонить, выучил. Набирает номер Санька. Тот, как всегда в это время, еще спит.

– Пора, красавица, проснись…

– Чего тебе?

– Я у тебя под окнами. Валерьев звонил… В город прибыли новые клиенты… Похоже, посерьезнее… Сразу две квартиры покупают на одной лестничной площадке… Однокомнатную и двухкомнатную… В однокомнатную какой-то парень, похоже, хочет с женой въезжать… Но жена еще не приехала…

– И что?

– А ничего… Работать будем… Пока жена не приехала…

– Понял… Серега вчера звонил… С нами просится…

– Опять к жене убежит… Без него обойдемся…

– Я тоже так подумал… Выхожу… Через пять минут…

4

На сей раз точное время прибытия не оговаривали, и Сохно, остановившись перед дверью на третьем этаже, привычно глянув на свои точнейшие часы, сразу нажимает кнопку звонка, не выжидая оставшиеся до обещанного момента нужные секунды, хотя ему всегда хочется произвести эффект.

Дверь открывает Ангел – хмурый и сосредоточенный – и сразу запускает спецназовцев. В офисе пришедших встречает Доктор Смерть – и без разговоров, деловым движением протягивает Сохно рюмку водки. Обычно с таким видом прибывшему руководителю протягивают бумаги на подпись.

– Будем считать, это вторая, поскольку без первой ты, говорят, благополучно обошелся. Есть французский коньяк, но ты, помнится, любишь его только в больших и недоступных для наших карманов дозах… Остановимся на доброй русской традиции – просто водка… И – слушаем тебя…

Сохно бросает на Согрина торжествующий взгляд, приветственно приподнимает рюмку перед своим портретом, все еще украшающим стену, и махом выпивает.

– Идею спрашиваете… – говорит он, будто продавец, торгующий идеями. – Что ж, есть идея…

Согрин смеется и занимает место в кресле Пулата. Даже полковник, которого никак не назовешь низкорослым человеком, в этом кресле слегка теряется. «Маленького капитана» же в нем порой бывает почти не видно.

– Слушаем, слушаем…

Сохно прокашливается и начинает торжественным тоном:

– Насколько я помню, Ангел имеет привычку бриться два раза в день…

Ангел проводит ладонью по подбородку. Ему от папы-болгарина досталась в наследство могучая волосатость, доставлявшая в годы молодости, когда он служил в армии, множество проблем – армейское начальство не любит небритых офицеров, а он через час после бритья выглядел небритым.

– Ты хочешь отправить меня на бритье в Столбов?

Из-под нахмуренных бровей наконец-то блестят в легкой улыбке глаза.

– Нет… Я не настолько примитивен, чтобы обойтись простейшим решением. Я предлагаю тебе на какое-то время стать правоверным и даже чуть-чуть радикальным магометанином… Из тебя вполне можно сделать отличного террориста… Может быть, найдется дурак, который захочет поучить тебя этому благородному делу… Хотя… Ты, наверное, преподавал там, где их учили… Но ты этого показывать не должен…

– Магометанин, значит…

Ангел задумывается. Он видит в сказанном рациональное зерно.

– Магометанин… Если не будешь бриться, то вполне можешь сойти… А если в деле будут задействованы те самые паломники, как предсказывает ваш оракул-командир, то имеешь все основания затесаться к ним…

– Да, за магометанина я сходил уже не раз… Было такое дело… И даже просил ихнего брата, помнится, о помощи, чтобы от ментов отделаться… На базаре… Помогли… – смеется Ангел. – Спрятали от «хвоста»… Но, если серьезно, как действовать в нашей обстановке?

– Счет «два» существенно отличается от счета «четыре»! – философски изрекает подполковник. – Время есть… И у Доктора, думаю, имеются какие-то запасы… Что-нибудь придумаем…

Полковник тем временем осматривается.

– Вы остались в предельно малом составе… Рассредоточение сил?

– Остальных Басаргин разогнал по делам… Сам поехал к Астахову. По тому же вопросу, по которому пригласил вас я. У нас существенное осложнение ситуации. У нас с вами… У всех у нас… И мы даже не представляем, к чему может привести такое осложнение, потому что соответствующие ответственные структуры обычно ведут себя совсем не так, как того требуют оперативные обстоятельства…

– Выкладывай, если не жалко… – предлагает Согрин на правах старшего по званию.

– Не жалко… Мне чужие головы никогда не жалко… Ломайте их, думайте, соображайте, если есть желание… Итак… Получена срочная шифротелеграмма из Нью-Йорка от Сергея Ангелова, – голос Доктора Смерть мрачен и раскатист. – По данным антитеррористического подразделения ООН «Пирамида», подполковник в отставке Казбек Ачилович Ачилов два с половиной года назад, когда он проживал в Чехии, в Праге, был завербован тамошним резидентом ЦРУ и в течение двух лет получал зарплату штатного осведомителя. Информация проверена дважды по двум не связанным друг с другом источникам и, как утверждает младший Ангел, сомнению не подлежит. Американцев Ачилов, по всей вероятности, интересовал именно как бывший начальник охраны объекта в Столбове. Следовательно, американцы имеют интерес к чему-то, происходящему в Столбове. Даже при том, что в настоящее время их специалисты трудятся там по какой-то особой совместной программе. Все эти специалисты по совместительству работают помимо своих федеральных ядерных центров и на ЦРУ, ведомство в Ленгли желает иметь дополнительные сведения, непосредственно не касающиеся предмета научного интереса. Все мы прекрасно понимаем, какие сведения может дать бывший начальник охраны, не имеющий отношения к научным изысканиям… И вообще, судя по всему, в науке, за исключением «научного ислама», он дуб дубом… Поскольку он и по своей основной профессии «дубак» – то есть охранник, сторож, грубо говоря, с берданкой, в валенках и в треухе… Сложившийся образ, стереотип… А что касается вопросов «научного ислама», то здесь я судить не берусь, поскольку знаю только единственный случай, когда Ачилов проявил к нему интерес – в патриаршей библиотеке…