– Мне лучше отойти от тебя, – с насмешливым блеском в глазах заметил он. – От греха подальше.

Сесилия развеселилась. Вот так внезапно.

Продолжая еще испытывать остатки возбуждения, Сесилия, ерзая бедрами, присела, благо многочисленные подушки позволяли.

– Ты умеешь пробуждать девушек, Алекс.

– Малика, а ты сейчас понимаешь, что твоя фраза звучит очень двояко?

Она пожала плечами.

– Каждый думает в меру своей испорченности. Лично я говорю про пробуждение ото сна, а что ты имеешь в виду…

Она поджала губы, чтобы не рассмеяться, и услышала, как Алекс приглушенно выругался, но без злости.

– Чертовка. Сесилия, ты удивляешь меня ежедневно.

– Интересно, чем?

– Ты раскрываешься. Медленно, тягуче, я бы даже сказал. Но при нашей жизни это правильно.

– Я не играю в игры.

– Я знаю. За это ценю тебя еще больше.

– Алекс, твои откровения с утра меня пугают.

– Когда это ты стала пугливой, малика?

– Да вот думаю начинать.

– Не стоит. Не теряй своей естественности и очарования.

– Как скажешь.

– Как спала?

– Очень хорошо. Матрас изумительно мягкий.

Алекс, откинув голову назад, задорно рассмеялся, а у Сесилии екнуло в груди. Она слушала его смех и наслаждалась.

А еще пыталась запомнить. Запечатлеть на долгие годы свои ощущения, свое восприятие происходящего. Эмоции.

Она не строила иллюзий – если между ней и Алексом Бардоком случится связь, любовный роман, он будет коротким и жарким.

Расставание – горьким и опустошающим для нее.

Но Сесилия готова.

Да.

Ей нужны эмоции, она жаждет их получить, чтобы потом долгими зимними вечерами, неважно, где проведенными – здесь, в Крамосе, или на своей исторической родине, в провинциальном Уликсе, знать, что они есть. Что она ими жила, пылала, испытывала. Что такое имело место быть.

И наслаждаться, вспоминая.

Ни о чем не жалея.

День пролетел незаметно.

К вечеру Сесилия разозлилась окончательно и не без основания.

Во-первых, Алекс запретил ей выходить из дома.

Запретил!

Ей!

Даже мало говорящего охранника, больше похожего на двигающийся шкаф, приставил.

– Вам нельзя, лесса.

– Что? – не совсем поняла Сесилия и растерянно моргнула. Ей послышалось?

– Выходить нельзя, – гробовым тоном повторил шкафоподобный. – Майстрис запретил.

И все.

Никакие гневные речи не действовали.

Во-вторых, сам Алекс куда-то уехал после того, как они пообедали и попили чай. Кстати, чай с бергамотом. Совпадение? Сесилия сомневалась. Но от этого было вдвойне приятно, когда человек знает, что ты любишь, и заботится о том, чтобы у тебя это было.

Самое интересное началось несколькими часами позже. Сесилия обнаружила, что Алекс отбыл, более того, фактически сделав ее заложницей в своем доме.

Доводы разума по типу того, что он заботится о ней и оберегает, не помогали.

Она расценила его поступок как посягательство на личную свободу.

Подобное недопустимо.

Охранник следовал за ней тенью. Шпионил? У него было распоряжение, о чем он ей тоже сообщил.

Выместить на нем гнев хотелось, но Сесилия сдержалась. Он – наемный человек, что ему сказали, то он и делает.

А вот Алекс…

К тому же Смотрящий ловко ушел от разговора про ее здоровье. Она даже спрашивала его напрямую, но он умудрился ответить так, что она ничего не поняла. Витиевато, много и абсолютно не по теме. Бардоку бы в палате майстрисов заседать, прирожденный политик и дипломат. Хотя с последним она погорячилась.

Время текло ужасно медленно, особенно учитывая, что она находилась в чужом доме.

Третьим поводом для возмущения – и еще какого! – послужило то, что доставили ее вещи.

Все!

Сначала Сесилия даже не поверила своим глазам. Как?.. Надо предполагать, что некоторые нашли ответ на ее вопрос, при этом не особо спрашивая ее саму. Сесилия мысленно закипала, наблюдая, как посыльные приносят чемоданы с ее вещами. Сумки, саквояжи, все то, с чем она приехала на южное побережье.

Ну, знаешь, Алекс, это уже слишком! Перебор!

Одно дело, если бы они поехали вместе и она сама все собрала, и другое – когда в ее вещах кто-то шебуршился! Перебирал. Трогал. Сесилию от гнева начало потрясывать. Она смотрела на чемоданы и не находила слов. Наверное, в тот момент попадись ей на пути Алекс, он услышал бы о себе много интересного, пусть и не совсем нового.

Успокоиться удалось лишь через несколько часов, когда начало вечереть. Ей подали ужин, который она съела в гордом одиночестве, восседая в малой столовой.

Вернувшись в спальню, Сесилия едва не заплакала, когда увидела, что ее вещи за это время успели разложить. Девушка опустилась в кресло и смиренно положила руки на колени. Почему у нее такое чувство, что всем дали четкие инструкции, как обвести ее вокруг пальца?

Переодевшись без помощи горничной в платье с легкими, но длинными рукавами, больше подходящее для вечерней прогулки, Сесилия вышла в сад. Шкафоподобный охранник – следом.

Ей необходим воздух. Иначе быть беде. Не спасал даже любимый чай.

Внутри у Сесилии все клокотало от негодования. Она даже не желала находить какие-то мотивы в поступках Алекса! Не желала разбираться! Ее захлестывали эмоции.

Сад в доме Бардока располагался с задней части двора и представлял собой ухоженные аллеи с многочисленными зелеными кустарниками, идеально постриженными, и цветами, от разновидностей которых и ароматов захватывало дух. Сесилия опустилась на деревянную резную скамью, откинулась на спинку, что совсем не надлежало примерной лессе, и прикрыла глаза.

За весь день, проведенный в полнейшей лености и негативных эмоциях, ее несколько раз бросало в жар, потом резко тело покрывалось испариной. Да, с ней что-то не так. Ранее она не замечала за своим телом подобных перемен, даже в первые дни, когда могла начаться акклиматизация.

Сколько так сидела Сесилия, она не знала. Решила вернуться в дом, когда ощутимо похолодало, да и сумерки накрыли город.

Попросив принести в спальню бокал вина, Сесилия, придерживая юбки, чтобы не наступить на край, ни о чем не думая, поднялась на второй этаж и прошла к себе.

Открыла дверь и тотчас мстительно прищурила глаза.