– Это что-то меняет?

Небольшая пауза должна была ее насторожить.

– Теперь – нет. – И голос мужчины тоже прозвучал с некоторой долей жесткости, словно Алекс для себя что-то решил.

Его поцелуи начались с плеча. Легкие и одновременно жгучие. Они оставляли след, нет, не на коже девушки, в ее душе. Она реагировала на каждое его прикосновение. Трепетала. Подавалась вперед. Сама прикасалась. Сначала робко. И тоже до обнаженного плеча. Ее поразила сила и твердость мышц Алекса. Словно каменные. Только теплые…

Она отвечала на его поцелуи. Раскрывалась, позволяя исследовать глубины ее рта, и трепетала, когда Алекс накрывал ее обнаженную грудь большими ладонями. Он играл ее соском, сжимал, теребил. Брал его в рот, отчего она готова была сорваться на крик и сдерживалась из последних сил. Лесса все же должна вести себя прилично.

Потемневшие антрацитовые глаза сказали об обратном.

– Не сдерживайся. Я хочу слышать, как тебе приятны мои прикосновения.

Она кусала губы, он снова ругался.

– Не смей… Только я могу прикусывать их…

И прикусывал, разнося по телу новую волну сладострастной неги.

Сесилия никогда не думала, что местечко между ног у нее настолько чувствительное. Алекс накрыл его ладонью, погладил, тронул, и мир взорвался новыми, куда более яркими красками.

– Моя чувствительная девочка. – Шепот Алекса будоражил ее так же сильно, как и его требовательные прикосновения.

Ей нравилось исследовать его спину. Она даже трогала его ягодицы, не замечая, как вонзает короткие ногти в его плоть.

Алекс не спешил, она же пылала.

Поэтому, когда он аккуратно раздвинул ее ноги и опустился между них, она была готова.

Алекс расставил руки по обе стороны от ее лица, заключив ее таким образом в своеобразную ловушку, в кокон собственного тела. Своего запаха.

– Будет больно.

– Знаю.

Он накрыл ее губы еще одним поцелуем и начал входить.

Да, ощущения в первые секунды были странно-пугающими, Сесилия даже сжалась. Поцелуй Алекса приобрел новые, успокаивающие нотки. Одной рукой он прикоснулся к ее волосам, погладил.

Их взгляды снова встретились, и Сесилия потонула в стальном блеске, ставшим в те секунды родным и жизненно необходимым.

Именно при первом тягучем плавном толчке Сесилия осознала – она влюблена. В Алекса Бардока. В этого невероятно сложного и таинственного мужчину, что не спешил раскрываться. Который подпустил ее к себе ближе, чем она могла предполагать.

Боль была кратковременной, она заполнила тело и тотчас отпустила.

– Алекс…

– Все хорошо? – В его голосе слышалась неприкрытая обеспокоенность.

– Да, – выдохнула она и чуть шире развела ноги, принимая его еще глубже.

– Моя малика. Моя.

Его голос срывался на хрип, а проникновение становилось откровенным и более глубоким.

Сесилия не заметила, как ушла боль. Как снова внизу живота запылал жар, который мог удовлетворить только один мужчина.

Ее Смотрящий.

Волна наслаждения накрыла ее вскоре, и Сесилия закричала, уже не стесняясь и не контролируя себя. Это было прекрасно. Это было нереально восхитительно.

Она открыла глаза вовремя, чтобы видеть, как откидывает голову Алекс. Как из его плотно сжатых губ вырывается приглушенный стон, как он в последний раз подает свое тело вперед.

Они некоторое время не двигались. Сесилия продолжала лежать под мужчиной, он – нависал над ней, удерживая вес тела на руках.

– Сесилия.

– Да? – взволнованно отозвалась она, сразу же думая, что она, наверное, сделала что-то не так.

– Ничего. – Он передумал говорить, уткнувшись лбом в ее лоб.

– Алекс, не пугай меня.

– Ты не из пугливых.

– Алекс…

– Ты теперь от меня так просто не отделаешься, лесса Клади.

Если он думал, что последним заявлением внес ясность, то сильно ошибся.

Алекс смотрел, как спит Сесилия.

Она уснула сразу же, как только он перестал ласкать ее. А он не мог насытиться. Понимал – надо остановиться, у нее между бедер сейчас ощущается дискомфорт, и лишь усилием воли откатился от нее. Притянул к себе, уложил на плечо и принялся гладить по волосам и спине. Не прошло и пары минут, дыхание Сесилии выровнялось.

Вот и хорошо.

Ему надо подумать.

Он был с ней груб вначале. Злился. Больше на себя. На то, что не предусмотрел, не предугадал.

Отпустил.

Возомнил себя настолько предусмотрительным, что, решив дать девушке свободу, не мог даже предположить, что с ней случатся неприятности. Он и она думали: жила она себе тихой жизнью до просьбы Вивьен, в ее размеренных, наполненных тишиной днях, ничего экстравагантного не случалось, так и дальше будет. Не учли двух моментов. Первое – она спускалась в Темный мир. Второе – в ее руках оказалось небольшое состояние в виде драгоценностей. Последние могли привлечь охотников поживиться. То, что будет охотница и не особо скрывающаяся, Алекса позабавило сильно.

Вивьен пала очень низко. От блистательной лессы, кружащей головы мужчинам и даже ему, не осталось даже оболочки. Оболочку она, может, и вернет, а вот блеск и привлекательность – нет. К тому же все знают, с кем она.

До Вивьен и ее любовника Алексу не было дела. Неистовая ярость, что он испытывал в отношении нее, исчезла.

Пришло другое чувство.

И к другой девушке.

Алекс снова посмотрел на Сесилию. Как она сладко спит, повернувшись набок, к нему лицом! Как трепещут ее реснички, отбрасывая тень на щеки. Ему вспомнилось, как она смущалась, когда он смывал кровь с ее бедер. До этого лежала голой – ничего, а тут зарделась вся.

Его.

И точка.

Ему следовало ранее понять, что Сесилия Клади не просто так объявилась в его особняке поздним вечером. И что живой интерес к интересной и привлекательной девушке объясняется не желанием разгадать и приручить ее. Здесь нечто большее.

Вспышка, соединяющая две нити Судеб.

Интересно, Сесилия догадывается, что спит в кровати с одним из колдунов, которых инициируют в Нижних кварталах? Да, они давно под запретом. Для светского общества и для тех, кто предпочитает жить, не задумываясь и ни во что не вникая, выходящее за круг его обыденности. Колдуны были, есть и будут. Они запирают Темный мир. Без них Двуликие выйдут за чертог, и неизвестно, что тогда будет. Передел мира – безусловно. А кто выйдет с Двуликими… Какие твари?

Поэтому существует Орден, существуют Смотрящие и малики.