– Вина? – с улыбочкой предложил Бран.

– Благодарствую, – с некоторым опасением принял чашу из рук жреца Холоша Хьерт.

– Ты пей, пей, да заодно нам про Алию Рейнст расскажешь.

Хьерт даже не дернулся, хотя Бран наблюдал за ним очень внимательно.

– А чего про нее рассказывать-то?

– Ты мне скажи, хотел ведь девку в жены?

– Хотел, – признался Хьерт.

– А почему не сложилось?

– Она сама не захотела.

Олав поднял брови, и принялся пытать племянника. Из расспросов постепенно получилось следующее.

Алия приглянулась парню чуть не с первой встречи. А что с кем-то уже повалялась… ну так что же? Всякое бывает, если ночью Флейна правит.

Все равно в самом соку девчонка, да и с приданым.

Он подарил цветочки, поговорил, пригласил погулять, Алия была не против, а потом… все изменилось дней десять-пятнадцать назад. Точнее Хьерт просто не знал, было ему дело бабские капризы разбирать.

Алия стала холодной, отстраненной, чуть ли не гнала парня, всячески давала понять, что Хьерт ей неприятен, ну и…

Нет? Да и Холош с тобой, обойдемся!

Хьерт и не стал бегать за несговорчивой девкой, к чему ему? Других, что ли, мало?

И корабль он себе построит, дайте время, руки есть, смекалка есть, опять же – Хардринг. Не абы какой клан, это гордо звучит.

Мужчины слушали, задавали уточняющие вопросы.

На тот, роковой для Алии, праздник Хьерт вообще пришел с другой девушкой. С Ренной Келлог.

Олав подумал пару минут, а потом показал племяннику кулак. Чтобы не обижал девчонку. Келлоги – свои, считай, союзники, глупо их против себя из-за минутной радости настраивать.

Хьерт понял и кивнул. Мол, учтем, согласен. И отправился восвояси.

Бран только головой покачал.

– Хьерт не убивал, я это вижу.

– Это и я вижу, – отмахнулся Ричард. – Но кто? И зачем?

– Будем искать дальше. Если Алия охладела к Хьерту, значит, был кто-то другой. Это Вирма, здесь ничего не скроешь.

Мужчины переглянулись – и разлили на троих вино по кубкам. Да, надо искать.

Уэльстер, в дороге, два дня пути до Кардина.

На барона Фремонта Лиля посмотрела без всякой приязни. Она как раз обсуждала с Томасом Конкором рецепт шарлотки. Захотелось, знаете ли!

Вот такую, с яблоками, с сахарной пудрой, вкуснющую и горячую. Что самое приятное, рецепт простой, а печь ее можно даже в сковородке, были бы бортики высокие. Яблоки – не проблема, мука, яйца…

Томас, давайте сделаем? Пожалуйстааааа…

Отказать графине Том не мог, но шарлоток собирались печь штук десять, чтобы хватило всем. Теперь обсуждали рецепт.

Лиля думала, что придется изобрести сковороду с толстым дном. Эх, антипригарное покрытие ей недоступно, да и пес с ним. Зато здесь есть натуральный чугун! Замечательная штука!

У Скороленков на кухне была одна чугунная сковородка… кто б знал, какое это чудо! На ней ничего не пригорало, только вот тяжелая, как зараза.

При виде барона, Томас откланялся и ушел давать ценные указания, а Лиля взглянула на барона с неудовольствием. Если кто-то думал, что она простит…

Ха!

Она просто пока отомстить не может, а прощать она и не собиралась.

– Ваше сиятельство, умоляю вас принять этот скромный дар.

В руке барона было то, что Лиля ценила больше всего на свете – старый пергаментный свиток. Лиля не смогла остаться равнодушной.

– Какая прелесть! Мири, ты только посмотри!

Мири сморщила носик и фыркнула.

– Что это такое?

– Сейчас посмотрим. Благодарю вас, барон.

Лиля аккуратно взяла свиток, развернула его, вчиталась…

Энтузиазма значительно поубавилось. Барон подарил Лилиан список с одной из малоизвестных поэм. С другой стороны…

Ладно, для нее лучшая художественная литература – «Записки врача», но кто-то же и Шекспира читает? С удовольствием. Барон наблюдал за сменой выражений на живом личике, и хмурился. Не угадал.

Ну кто ж знал? Бабы обычно от всей этой романтики млеют.

– Барон, сколько я вам должна за этот свиток?

– Ваше сиятельство, не обижайте меня. Наше знакомство началось не лучшим образом, но я надеюсь, что оно продолжится иначе.

– Я тоже на это надеюсь, барон.

Обменявшись вежливыми фразами, графиня и барон расстались.

– Мам, ты ему веришь?

– Нет.

– Папе расскажем?

– Обязательно! И Варфоломею свиток дадим, пусть поет. Или читает, что там с этим делать…

– А что с этим делать? Скучно же!

Лиля только улыбнулась, глядя на дочь. Своеобразная жена будет у Амира Гулима, очень своеобразная. Но зато неглупая, с чувством юмора и со склонностью к детективам. В гареме это точно полезнее, чем избыток романтизма.

– Мири, хорошо, что нам пара дней пути осталась. А потом мы с бароном расстанемся раз и навсегда.

– Я их разговор с папой подслушала, – похвасталась малявка.

– Вот как? – заинтересовалась Лиля.

– Барон ко двору не представлен, и хотел бы, чтобы папа его представил.

– Надеюсь, папа отказал?

– Да. Сказал, что он все же не подданный Уэльстера, если выпадет случай, он замолвит словечко за барона, но и только.

– Интересно, а что Ройвели? Элонты? К ним он тоже подкатывал?

– Да, мам.

Лиля сморщила нос.

– И – что?

– Папа же глава посольства, в обход его все это бессмысленно. Граф Элонт с папой разговаривал, кстати.

– А ты совершенно случайно услышала?

– Ага.

По уши влюбившись в барона Холмса, малявка с удовольствием и следила, и шпионила, и факты сопоставлять пыталась. Лиля не возражала. Сама в ее возрасте… м-да. Гарнизонные городки – это микрокосм. Этакий обособленный замкнутый мирок, в котором ничего не скроешь. Разное было…

И следили, и вычисляли, и пару раз по ушам за это получали, а сколько раз окна мыли или улицы подметали – трудотерапия в действии… Зато знали кто с кем гуляет, кто ворует, кто чем дышит…

К чему это детям?

Так дети вырастают, становятся взрослыми, и применяют свои навыки уже во взрослой жизни. У али плоховато получалось, но надежды она не теряла. В конце концов, прототип Шерлока Холмса, Джозеф Белл, был медиком. И очень хорошим хирургом, так-то. У Али были все шансы достигнуть совершенства.