Град взял командование на себя. Предал казни трусливых жрецов, собрал всех воинов в одном месте и взял на себя ответственность за их жизни. Восстановил пошатнувшуюся дисциплину, распределил рисусов по тысячам и сотням. Вовремя.

Через два дня пришла чёрная вода. Некрос, раньше боявшийся даже приблизиться к территории Тароса, начал поглощать один остров за другим. Протус дал бой проклятой нежити. И отступил. Всего одна ночь на подготовку, и новый бой, и снова поражение и позорное отступление. Два сражения, в которых погибли половина братьев и сестёр.

А потом пришли они — двое одарённых, обладающих невиданной силой. Протус Град за свою долгую жизнь ни разу не видел столь могущественных разумных, даже верховный жрец не обладал такими возможностями.

Был бой, и чёрная вода отступила. Полчища тварей сгорели в море огня, но это было лишь начало. Отразив вторую волну, один из одарённых подозвал к себе протуса, и отдал приказ. Да, именно приказ, и Град подчинился. Воины погрузились на галеры, и направились в Восточную империю.

К концу второго дня протус осознал, что его волю подчинили магией разума, но было уже поздно. И Град решил для себя, что продолжит выполнять приказ, потому что одарённый сказал — там, на северо-востоке, есть тот, кто сможет вернуть бывшим воинам Тароса-предателя былое могущество.

Интерлюдия семьдесят седьмая. Бурак, старший следователь седьмой илы Арахна.

— Где этот мальчишка? — Бурак всем своим видом выражал недовольство. Во первых, из-за донесения крестьян ему пришлось оставить город, и лично приехать в эту забытую Древними деревню. А всё из-за этого проклятого мальчишки, утверждающего, что он видел чужака.

— Я здесь, господин следователь. — из толпы крестьян, согнувшись в низком поклоне, вышел крестьянский сын. Древние, да ему от силы двенадцать лет, не старше!

— Расскажи, что ты видел. — потребовал старший следователь таким голосом, что у любого из присутствующих пропадало желание лгать. И мальчик рассказал. Как решил проверить силки, поставленные на радужного махокрыла, и начал переправляться вброд через реку. Как увидел на другом берегу человека в странной одежде, и атаковал чужака. Как чужак применил незримый способ защиты, а затем использовал два разных проявления энергии одновременно, выпустив из прозрачного лука огненную стрелу.

— Ты уверен, что этот чужак не пострадал? — хмуро спросил Бурак. Проклятье, если это был один из учеников Древних, и мальчишка его разозлил… Нет, только не это! Ученик может вернуться, и устроить небольшой ад для местных крестьян, а крайним сделают его, Бурака. А ещё старшего следователя напрягло то, что неизвестный оперировал как минимум двумя видами энергии.

— Слушайте меня внимательно! — громко произнёс Бурак, приняв решение. — Я запрещаю вам переходить реку на ту сторону в течении месяца. Нарушителя ждёт переработка. В деревне останутся два младших следователя, им следует докладывать обо всех странностях, увиденных в окрестностях.

Возвращаясь в город, Бурак думал о том, что упустил нечто важное. Но, как и любой другой служащий, он знал, что с Древними лучше не связываться — в любом случае останешься виноватым.

— Кто же ты, ученик, обладающий двумя стихиями. И главное — что тебе понадобилось в этой забытой Древними дыре…

Георгий вернулся через час, и сразу же направился ко мне. Не говоря подробностей, попросил следовать за ним, сказав, что это важно, и на кону судьба всей Гантеи. Не верить своему бывшему наставнику у меня не было причин, и потому я, предупредив Рэян, отправился с хранителем вниз. Галерея, затем портальный зал, и уже знакомая мне пещера. А в ней умирающий отец. Увидев его, истерзанного, я застыл на одном месте. К горлу подкатил ком…

— Ты пришёл, это хорошо. — произнёс фактически труп, жизнь в котором едва теплилась. Да и называть это жизнью большая ошибка, от тела осталась едва ли половина. — Джон, ты должен знать. Вечный император убит, и Некрос поглотил его Абсолют. Я, ценой собственной жизни, смог уйти, и теперь у Гантеи есть шанс. Шанс отразить нашествие нежити, шанс победить её.

— О чём ты говоришь? — не понял я.

— Ты должен поглотить мой артефакт. Он сродни твоему — огненный, я знаю. И уверен, что тебе удастся с ним справиться. С тобой не произойдёт то, что случилось с другими, ты не изменишься.

— Зачем мне поглощать второй артефакт, если я от одного чудом выжил?

— Чтобы стать сильнее! Не будь глупцом, Джон. Некрос поглотил артефакт Вечного императора, и сейчас затаится на некоторое время, чтобы интеграция прошла успешно. Как только Абсолют врага полностью усвоит артефакт архимага, он обретёт силу, вдвое большую нынешней. Ты не сможешь с ним справиться, если не усилишь себя.

— Открой свой разум для наставника, и повтори всё сказанное. — потребовал я.

— Я уже сделал это. — Вальдемар поморщился, словно от резкой боли. — Хранитель подтвердит, что я не имею злого умысла. Джон, сейчас ты добьёшь меня, чтобы…

— Ты с ума сошёл? — я даже отступил на шаг назад.

— Так надо, сын! Одержав надо мной победу, ты увеличишь шансы усвоения моего Абсолюта, и этим сведёшь любой риск к нулю.

— Он говорит правду, Джоун. — от волнения Георгий произнёс моё имя на местный лад. — Вальдемар Фаерус должен погибнуть от твоей руки.

— Тебе придётся это сделать. Ради сестры, ради жены, и всех тех, кто тебе доверился. Сейчас я совершу нападение, а ты, когда получишь запрос от своего абсолюта, активируй боевой режим. Да, запомни, это важно. После возвращения в свой дворец уничтожь портальную комнату, иначе в один чёрный день оттуда выйдет сам Некрос. А теперь прощай, сын! — отец замолк, а его левая рука начала наливаться свечением. Проклятье!

— Да. — принял я решение, и навёл правую руку на тело того, кто ценой своей жизни… Дьявол, неужели я испытываю боль и жалость к этому человеку? Мне не хочется, чтобы он умирал!

— Прости меня, если сможешь. — произнёс отец, а в следующий миг из моей руки вырвался огненный луч, ударивший прямо в грудь Вальдемара. Тот даже не вскрикнул, не попытался защититься. Просто обмяк, словно из него рывком выдернули душу.

Внезапно появилось ощущение, что между моим третьим сосредоточием и чем-то внутри мертвеца появилась неразрывная связь. Тело отца чёрными хлопьями начало осыпаться на пол, а на месте его солнечного сплетения остался лежать огромный, с кулак взрослого мужчины, рубин. Внутри драгоценного камня метались огненные искры.

Луч пламени из моей ладони упёрся прямо в этот артефакт, и я физически ощущал напряжение, с которым мой абсолют продавливал чужую защиту. Миллиметр за миллиметром, не экономя энергию. Наконец защита лопнула, и огненный рубин исчез в яркой вспышке. Мне даже пришлось отвернуться, чтобы сохранить зрение.