Преступление!

Какое?

Я думаю, тут все ясно! Она работала на сестру плантаторши имедленно обкрадывала ее. Бросала драгоценности в мусоропровод, а Максим ихподбирал. А поскольку из-за смерти плантаторши там начался шухер, она ипредпочла слинять.

Да, похоже. Очень интересно, что нам расскажет эта Милка.

Может, и ничего, — заявил вдруг Петька. — Онатакая… Балаболка. А плантаторша и ее сестра — родственницы Милкиного отчима.Она может запросто вообще ничего не брать в голову. Я рассчитываю получить отнее только одну информашку — своей смертью померла старуха или нет?

А как ты думаешь, мог этот Максим ее пришить?

Вполне! Даже очень похоже на правду. Иначе какого черта онмотался в Шереметьево только за тем, чтобы на нее посмотреть?

Погоди, давай предположим, что она умерла без постороннейпомощи — просто вышла подышать воздухом на Тверской бульвар, и сердцеостановилось…

Ну и что?

Тогда зачем, действительно, он в Шереметьево мотался?

А вдруг он хотел ее кокнуть, но просто не успел? Она взяла исама преставилась?

Тоже возможно.

— А вот если ее убили…

— Погоди, об этом мы подумаем, когда выясним!

И они поспешили к Даше, где надеялись разжитьсяинтересующими их сведениями.

Даша открыла дверь на звонок. На пороге стояла высокаятоненькая девочка в очках.

Ты Мила? — на всякий случай спросила Даша.

Да. Привет! А ты Даша?

— Да. Заходи!

А Стас дома?

Он в магазин побежал. Сейчас вернется! Ну,здравствуй! — Даша протянула девочке руку.

Та от души пожала ее.

Раздевайся и проходи. Ты завтракала?

Да, спасибо!

Тут в прихожую выглянула тетя Витя.

— Здравствуйте, — сказала Мила и сделала книксен.

Здравствуй, здравствуй, деточка, заходи!

Даша провела Милу к себе в комнату.

Садись!

Она не знала, о чем говорить с незнакомой девчонкой, и ужесердилась на Стаса: не мог раньше сбегать в магазин.

Знаешь, — начала Мила, — я так хотела с тобойпознакомиться — с той минуты, как узнала, что у Стаса появилась сестра. Тольконе думала, что это случится уже на следующий день. Не было бы счастья, данесчастье помогло, знаешь такую пословицу?

Конечно, — улыбнулась Даша.

И мы с мамой очень благодарны вам за приглашение…

Ну что ты, ерунда…

Нет, правда, мама сама уже думала, куда бы меня отправить, атут как раз Стас позвонил…

Даша почувствовала, что Мила говорит искренне, и это ейпонравилось.

Тебя мама привезла? — спросила она, просто чтобы что-тосказать.

Нет, отчим. Ты же, наверное, знаешь, что в вашем доме живетсестра этой… Ну, которая умерла…

Знаю, — кивнула Даша. — Но как странно ты говоришьо ней… Ведь у нее же есть имя…

— Да, ее звали Констанция Львовна, но…

Констанция? Красивое имя. А сестру как зовут?

Агриппина Львовна.

Представляю, какое для нее горе…

Наверное…

Они какие-нибудь аристократки? Из старинного рода?

Да, они княжны Микульские.

А как вышло, что одна сестра в Испании, а другая в России?

Я не очень много об этом знаю…

Расскажи что знаешь, интересно же!

Ну, в общем, они родились в Париже, в эмиграции. Констанциявышла замуж за испанца, а Агриппина — за французского дипломата. Его послали вМоскву, и, в общем, каким-то образом у нее начался роман с одним русским. И ниодна живая душа об этом не знала. Только у нас в те годы нельзя и думать быложениться на иностранке. Потом она уехала из России и жила со своим мужем ещедолго. А потом он умер. И у нас все изменилось. Она разыскала своего бывшеговозлюбленного, и они поженились. Уже немолодыми людьми. Вот какая бываетлюбовь!

Да, — грустно сказала Даша, вспомнив о Юре, который таки не сможет приехать на пасхальные каникулы из своей окаянной Бельгии. —Красивая история. Слушай, а твой отчим кем же им приходится?

Ростик? Он внук их двоюродного брата.

Тоже князь?

Нет, он не князь и даже не граф.

Тут в комнату вошел Стас.

О! Вы уже познакомились! Отлично!

Милка вспыхнула.

Здравствуй, Стасик!

«Кажется, она в него влюблена, — догадаласьДаша. — А что, она мне нравится, хоть и некрасивая».

Ой, Стас, — воскликнула Даша. — Мила мне тут такуюромантическую историю рассказала про нашу соседку!

Да? Мне тоже интересно!

Мила вкратце повторила своей рассказ.

А муж Агриппины Львовны жив?

Нет, умер. Констанция приехала, чтобы забрать ее с собой вИспанию, потому что она почти ничего не видит.

Ас кем она живет? — поинтересовалась Даша.

Я не знаю, вроде домработница есть и еще какие-тородственники мужа… Но я точно не знаю. Я до приезда этой Констанции вообще оней ничего не слышала.

А почему она у вас остановилась, а не в гостинице? —спросил Стас.

Она говорит… вернее, говорила, что у нас с иностранцев дерутбешеные деньги, а обслуживание плохое.

А твой отчим раньше ее знал?

Да, конечно, он много раз у нее бывал в Испании. Она к немуочень хорошо относилась…

Но отчего же она умерла? — осторожно спросила.

Не знаю, наверное, что-то с сердцем…

А зачем ее ночью понесло на Тверской бульвар?

— Ну, откуда мне знать… Может, подышать захотелось.

А разве она от вас вышла?

Нет, конечно… Она позвонила вечером и сказала, что останетсяу сестры до утра.

Это странно, — пробормотал Стас. — Если бы она отвас пошла на Тверской, это еще можно было бы понять, но от нас… Далековато…

Да, Ростик тоже ничего не понимает.

А он хороший человек? — вдруг спросил Стас.

Кажется, да. Во всяком случае, я ничего плохого о немсказать не могу. Маму он обожает, ко мне тоже прекрасно относится… Ему тольковсегда некогда, а так…

Скажи, она что, одинокая, эта Констанция?

Да, у нее никого не осталось. Муж умер, сын погиб в горах,он был альпинист. Но вообще-то… — Мила понизила голос: — Понимаете, она всевремя хвасталась своим здоровьем, говорила, что даже гриппом никогда не болеет,и вдруг… Мне вообще кажется, что ее убили!