Все происходит мгновенно. Из-под только зажившей кожи вновь вырываются провода, и я не могу сдержать крик боли. Манжета защелкивается на руке и сжимается, пока между ней и кожей не остается и миллиметра. Раздается треск, а затем жесткое стекло делится на сегменты от предплечья до запястья. Боль от кабелей становится еле терпимой, но через мгновение наступает холодное и сладостное оцепенение.

Перед глазами начинает мерцать.

А затем всплывает интерфейс беспроводного модуля, и теперь он выглядит по-другому. Вместо обычного списка беспроводных соединений они теперь высвечиваются у источников, когда я поворачиваю голову. От манжеты вдаль разлетаются импульсы, слегка подсвечивая маску Мато, его панель, а также панель управления кондиционером, встроенную в стену. Я оглядываюсь вокруг и вижу еще множество других мерцающих источников, которые раньше находились вне радиуса действия моего модуля беспроводного соединения – тоненькие контуры вокруг камер в других комнатах, яркий свет примерно там, где стоит джип.

– Она увеличивает радиус беспроводного сигнала, – говорю я.

Неудивительно, что Цзюнь Бэй хотела эту манжету. Она совершенствовала искусство взлома сетей и панелей на тех, к кому могла подобраться. А с этой манжетой ее подопытных становилось больше. Я поворачиваю голову и вижу джип, «Комокс», беспроводной уличный фонарь вдалеке.

Самый далекий сигнал, который я получаю, расположен примерно в полутора километрах от меня.

– Да, она действительно это делает, – говорит Мато. – Но не только.

Я поднимаю руку и чувствую, как растягивается манжета на моей коже. Перед глазами вспыхивает меню. Это не интерфейс моей панели, а что-то новое. Передо мной отражаются установленные алгоритмы, а гора кодов Цзюнь Бэй рассортирована по папкам и базам данных. Тут же всплывает сообщение с предложением провести сканирование ДНК и обновить некоторые из алгоритмов. Я сосредотачиваю взгляд на иконке с мотком кабеля, и из манжеты, извиваясь как змея, выскальзывает серебристый провод.

Это считывающий кабель с иглой на конце.

– Черт возьми! – говорю я. – Это еще и генкит?

Мато усмехается:

– А еще манжета поможет тебе контролировать имплант. Ее программное обеспечение намного сложнее, чем все, что ты сможешь запустить в своем теле.

– Это… это потрясающе.

Я сжимаю пальцы в кулак. Я больше не чувствую боли от проводов, только прикосновение прохладного стекла к коже. И что-то в этом кажется знакомым и невероятно правильным. Это не ощущается так, словно я подключилась к чему-то, а скорее как часть моего тела, которой меня лишили.

– Цзюнь Бэй, наверное, носила ее, – говорю я. – Она так естественно ощущается.

Мато кивает:

– Я вижу, но в записях «Картакса» нет упоминаний, что она использовала манжету в лаборатории. А значит, это случилось после того, как она ушла.

– Те полгода, – проводя пальцем по швам на стекле над запястьем, бормочу я. – Они просто… исчезли.

Мато защелкивает портфель.

– Звучит так, словно их стерли.

Я поднимаю глаза:

– Стерли?

Он кивает:

– ЭРО-86 можно использовать как нейроподавитель, а можно полностью стирать им воспоминания. В «Картаксе» так иногда поступают с тайными агентами. Он уничтожает последние образовавшиеся нейроны в мозгу и стирает память в обратном порядке. Если запустить его на несколько минут, то ты забудешь последнюю неделю. Подержишь чуть дольше – и уже недосчитаешься нескольких лет. А раз ты ничего не помнишь из тех шести месяцев, то, скорее всего, это с тобой и сделали.

Я откидываюсь на спинку стула. Он прав – похоже, кто-то стер воспоминания об этих шести месяцах. Но почему именно они, почему воспоминания о них не подавили, как и все остальные? И зачем Лаклан давал мне эту манжету? Если бы Цзюнь Бэй была его пленницей, он бы контролировал все ее действия.

Так почему он дал ей манжету, которая сделала ее более сильным хакером?

– Скорее всего, ты не сможешь вернуть эти воспоминания, – говорит Мато. – Но если ты носила такую манжету раньше, то, вероятно, жила где-то неподалеку отсюда. Их нельзя купить за деньги, только с помощью кода, потому что их разработал тот же человек, который создал твой имплант и мою маску.

– Регина, – выдыхаю я.

Он кивает.

– Возможно, у нее ты сможешь отыскать некоторые ответы.

Я разглядываю интерфейс, а беспроводной сигнал от манжеты гудит в моих чувствах. Мато в одном этом разговоре рассказал мне больше, чем я узнала за прошлую неделю. А еще дал мне генкит. Я открываю рот, чтобы поблагодарить его, но в коридоре раздаются шаги, и в комнату заходит Коул. При виде меня выражение его лица становится мягче, но я не отвечаю на его улыбку. В голове все еще не укладывается подслушанный мной разговор с Анной.

– Все загружено в джип, – говорит он, но резко замолкает, когда замечает манжету на моей руке. – Что это такое?

– Криптоманжета, – говорю я. – И генкит. Вот для чего были те провода, что вырвались из руки. Думаю, Цзюнь Бэй носила такую после того, как сбежала из лаборатории.

Коул смотрит на черное стекло, обхватывающее мою руку.

– Зачем тебе это?

– Ты серьезно? – спрашиваю я. – Без генкита я бесполезна. Только кодами я могу защитить себя.

– Почему мы не можем найти такой же, как у тебя был? – спрашивает Коул.

– Мне нравится этот, – расстроенно говорю я. – Это всего лишь манжета.

Он переводит взгляд с меня на Мато.

– Отлично. Это не моя рука. Если вы готовы, то мы можем ехать.

Он разворачивается и уходит. Я провожу пальцами по черному стеклу манжеты, а затем поворачиваю руку, чтобы лучше ее рассмотреть. Не знаю, почему Коул так расстроился, увидев ее. Эта штука может стать лучшим оружием, которое у нас есть. Файл «Косы» все еще хранится у меня в панели, и теперь я могу отправить его любому в радиусе полутора километров. Конечно, мне не хочется никому вредить, но меня немного успокаивает, что я могу это сделать.

Только, видимо, Коул так не считает.

– Он боится тебя, – говорит Мато, провожая взглядом Коула.

Его маска снова темнеет.

Я убираю пальцы от гладкого стекла.

– Почему ты так считаешь?

– Я понял это в лаборатории, когда ты убила солдата. Он испугался того, на что ты способна. Они все боялись тебя, даже Бринк.

– А ты?

Мато качает головой:

– Нет, я не боюсь. Знаю, ты не помнишь этого, но мы кодировали с тобой вместе много лет. И в тот момент я даже не поверил своим глазам, потому что считал это невозможным. Сейчас я словно вижу тебя впервые.

Я медленно поднимаю на него глаза, но тут меня охватывает дрожь, а вверху перед глазами загорается сигнал тревоги. Надпись белыми буквами гласит: «Фоновое сканирование». Манжета засекла что-то вдалеке. Я поднимаю глаза и, не задумываясь, словно делала это тысячи раз, запускаю импульс, от которого все подсвечивается вокруг – камеры, микрофоны, открытые соединения.