— Оля, — сказал я угрюмо, — прости еще раз, но вариантов у нас нет. На твоем брате есть хорошая одежда. Леше она как раз. Я прошу. Заметь, очень прошу! Позволь нам забрать его одежду и обувь. Ему все равно, а нам позарез нужно.

Последовало довольно долгое молчание. Мы терпеливо ждали, что решит Хельга.

— Оля, — решился я нарушить тишину, так и не дождавшись ответа. — Олечка! Если мы будем прорываться отсюда, то ты теперь пойдешь с нами. Мы будем вместе. И то, что в нашей компании будут люди без штанов и обуви, нашу задачу никак не облегчит.

Снова возникла пауза, потом раздался обреченный девичий голосок, неожиданно тонкий для нашей «железной» Хельги:

— Я поняла. Делайте, что считаете нужным. Я просто хочу вернуться домой — в Германию!

Она заплакала.

— Дайте мне попрощаться с братом и забирайте его.

Хельга вернулась в тот темный угол, где лежало тело, а мы остались сидеть вокруг лампы.

— Стас, — заныл Слава, — у тебя есть штаны, у Лехи сейчас будут. И даже ботинки будут. А как же я?

— Я не знаю как! Слава? Почему ты у меня спрашиваешь? Я не виноват, что ты такой длинный.

— Высокий.

— Ну да, высокий. Тебе и так трудно найти что-нибудь подходящее. Давай из панталон тебе шорты сделаем.

Слава надулся от несправедливой обиды. Но отсутствие брюк так жгло его нежную душу, что он быстро сдулся.

— Стас, а как ты думаешь? Те убитые, на улице, они еще там лежат?

Я почесал стволом подбородок.

— Уверен, что нет. Киргизы прошли по улице, значит, своих мертвых они точно забрали.

— А местных? Ну, то есть тех, кого они здесь убили? Бросили ведь тут наверняка, а?

— И что? Будем тут ночью бродить, искать трупы и раздевать их? Славик, ты стремительно теряешь человеческий облик!

(Вот, не удержался, чтобы не подколоть товарища.)

— Стас! Ну, тогда, может, убьем кого-нибудь в одежде?

— Слава!

Тем не менее в принципе шутки шутками, а проблему штанов нужно было как-то решать. Но как, я пока придумать не мог. Нет, я бы и застрелил кого-нибудь Славкиной комплекции, но ведь этого кого-то еще найти надо. А вдруг он сам в нас попадет? Тогда как?

— Стас, а может, все-таки проверим? — попросил меня все время молчавший до этого Леша. — Ведь за водой надо к колонке сходить. Я пить хочу жутко. Честное слово, не помогли мне яблоки. Еле языком ворочаю.

В этот момент из темноты в неверный свет лампы зашла Хельга. В руках она держала стеклянную банку, на две трети заполненную прозрачной жидкостью.

— Вода!! — одновременно вскричали мы все трое. — Откуда?!

— Нет, — покачала головой Хельга. — Не вода. Самогон.

Мы оторопели.

— А почему мы его не нашли, когда одежду искали?

— Он у брата стоял. Там вы не лазали. Я самогоном пыталась раны обработать. А! Бесполезно.

Хельга безнадежно махнула рукой.

— Ладно, — прервал я пустые разговоры. — Давайте хоронить, пока не рассвело. Будет, чем помянуть человека. Место отмечать не будем, но запомним. Если что, потом сможем найти, главное, чтобы стены во дворе не снесли.

Я снова полез наверх первым, Хельгу мы решили оставить в подвале. Я осторожно открыл крышку, долго прислушивался, потом вылез сам, помог поднять тело Игоря наверх, и, осторожно ступая, отправился искать место для захоронения. Вообще-то я заранее наметил для себя, что копать будем там, где ранее мы уже «хоронили» ящик с документами и ценными вещами. Но копать оказалось труднее, чем я предполагал. И вовсе не потому, что земля была твердой, а лопаты — туповаты. Просто мы реально здорово устали за эти бесконечные сутки, и нас очень мучила жажда. Да еще приходилось копать крайне тихо: это означало особую аккуратность в движениях, и это было особенно трудно. Я смотрел на предательски белеющие в темноте ноги Славика, и они меня очень сильно нервировали и раздражали. Но сказать пока по этому поводу мне было нечего.

Только мне показалось, что мы, наконец, выкопали достаточно глубокую яму, чтобы ноги или руки Игорька не остались на поверхности и чтобы какие-нибудь животные не раскопали могилу, как Леха сказал мне сдавленно и очень тревожно.

— Стас, кажись, фонарик.

Я мгновенно посмотрел в указанном направлении. Да, черт его побери, фонарь! Кто-то сюда шел.

— Атас! — шепнул я. — Прячемся за стенами. Бежать поздно, они нас или заметят, или услышат. Тогда нам точно хана.

Деревянные стены сараев сгорели. Но кирпичные колонны, на которых держалась крыша, само собой, уцелели от огня. И они были достаточно широки, чтобы за ними мог укрыться человек. Мы рассредоточились и замерли.

Я был уверен, что это мародеры. И мародеры очень трусливые, иначе они грабили бы в открытую — днем. Или слишком слабые и понимающие, что хорошую добычу у них все равно отберут другие, более сильные и наглые. Одним словом — шакалы. Я также был уверен, что их очень мало, иначе они шли бы громко и не таясь. А эти двигались очень осторожно. Почему я считал, что это не могут быть местные, которые ищут собственные вещи, я даже не знаю. А скорее всего, мне было все равно. В этот момент для нас эти люди представляли прямую угрозу. А кто это такие — не так уж и важно.

— Парни, — едва слышным голосом начал я давать команды, — если они подойдут сюда, дайте им зайти между нами. Берите одного крайнего. Рубите лопатой. Главное, ни за что не дайте им закричать! Это самое главное! Ни за что! Даже если тебя, Слава, укусят за яйца, молчи! Я с одним справлюсь точно и со вторым помогу.

Мы снова замерли. Было страшно тихо, но я постоянно слышал какой-то странный стук. Только спустя несколько долгих секунд я сообразил, что это так громко стучит мое собственное сердце. Вообще-то я чувствовал непонятную уверенность, что справлюсь. На тренировках я достаточно много отрабатывал приемы ударов подручными предметами типа палки. Ну а лопата, по сравнению с палкой, это вообще настоящее оружие. Увереннее себя можно было бы чувствовать, наверное, только с мечом.

Люди с фонариком приближались, но очень медленно. Я уже слышал тихие голоса; их было двое. Трудно было разобрать возраст, но мне казалось, что они довольно молоды. С удивлением я отметил наличие в их речи нотки разочарования. Хотя они говорили не по-русски, можно было об этом догадаться. «Нашли мало, — злорадно подумал я. — А сейчас вас ждет сюрприз».

Но войдя в наш двор, неизвестные почему-то остановились и начали совещаться. Я занервничал. Мне стало казаться, что они что-то заподозрили. Но судя по звукам, мародеры шарили по земле. Наверное, что-то нашли, но, хоть убейте, не могу понять, что можно было найти интересного после пожара во дворе Олега Карловича? Однако, видимо, нашли, потому что голоса повеселели, а потом люди двинулись в нашу сторону. Я уже мог разглядеть их, насколько это было возможно. Оба были невысокие, но коренастые; впрочем, на мой взгляд, излишне полноваты. Одеты они были во все темное, так что четко в темноте можно было различить только их лица.