– Вот это-то меня и пугает, – беспомощно ответила я. – Я не хочу, чтобы он проходил через ад.

Охотница решительно сжала мои плечи и сделала строгое лицо.

– Только посмей сейчас учудить какую-нибудь фигню и расстаться с ним только потому, что тебе кажется, будто рядом с тобой он страдает.

Таких мыслей я себе не позволяла, но вынуждена была признать, что они действительно дремали где-то глубоко во мне.

Лиззи встряхнула меня и угрожающе прищурилась.

– Я тебя побью, если ты так поступишь! Даже если потом мы меня поджаришь.

Потихоньку я чувствовала, как улыбка вытесняла унылое настроение. Мне поистине досталась лучшая из подруг. И я боготворила ее за то, что она была такой.

– Без паники, я не планирую расставаться с Люцианом, – заверила ее я. – Не говоря уже о том, что никогда тебя не поджарю – что бы ты ни натворила. Никогда!

Мнительность, промелькнувшая у нее на лице, неприятно кольнула. Но вряд ли я имела право жаловаться… не после того, как недавно из-за меня взорвалось полкомнаты. Я еще и близко не начала понимать свое новое воплощение. Кроме того, за первые двадцать четыре часа пребывания в этой форме от моей руки уже погибло четыре праймуса, двое из которых являлись брахионами. Делало ли это меня опасной? Без понятия. Во всяком случае, нельзя обижаться на подругу из-за того, что она во мне сомневалась.

Лиззи ткнула меня локтем в бок.

– Пойдем! Остальные наверняка уже нас заждались.

Я кивнула. Часов тут нигде не висело, но и так чувствовалось, что парой этажей ниже вся возможная энергия уже сосредоточилась в одном месте.

– Но давай как-нибудь это повторим!

Подруга вдруг обняла меня.

– Как по мне, хоть каждый день! С пиццей. Или мороженым. Эй, мы могли бы опять заставить Элиаса весь вечер смотреть с нами девчачье кино!

Хихикая, мы шли по замку, выдумывая все больше идей, как отпраздновать нашу дружбу. И пусть нам обеим известно, что, по всей видимости, ни одна из них никогда не осуществится, было невероятно классно просто об этом болтать.

* * *

Прислушиваясь к своему чутью, я спустилась на первый этаж. Там располагался своего рода парадный рыцарский зал с видом на внутренний двор. Райан и Гидеон тоже уже пришли и обсуждали что-то в дальнем углу с Элиасом и Викториусом. За длинным деревянным столом с кофе и выпечкой я обнаружила Алексиана и Константина. Братья сидели на приличном расстоянии и, похоже, старательно друг друга игнорировали. Между ними сгорбился растерянный Брендон. При виде своего бывшего я подавила стон, хоть и знала, с какой целью Гидеон привел его на это совещание. Брендон был одним из критических голосов среди охотников. Его мнение будет иметь решающее значение, если мы хотели сохранить единство в Плеяде.

Люциан и Бел, напротив, стояли у окна и подняли головы, когда мы с Лиззи переступили порог зала. Дверь сама собой захлопнулась за нашими спинами. В тот же миг меня коснулась волна любви. Специально для меня Люциан оставил крошечный зазор в своей защите.

– Начинаем, – объявил он.

Бел сразу начал чертить в воздухе светящиеся линии. Вскоре после этого лучи черного света слились воедино и беззвучно взорвались. Оттуда шагнул праймус в карминово-красном пальто до пят. Рукава и воротник оторочены мехом, что напомнило мне о царской эпохе. Этого праймуса я не видела ни разу в жизни. И все-таки он казался на удивление знакомым.

Лиззи ущипнула меня за руку. Выглядела она так, будто одновременно прикусила язык и пыталась спрятать улыбку. С таким лицом она всегда сплетничала. Ну и что тут, простите, творилось?

Вновь прибывший изучил обстановку, а потом заметил меня и плавными шагами направился в мою сторону. Фигура у него была довольно привлекательная. Его тело, вероятно, рожденное где-то в Индии, вне всяческих сомнений, могло бы стать успешной моделью. Тем не менее я сосредоточилась на его энергетическом следе: потрескивающий пергамент и зажженные свечи.

Не мог же это быть…

– Рамадон?

Пока я старалась вернуть себе самообладание, сила хрониста вцепилась в мой разум. Машинально я сделала то, чему не так давно научилась у Люциана, и возвела стену. Ни красивой, ни стабильной она не была, зато послужила четким ультиматумом: моя голова принадлежит только мне.

– Если в последний раз я разрешила тебе прочесть мои мысли, это еще не значит, что ты получил туда безлимитный проездной, – заявила я хронисту и его новой оболочке.

Рамадон моргнул. Один раз. Второй.

– Прошу прощения, Ариана, если задел тебя. Однако теперь ты существуешь в другой жизненной форме. Данные мной клятвы развеялись вместе с твоей человеческой гибелью.

– Самая тупая отговорка, которую я когда-либо слышала, – припечатала его я. – Я же не обращаюсь с тобой иначе, так как ты теперь используешь тело не египетского паренька, а звезды Болливуда.

Летописец раздраженно склонил голову набок. Судя по всему, он не понимал, к чему я вела.

А мне было ровным счетом наплевать. Рамадон упал в моих глазах, с тех пор как после исчезновения Люциана мои отчаянные крики о помощи оставили его равнодушным.

– Ни одно из моих высказываний никогда не являлось тупым, – констатировал он. – Меня всего лишь интересует твое перевоплощение.

– Рада за тебя, – приторным тоном ответила я и повернулась к присутствующим. – Начнем?

Тот факт, что я просто оставила хрониста и пошла искать себе место за столом, вызвал всеобщее веселье. По причинам, в которых я еще не до конца разобралась, ему больше не выказывали такого безграничного почтения, как прежде. Возможно, это связано с тем, что он больше не был самым могущественным праймусом в комнате.

Как только все расселись, входная дверь распахнулась. С высокомерным выражением лица и в сшитом на заказ костюме пожаловал Немидес.

– Вы что, собирались начать без меня?

Алексиан закатил глаза.

– Ну естественно…

Не обратив внимания на неуважительное поведение сына, Немидес устремился к свободному месту.

– При проведении подобных собраний в моем доме традиция требует моего на них присутствия, – сказал он и опустился на стул. – Разве не так, Рамадон?

Прежде чем хронист открыл рот, вмешался Бел.

– Традиция требует присутствия хозяина дома, а это больше не ты. Теперь Люциан сильнейший праймус в семействе Анку. Следовательно, мы его гости. – Он демонстративно поклонился и на глазах у Немидеса взял себе кофе и печенье. – Кроме того, никого здесь не волнует твое присутствие.

Я обеспокоенно взглянула на Люциана. Он казался напряженным. Мне очень хотелось мысленно заговорить с ним, но я знала, что как Бел, так и Рамадон могли нас подслушать.

– Предпочитаешь, чтобы я уважал традиции, отец? – холодно спросил Люциан. – Как пожелаешь. – Он медленно встал. Язык тела не оставлял сомнений, что брахион не потерпит никаких возражений. – С давних времен в замке Анку вопросы приема гостей решала хозяйка дома. Давайте придерживаться этого замечательного обычая.