А это замечательное изобретение всех времен и народов – отжимания?

У вас нет места, чтобы заниматься спортом? У вас нет желания! А место найти можно.

Минута за минутой, час за часом…

Тира сидела у скалы и словно бы грезила наяву. А рядом что-то шептало море, и играли в ночи дельфины, а маленькие волны все облизывали и облизывали берег, чтобы откатиться назад. Когда-нибудь они завладеют этим островком окончательно. Когда-нибудь…

Слова слышались на грани сна и яви…

– Симпатичная девочка. Жаль ее.

– Она сама выбрала свою дорогу.

– Они всегда выбирают сами. И всегда в их выборе виноваты мы…

– Смертные… всего лишь смертные.

– Не всего лишь. Это – смертные.

Первый голос произносит слова с грустью, второй почти с гордостью. Первый голос чем-то огорчен, второй напротив, спокоен и безразличен. Кто это говорит? Кто?

Тира пытается встать, но странное оцепенение сковывает руки и ноги.

– Мы ничего не можем сделать?

– Нет. Только она сама.

– А он?

– Тоже – нет. Выбор уже сделан. Уже поздно, поздно, поздно…

Девушка резко вскидывается. Открывает глаза.

Сон?

Это – только сон?

Она пробует встать… мышцы затекли, судорога впивается тонкими иголочками, она вся замерзла… что остается? Только двигаться. Ну-ка, упасть – отжаться, и так раз сто!

И все же, где-то глубоко внутри, Тира помнит и разговор, и эти голоса – строгие, печальные, один женский, а второй мужской. Женщине было ее жаль, а мужчине – нет. Она ведь смертная, просто смертная…

Над водой медленно разгорается рассвет.

Рассказать кому-то о том, что здесь было?

Никогда.

Уэльстер, Кардин.

Граф Дишан отложил в сторону очередное донесение и потер уставшие глаза.

И как только Лорт с этим справлялся?

Пишут, пишут, пишут…

Вот какая ему разница? Ну, привез некто барон Дален свою свиту с собой. Ну, есть там человек пятьдесят… и что такого? У кого и побольше отряды случаются?

Может, он по плохим местам ехал… да к чему вообще это донесение?

Бумага отправилась в мусор.

Граф потер глаза еще раз.

Спать хотелось до ужаса. А, ладно… в принципе, все и так понятно. Съезжаются дворяне, привозят с собой людей, близких, друзей, охрану, все же торжества предстоят немаленькие, это понятно. И на дорогах вся шушера зашевелилась, вот, донесение пришло, на посольство – и то нападали. Граф Иртон лично отбился….

Отбился – и хорошо.

Надо бы вообще послать пару отрядом гвардии, пусть поездят по дорогам, объяснят негодяям, как им жить нужно. А лучше – как висеть.

Об этом королю точно доложить надо, а то конфуза не оберешься, ограбят еще кого.

Граф взялся за следующее донесение.

И герцог Альтсин с охраной приехал… кто же ему говорил про Альсина?

Ах да, баронесса Хольм. Как водится, милая дама еще немножко и Лорту постукивала, так, двумя пальчиками, чтобы не заподозрили… ну так что же?

Любить короля Альсину не за что, а ехать далеко, имение чуть не на противоположном конце Кардина. Понятное дело, охрана нужна. И что с принцессой не так поговорил…

Да тоже – бывает.

Сопля же, показалось ей, наверняка…

Еще одно донесение улетело в корзину.

Эх, тяжела ты, работа начальника секретной службы. Так и захочешь, чтобы быстрее Лорт возвращался… как он только все это тянул?

Жуть непредставимая.

Вирма, земли клана Хардринг

– Тира, а что теперь?

– Теперь через несколько дней, в святилище Олайва, я получу свой меч.

– В том самом святилище?

– Да, миледи.

– А потом что?

– Наймусь на корабль. Буду плавать по морям, ходить в чьей-нибудь дружине, потом построю свой корабль…

– Я ведь не об этом.

– А я об этом, – миледи.

Тира смотрела грустно.

Анжелина посмотрела на девушку – и только головой покачала.

– Ладно. Я не буду об этом заговаривать, но Тира, как бы я хотела оказаться на твоем месте!

Тира поглядела на принцессу. А потом – поняла.

– Я… свободнее. Да, миледи?

– Да. А вот я… я никогда не смогу сделать тот выбор, который пожелала бы. Все бы отдала хоть за пару ночей… но у нас и этого не будет. Никогда.

Тира подумала пару минут, сопоставила кое-что, и почти утвердительно выдохнула.

– Гардрен.

Анжелина вздохнула.

– Я этого не говорила.

– Миледи… он же… жрец Холоша!

– А это имеет значение? Принц, жрец… ты вольна принимать решение за вас двоих. А я…

– Даже если вы его примете, миледи, Бран никогда не согласится.

– Бран любит не меня, а Вирму. А Ричард тебя любит. И тоже может не согласиться.

– Мужчины…

И сидят рядом две девушки, и грустят, и беда-то у них общая, и ничего с ней не поделаешь. Ни Анжелине, за которую все уже давно решено, ни Тире, за которую никто и ничего не решит. Действительно, что изменит Ричард? Что изменит она? У него своя дорога, у нее своя, все выбрано и все обдумано. Только почему-то грустно и больно.

Уэльстер, Кардин.

По улице столицы ехала карета. Самая обычная, скромная, даже не раскрашенная. Разве что не наемный экипаж, а так – подобных возков у каждого знатного человека парочка да есть. Мало ли? Слуг с собой захватить в путешествие, сундуки отвезти…

В карете сидели двое.

Мальчик и его мама?

Нет, не похоже.

Мальчик был тонкокостным, черноволосым, кареглазым, с изящными чертами личика – и женщина рядом с ним выглядела, как овца рядом с хорьком.

Крупные формы, широкая кость, светлые, почти соломенные волосы, большие голубые глаза…

Никакого сходства. Конечно, мать и сын могут быть не похожи, но разнилась и одежда.

Мальчик был одет дорого и аккуратно, в кожаный дорожный костюмчик отличной выделки и ярко-синюю рубашку, женщина – намного проще. Обычное платье в полоску, такие носят небогатые горожанки.

– Мам, зачем мы сюда приехали?

– Так надо, малыш. Так надо.

Женщина заметно нервничала, но старалась не показывать ничего ребенку. Отвлекала, предлагая сыграть то в одну игру, то в другую, что-то рассказывала, поила, кормила…